Лори Нелсон Спилман - Жизненный план

«Следующая песня из двойного альбома „Битлз“ „Белый альбом“, — произносит Джонни. — Он считается совместным творением Леннона и Маккартни, но фактически был создан Полом во время пребывания в Шотландии в 1968-м. На создание альбома его подвигла эскалация напряженности между черным и белым населением в Штатах. — Джонни берет первый аккорд. — В Англии слово „птичка“ на сленге означает „женщина“».

Звучит музыка, затем вступает Джонни. Его голос чистый, словно голос ангела. Я с трудом сдерживаю рыдания. Он поет о черном дрозде, у которого сломано крыло, а ему так хочется летать и быть свободным. Несчастная птичка ждет этого момента всю свою жизнь.

Я думаю о маме, живущей с двумя сыновьями и нелюбимым мужем. У нее тоже было сломано крыло.

Должно быть, я всю жизнь ждала этого момента. Момента, когда смогу взглянуть в глаза человеку, давшему мне жизнь.

По щекам льются слезы. Песня заканчивается, и начинается следующая, которую исполняет женщина. Не спрашивая разрешения, я нажимаю на перемотку и включаю запись с начала. Потом еще раз и еще. Я вслушиваюсь в звуки голоса своего отца, прикасаюсь к его красивому лицу и тонким рукам.

Просмотрев запись четыре раза, я замираю перед экраном и только сейчас замечаю, что Мэри сидит рядом со мной на полу. С другой стороны подсаживается Дэвид и кладет диск мне на колено.

— Он твой.

Сжимаю пальцами пластиковый футляр.

— Это мой отец.

— Итак, дети, — говорит Стелла, — давайте поиграем в Уно. — Кто первый добежит до кухонного стола?

Когда Кэрри с семьей уходят, Мэри берет мою руку.

— Как давно ты об этом знала?

— Узнала совсем недавно. Мама оставила мне свой дневник. — Оглядываю Мэри и Дэвида: — Вы тоже знали?

— Нет, разумеется, нет, — спешит ответить Дэвид. — Твоя мама была порядочная женщина, не смогла бы никому в этом признаться. Но все знали, что он в нее влюблен.

Меня душат рыдания, и я плачу до тех пор, пока есть силы. Мэри гладит меня по спине.

— Он был хорошим человеком? — спрашиваю я, отдышавшись.

— Самым лучшим, — отвечает она.

Дэвид кивает:

— Джонни был парнем что надо.

— А где он сейчас? — осторожно спрашиваю я.

— Последнее, что мы слышали, — он собирался уезжать на Запад. Но это было пятнадцать лет назад.

— Куда? — В душе загорается надежда. — В Лос-Анджелес?

— В Сан-Франциско. Но мы потеряли с ним связь. Возможно, он переехал.

— Это уже кое-что. Я наняла детектива, он искал его по всей стране много месяцев. Вы не представляете, сколько у нас Джонни Маннсов.

Дэвид тихо кашлянул.

— Милая, его фамилия не Маннс, а Мэнсон. Маннс он использовал как сценический псевдоним в память о том страшном массовом убийстве. В семидесятых фамилия Мэнсон была опозорена.

Каждое его слово впивается в меня острой иглой.

— Джонни Мэнсон? О боже! Боже мой! Спасибо вам большое! — Обнимаю по очереди Мэри и Дэвида. — Теперь я смогу его найти.

— Думаю, даже твоя мама не знала его настоящего имени. Я сам узнал случайно. В одно лето я подрабатывал в «Джастинс» барменом и видел платежные ведомости.

— Если бы я не поговорила с вами, то до конца жизни могла бы искать его впустую.

В голову приходит мысль, от которой по спине бежит дрожь. Стремление достичь цели под номером девять привело меня к Кэрри, а встреча с Кэрри приведет к моему отцу. Неужели мама знала, что все будет именно так? Обретение старого друга и отца. Два в одном.

Мы с Кэрри идем к моей машине, за нами Мэри несет пакет с собранной для меня едой. Я беру телефон и набираю номер Брэда.

— Ты не возражаешь? — спрашиваю я Кэрри. — Я всего на секунду.

— Конечно нет, — отмахивается Кэрри и перекладывает в другую руку пакет с домашним смородиновым вареньем.

— Я включу громкую связь, чтобы вы тоже с ним познакомились. Он просто душка.

Кэрри вскидывает брови:

— Вот как?

Я машу руками, и в этот момент слышу голос Брэда.

— Моего отца зовут не Джонни Маннс, а Джонни Мэнсон, — говорю я. — Он живет где-то на Западе. Передай Полонски. Я только что видела запись. Он красивый.

— Где ты? Я думал, ты поехала в Висконсин.

— Так и есть. Вот, рядом Кэрри. Я включила громкую связь. Можешь с ней поздороваться.

— Привет, Кэрри.

— Привет, Брэд, — смеется моя подруга.

— Ладно, сейчас все расскажу. Родители Кэрри когда-то жили на Босворт-авеню и были знакомы с Джонни Маннсом! — Быстро пересказываю все, что произошло утром. — Ты представляешь? Я бы никогда не узнала, если бы не помирилась с Кэрри. — Поворачиваюсь к подруге со слезами на глазах. — Она просто дар свыше. Во всех смыслах.

— Это нам очень поможет. Сразу после нашего разговора позвоню Полонски и оставлю сообщение.

— Как думаешь, он скоро сможет его найти?

— Не могу сказать, но давай не будем надеяться, что это случиться завтра. Даже сейчас у нас весьма скромная информация, дело может затянуться на месяцы.

— Скажи ему, пусть поторопится, — прошу я, кусая губы.

— Непременно. Может быть, сходим в кино, когда ты вернешься? Или поужинаем вместе? Или знаешь, приезжай прямо ко мне. Я приготовлю ужин.

Я с трудом скрываю радость, ведь я знаю, как бесконечно может тянуться воскресенье, когда ты одна.

— Третий вариант мне нравится. Да, я получила сообщение из собачьего питомника. Ответ положительный. Хочешь на следующей неделе съездить со мной за щенком?

— С удовольствием. Веди машину осторожно.

Заканчиваю разговор и натыкаюсь на многозначительный взгляд Кэрри.

— Вы с ним встречаетесь?

— Нет, — отвечаю я, устраивая сумку с выпечкой на пассажирское сиденье. — Мы просто друзья. Это так здорово.

— Будь аккуратна, Бретель. У меня создалось впечатление, что этот парень хотел бы от тебя большего.

Улыбаюсь и беру у нее из рук пакет.

— У Брэда есть любимая девушка.

— Тогда сбереги эту дружбу. Ты выглядишь очень счастливой, когда разговариваешь с ним.

— Обязательно. Ты права.

У Брэда уютная двухэтажная квартира на Окли-стрит, где я могу сделать долгожданную передышку. Звучит голос Евы Кэссиди, я сижу на высоком стуле у барной стойки и наблюдаю, как Брэд трет сыр в салат «Цезарь». Он не смотрит на меня, но я вижу, что мой рассказ о семействе Кэрри не очень его занимает, хотя он искренне посмеивается над моими шутками. Наконец, не выдерживаю, встаю и беру сыр из его рук.

— Ладно, Мидар, говори, что случилось? Я же вижу, тебя что-то тревожит.

Он проводит рукой по шее и вздыхает:

— Дженна решила, что нам лучше расстаться на время.

Мне стыдно, что я слышу, как внутренний голос кричит «Ура!». Теперь мы оба свободны, и кто знает, что ждет нас на жизненном пути. Лицо Брэда исказила болезненная гримаса, и мне становится не по себе. Очевидно, что он влюблен, но не в меня.