Михаил Белозеров - Река на север

— ...не буду вести расследование. У доктора Е.Во. часто бывают депрессии... Назовем это самоубийством... Но берегитесь, у него хороший нюх. Так или иначе он убрал всех своих знакомых начиная с детсада.

— Ах как ловко! — воскликнул Иванов. — За кого вы меня принимаете?

— За запутавшегося человека... — был ответ.

И Иванов понял, что в лице господина полицмейстера все же он приобрел тайного друга.

Ворвались под утро в масках. Напялили черный мешок. Повели, подпирая с обеих сторон локтями. Наручники впились в вывернутые руки.

Втолкнули в машину, и Иванов почувствовал, что сидит на ребристом металле.

— Куда вы меня везете? — спросил, как в пустоту. — Куда вы меня везете?

— Заткни хавальник! — Голову прижали к кузову. На него дохнули гнилыми зубами. Он слышал, как дребезжит стекло, чьи-то руки сдавили ему шею. Когда он закашлялся, его отпустили.

— В Тирасполе я на спор за ночь мешок ушей притаскивал, — словно в продолжение разговора похвастался один из них.

— А пальцы ты не отрезал? — спросил другой.

— С пальцами возни много, — посетовал первый.

Чувствовалось, что он даже поморщился.

— Стало быть, — заметил второй, — у тебя узкая специализация.

— Стало быть, — согласился тот. — Самое главное, что ты при этом испытываешь. Ты становишься охотником! Настоящим охотником!

— Знакомое чувство, — согласился второй. — Я иногда по три дня в засаде сидел. Не поверишь — удерживал один азарт.

— Я требую встречи с господином Дурново... — напомнил о себе Иванов.

Принялись за него.

— Твой сын убил человека. Ты что, не понял?!

— Он не мог этого сделать, он неделю сидит у вас в подвале...

— Мы нашли его отпечатки... Есть свидетели...

— Этого не может быть...

На этот раз его ударили, несильно, но со вкусом, и он окончательно понял, что имеет дело с профессионалом. Наручники больно врезались в запястья. Когда-то, когда он занимался боксом, так же резко и со знанием дела тренер бил по лапе, которую он держал обеими руками.

— Приехали. Выходи!

Выволокли боком, так что его ноги лишь скользнули по ступеням лестницы. Не дали упасть, зато пару шагов волокли на коленях.

— Видишь? Видишь?!

Сдернули мешок. В лужицах крови на асфальте, среди стреляных гильз, валялись автоматы.

У грузного мужчины в автомобиле, проткнутого словно ради любопытства, левый глаз был выбит пулей. На кончике носа запеклась капля крови. Из открытой дверцы свисала нога. На заднем сиденье — юноша с изрешеченной грудью. Ладони в дырках. Оба белые, как восковые куклы. На мостовой рассыпаны зеленые банкноты. Вокруг молча стояла угрожающая толпа.

— Деньги, конечно, он не успел... — бормотали мимоходом. — Но слушай, это тоже твой...

Тот, у кого были гнилые зубы, имел маленькую головку на длинном теле и руки-плети. У него была вихляющаяся походка, чувствовалось, что у него поставлен удар правой, потому что когда он делал шаг, то невольно имитировал его плечом и характерным движением стопы — словно отталкиваясь носком от асфальта и чуть-чуть выворачивая при этом пятку.

— Абсурд! Отвезите меня к господину Дурново.

— Люди видели... — Оба не утруждали себя логикой.

Второй был похож на тяжелоатлета с перекачанной шеей и квадратным затылком. На его предплечье красовалась наколка: "Они не помнят нас — хороших, но не забудут нас — плохих". Смотрел тяжело и равнодушно, слова бросал редко, словно ему все давным-давно наскучило, и Иванов решил, что он и есть главный.

— Везите меня к господину Дурново, — сказал он ему.

— Отвезем... отвезем... — ответил он многозначительно и с такой же угрозой, с какой говорил об отрезанных ушах.

Какой-то человек пересчитывал деньги и за неимением ничего другого складывал их в зонтик. Один из охранников говорил со следователем и пару раз указал на Иванова. Прежде чем его затолкали назад в машину, он успел оглянуться: зонтик несли двумя руками — осторожно, как венчальную свечу.

На обратном пути его несколько раз ударили прикладом по ребрам.

— Фото с двух ракурсов. Узнаете? — Доктор Е.Во. веером рассыпал снимки.

Иванов покосился. Сын, или очень похожий на него человек, выскакивает из машины. Стреляет с колена. Автомат профессионально прижат к плечу.

— У второго заел. Но мы его найдем. Признаете?

— Фотомонтаж, — сказал Иванов.

— Стали бы мы себя утруждать, неважно... Поверят...

Человек в маске и без нее. Иванов узнал Савванаролу — по одежде, бороде и сутулой фигуре. Даже знакомый череп саркастически выглядывал из-под локтя.

— Не может быть, — сказал он, — этот человек сумасшедший, но не убийца.

— Представитель догматической секты и друг вашего сына. Мы за ними давно следим.

— Почему бы вам не обратиться к лиге святых? — спросил Иванов. — У вас здорово получится.

— Вы зря смеетесь.

— Я хочу встретиться с господином полицмейстером!

Доктор Е.Во. сделал вид, что не услышал.

— Мне нужен господин Дурново, — повторил Иванов.

— Он специалист по рыбалке на последнем льду. Ваши дела веду я, — важно произнес, не отрывая носа от бумаг.

— Я не буду с вами разговаривать.

— Однажды вам впрыснут иприт в башмаки, — пригрозил господин Е.Во., — и вы станете калекой на всю жизнь. Никто вам не поможет.

— Спасибо, — сказал Иванов, — теперь буду знать, кто это сделает.

— Лично я этим не занимаюсь, — пояснил доктор Е.Во., — найдутся другие люди. У меня есть человек — так хлопнет в спину, что вылетают зубы.

— Ваш знаменитый убийца?

— А... нет, у этого другая специализация — топорная...

Теперь он сам приходил на допрос с перерывом на обед. Садился за стол и начинал:

— Национальность?

— Чалдон.

— ?..

— По метрике...

— Проверим. С какой целью вы въехали в страну?

Он отшучивался:

— Я живу здесь двадцать лет с перерывами на службу.

— Это нам известно. Цель визита?

— К сожалению, я подданный это страны.

— Сколько килограммов наркотика было в пакете?

— Два или три, а может быть, и десять.

— Вы признаете факт?

— Как сказать...

— Так и запишем...

— Я ничего подписывать не буду.

— Это не обязательно... скоро введут трибуналы...

Вплывал, как ясное солнце:

— Один против трех — вам снились плохие сны.

— С чего вы взяли?

У него не было иной защиты, как сбивать его с толку.

— Я бы на вашем месте задумался!

— Разучился вашими стараниями.

— Какое задание дал вам господин Дурново? Я запамятовал.

— А разве он смещен? Спросите у него.

Доктор Е.Во. конфузился:

— Подпишите здесь и здесь.

— Что это такое?

— Ваше признание, что вы были пьяны во время ареста. Сколько вы выпили, литр-два?

— Не смешите меня. Ваши молодчики сломали мне ребра.