Глеб Карпинский - Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким

Фотограф Глеб Карпинский

© Глеб Карпинский, 2021

© Глеб Карпинский, фотографии, 2021

ISBN 978-5-0053-6808-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моросил приятно легкий снежок. Забавная погода для любителей шоппинга, когда весь мир заполонили бумажные пакеты без ручек. И когда довольно рослый месье лет тридцати в шикарной шляпе от Карден вынырнул с авеню Жёно, на это надо было посмотреть. Он просто шел напролом, и шаг его то и дело ускорялся, так как пакет с продуктами, который он обхватил в удушающем жесте и подпирал на ходу коленом, превращался в кисель. Напротив сквера Жоэль-Ле так мужчина поскользнулся и каким-то сверхъестественным чудом удержал равновесие, подкрепляя все это не понятной для французского уха бранью. Но не поэтому прохожие, делающие свой обычный променад в субботний день, шарахнулись от него. Ну как можно! В центре города да без маски, когда кругом за каждый свободный вздох бьют по хребту дубинками!

– Ну, хотя бы, сыночек, вот это натяни, – пожалела его одна сердобольная старушка, вытягивая из корзинки носовой платочек с прорезями для ушей. Она торговала с лотка жареными каштанами.

– Он сумасшедший, мадам, – предостерег ее тут же клиент, разворачивая над собой утонченный, очень элегантный зонтик. Судя по виду, это был какой-то инспектор. Он только что вышел из-под козырька сырной лавчонки, и, стряхнув со своих пышных усов споры голубой плесени, нацепил на свою аккуратную мордочку дорогой респиратор.

Старушка вздохнула.

– Может, и сумасшедший, но не бессмертный, – возразила она, насыпая горсть каштанов прямо в оттопыренный карман. Газетки у нее внезапно закончились.

– Да пошли вы, полоумные! – огрызнулся поравнявшийся с ними месье с пакетом, и если инспектор спешно последовал совету, то пожилая торговка каштанами была явно польщенная подобным вниманием.

– Ох… ну и зверюга…

Все в грубияне, и налитая жилами шея, и надбровные, выступающие вперед дуги, низкий лоб и скошенный небритый подбородок до порхающих бабочек в животе нравилось ей. Она просто обожала «месье Animal» (Животное), как ласково она окрестила его, и даже помахала вслед отвергнутой масочкой. А он и в самом деле сильно отличался от всех этих напыщенных пижонов с зонтиками, наводнивших Париж в последнее время. Типичный потомок пещерного медведя, опасный, примитивный, но легко предсказуемый.

– Beau cul, madam! (Красивая попка, мадам!) – отвесил он комплимент одной замешкавшейся на его пути даме в каракулевом манто и захохотал, выдавливая из себя кашель. – Гульчитай, открой личико!

– Ах, это ты, Базиль… – прищурилась та сквозь запотевшие очки. – Когда зайдешь на огонек? Мой муж в реанимации.

Месье Аnimal виртуозно изловчился под тяжестью ноши и взглянул на свое левое запястье. Никаких часов на нем не было.

– Может быть, на днях… – сказал он, нахмурившись. – Я кое-кого жду этим вечером.

Пакет разваливался прямо на глазах.

– На днях? Ты поставил не на ту карту, – рассердилась дама, проткнув намокшую от снега бумагу пальцем. – Весь Париж знает, что твоя Эллен якшается с братьями Моро за Стеной.

Кто-то из зевак одобрительно заулюлюкал и захлопал в ладоши. И, черт возьми, они правы. Стеной на Монмартре называли кладку рыхлых кирпичей на улице Сен-Венсан, за которой была сторожка могильщиков.

– Дебилы, бл… – продолжил он путь с достоинством освистанной балерины.

И какой черт дернул его прицепиться к этой очкастой дуре, чей муж решил отдохнуть немного на аппарате искусственной вентиляции легких? У нее не язык, а жало!

Снег прибавил в массе и бил по глазам. Как говорится, правда глаза колит. Эллен – самая дешевая проститутка, которая изредка заходила к нему на огонек и признавалась в любви. Он так ждал ее все эти тоскливые вечера, а она зависла вот уже целую неделю у Моро. Чем они ее там подчуют?

Базиль даже остановился. Судя по еще читаемому логотипу на пакете, затоварился он в «Тройке»… Настроение на нуле. Да еще эта потасовка с охранником… Фу! Какая гадость! И месье по привычке сплюнул на асфальт. Вот и дно прорвалось.

– Ух! И пралине туда же…

Юркий арабчонок, который, очевидно, следил за ним от самого магазина, ловко подхватил первое, что попалось под руку. Базиль громко присвистнул вдогонку, подгоняя воришку.

– Эй, конфеты возьми! С орешками!

В кисельной жиже что-то подозрительно звякнуло. Ах, точно! Две бутылочки сухого в нагрузку, которыми угостила хозяйка «Тройки», мадам Помпадур. Она всегда чем-то угощает Базиля, чтобы задобрить его далеко не кроткий нрав. Так и спиться можно!

– Имбецилы! – вздохнул он, надкусывая выглядывающий из пакета французский батон и совсем не ощущая вкуса свежего хлеба.. – Е..ые!

Все это Базиль говорил о масонах, обвиняя их во всех здешних бедах. Он не верил ни в вирус, ни в то, что город захватили ящеры. Одного из них в магазине он только что аккуратно упаковал, перевернув головой вниз и ткнув в упаковку яиц. Нечего делать замечание, что люди без маски! Это дело каждого. И если бы не проницательность мадам Помпадур и ее во время предложенные две бутылки вина… А, может, она и не Помпадур. С чего он взял, что ее зовут именно так? Базиль нахмурился.

– Тво-ю-ю ма-а-ть!

Содержимое пакета вывалилось на скользкие булыжники… Лишь батон повис на зубах. К счастью, мимо трусил сынишка соседки. Он возвращался из школы, волоча за собой за веревку пустую пивную банку.

– Эй, Мош, – присвистнул Базиль, подавляя ребенка своим гипнотическим взглядом. – Иди сюда! Твой пейсатый Господь, видимо, послал тебя ко мне!

Мош приблизился с поникшей головой, безропотно и бесповоротно, точно обезьянка к удаву. Мама учила его, прежде всего, скромности и никогда не спорить со взрослыми.

– Что Вам угодно, месье?

– Что Вам угодно, месье … – передразнил Базиль. – А где здрасти?

– Здрасти…

Базиль вдруг заметил, что у Моша фингал под глазом.

– Оля-ля-ля-ля! Это кто тебя так? Левша, чуть повыше тебя ростом, а? Скажи ему, что он бьет, как продажная девка.

– А кто такая продажная девка?

– Возьмешь у мамы червонец и пойдешь в Сен-Дени, узнаешь.

С плеч мальчики уже сдергивали ранец.

– Как он у тебя открывается? – ругался Базиль. – Наделали замков …! Ах вот как… Давай помогай, собирай все это барахло.

– Мама говорит, что в субботу нельзя напрягаться.