Венсан Уаттара - Жизнь в красном

Я вздрогнула и оттолкнула его, вспомнив о том, что хорошо воспитанная девушка не должна отдаваться мужчине. Это было наказание, которое моя мать дала моему Духу подчинения.

— Сие, не надо… — сказала я. — Мои родители убьют меня, если узнают, что я потеряла девственность до свадьбы. Ты что, забыл, что мы с тобой в кустах? А любить друг друга в кустах запрещено. Если мы нарушим запрет, на нас обрушится гнев богов, и они лишат деревню дождя.

— Я знаю, но для тебя я готов нарушить все запреты, они разделяют нас и удаляют нас друг от друга.

— На самом деле, Сие, я часто спрашиваю себя, могут ли эти встречи изменить нашу судьбу. Ты принадлежишь Амуи, а я — Мади.

Сие вздохнул и пробормотал:

— Я знаю… Решения были приняты без нас, и мы должны им подчиняться, нет, нет… Дай мне немного времени, и ты увидишь…

Потом он сказал мне:

— Я люблю тебя.

Я тоже любила его, но я молчала, сидя с опущенной головой, я не могла снова посмотреть ему в глаза и сказать ему, что люблю. Так мы сидели еще какое-то время, как вдруг в небе раздались звуки флейт, это были пастухи.

Чары тут же рассеялись. Мы обменялись взглядами, полными грусти от того, что нужно уже расставаться. Нам хотелось остаться, не боясь гнева родителей, но стоило ли так поступать?

Я прижалась к своему любимому. Он крепко сжал меня в объятиях. Мы помолчали немного, потом резко встали и обменялись грустными улыбками. Он осмотрелся и сказал мне:

— Пора возвращаться домой.

Я вышла из-под куста. Небо было ясным. Я чувствовала себя любимой. Во мне проснулось неимоверное желание жить вместе с ним. Это был мой первый контакт с мужчиной. Впервые мужчина прикоснулся к моим трусикам, впервые провел рукой между ног. Когда я думаю об этом, я до сих пор чувствую дрожь, которую я ощущала в тот день. Впервые я почувствовала удовольствие, которое помню до сих пор. Да, писатель, именно в этот день мне захотелось жить с мужчиной. Мне захотелось сделать то, что запрещалось делать до замужества. Голос непреклонного Духа подчинения предостерегал меня от опасностей, которыми грозило мне это желание. И я его покорно слушала. После этой встречи сердце у меня все время колотилось. Ах! Писатель, кажется, я все еще слышу… как оно колотится!

Это были первые мужские ласки в моей жизни. Я видела такие же по телевизору в фильме про Эльмондо и Жозефину. И вот я сама пережила это под кровавым взглядом солнца, плывущего за горизонт. Листья деревьев перешептывались от порывов ветра. Внутри у меня звучали вопросы без ответа: «Я люблю его, но почему же мы должны отказываться от этой любви? Почему мы должны ее прятать?» Я обвиняла традиции, потому что они вели нас к пороку, они заставляли нас любить друг друга в кустах.

Собачий лай разогнал эти мысли. Неподвижные столбы дыма говорили о том, что рабочий день окончен и наступило время готовить ужин. Мой жених Мади исчез из моей жизни. Сие завладел ею, как ночная тень, постепенно обволакивающая деревню в тот вечер.

Я прошла еще немного через зеленые просяные и кукурузные поля и приблизилась к дому. Это был глинобитный дом с глиняной крышей, на которой в особенно жаркие дни мы ужинали и спали. В этом доме жило несколько поколений нашей семьи. Каждый год после сезона дождей отец с братьями, как и их предки, заделывали дырки и щели, появлявшиеся из-за плохой погоды. Жизнь шла своим чередом, и мы должны были повторять мысли, привычки, поступки наших предков.

Я увидела отца, он сидел, завернувшись в свой плащ, с трубкой во рту. Я мило и покорно улыбнулась ему, он ничего не сказал в ответ. Он опустил голову и пошел к матери, которая разделывала кролика на ужин. Он остановился в двух шагах от нее и посмотрел на нее, не вынимая трубки изо рта. Мама подняла голову: у нее было красивое лицо с мелкими морщинками вокруг глаз и под нижней губой. Они улыбнулись друг другу. В этот момент глухо залаяла собака. Мама кинула ей немного кроличьих потрохов, она их мгновенно проглотила.

— Ну, все, хватит, — сказала она ей, та не отрывала от матери глаз, полных зависти. — Подождем, пока приготовится ужин.

Собака то лаяла, то недовольно подскуливала.

— Чего ждешь? Иди на место, — сказал отец, внимательно глядя на собаку.

Та неохотно ушла, легла перед домом, вытянулась и положила морду на передние лапы.

Вновь стало тихо, отец стал осматривать поле. Он любовался неподвижными изумрудными стеблями кукурузы. По нему было видно, что он счастлив. Наверняка он думал о том, как мы с Мади будем счастливы, о том, как он принесет в наш дом радость. Но я была счастлива от того, что встретила Сие. И моя мать это чувствовала. Она хотела понять мое счастье и разделить его со мной. Она внимательно всматривалась в мое лицо, чтобы найти в нем разгадку. Но Дух противоречия научил меня вести себя по-другому: делать так, как я хочу, и никому не говорить об этом, чтобы родители ничего не обнаружили. Мама спросила меня:

— Как дела у Оби?

— Хорошо, мама.

Я говорила ей, что я пошла к Оби, когда ходила на свидание с Сие. Со временем я придумывала все новые и новые хитрости. Телевизор продолжал учить меня, как жить по своей воле.

Однажды вечером я смотрела итальянский сериал, который напомнил мне нашу с Сие любовь. Фильм был о двух людях, очень любивших друг друга. Отец девушки был испанцем, его звали Марсель, он был сыном рабовладельца и не хотел, чтобы его дочь Анжела выходила замуж за итальянца по имени Пино.

Фильм начинается со сцены в богато украшенной гостиной, где сидят Марсель, отец Анжелы и его жена Паула. Слуги накрывают стол.

Входит Анжела. Она целует родителей и садится. Марсель пьет вино и смотрит на палку, стоящую у его ног. Анжела медлит несколько секунд, затем, переглянувшись с матерью, спокойно говорит:

— Отец… Я влюблена.

Марсель хмурит брови и вопросительным взглядом смотрит на свою жену. Жена ему улыбается. Он тоже начинает улыбаться. Затем он спрашивает дочь:

— Можно ли узнать, кто же этот прекрасный принц, который собирается вырвать тебя из нашего гнезда?

Помолчав, Анжела отвечает:

— Пино.

Лицо Марселя тут же становится хмурым.

— Сын этого итальянца… нет, я этого не потерплю. Паула улыбается, потом говорит:

— Марсель, пойми свою дочь. Она любит его.

— Нет, — резко отвечает Марсель.

Из глаз Анжелы текут слезы. Она встает, опустив голову, и убегает в свою комнату. Мать идет за ней. Она видит Анжелу лежащей на кровати и уткнувшейся лицом в подушку. Она садится рядом с ней и начинает гладить ее по голове.

— Не плачь, доченька, твой отец не желает тебе зла. В порыве гнева Анжела отвечает ей:

— Почему тогда он не хочет, чтобы я была с Пино? Потом наступает новый день, декорации меняются: Пино в кафе. Приходит Анжела. Она подавлена. Он встречает ее горячим поцелуем в губы. Она говорит ему с грустным видом: