Глеб Карпинский - Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким

– Спи, спи, – поправляет она ему подушку глубокой ночью. – Закрывай свои большие черные глазки, пусть тебе приснится Шопен.

Шорох вечернего платья за окном, и чья-то таинственная тень скользнула по уличной лестнице. Мадам Рабински бледна и даже крестится, что совсем не свойственно ее религиозным воззрениям. Но, тем не менее, она выглядывает наружу. На лавке в обнимку с чемоданами посапывает месье Кревер. Кто-то любезно предоставил ему женскую шубку из кроличьего меха, и он накрывается ей с головой, как одеялом. Ночи в Париже становятся все прохладнее и прохладнее.

Спустя немного потолочные доски над комнатой мадам Рабински подозрительно скрипят, осыпая побелкой ее любимый рояль, а хрустальная люстра начинает позвякивать так, точно во время землетрясения.

– Спи, спи, – заплетает она пейсы вздрагивающему Мошу. – Пусть тебе приснится Шопен.

Мальчик, с уже подростковым пушком на щеках, закрыл глаза. Шопен ему точно не снится, негритянские голые тетки в рабских намордниках кормят его бутербродами с бужениной. Он улыбается в сладкой полудреме и причмокивает, а его мать, не мешкая, отправляется к своему соседу, предусмотрительно захватив с собой менору покойного мужа. На лестничной клетке темно, как в склепе гугенота, и возраст и полнота мадам Рабински удачно ретушируются при свете дрожащих свечей. Женщина крадется отважно, приближаясь к двери Базиля, известного бабника на районе. Опасная затея с этим ночным рандеву, не так ли? Все знают, что он вот уже почти две недели, как ожидает проститутку Эллен и всегда открывает дверь в надежде, что кто-то, наконец, удовлетворит его мужские потребности. Месье Кревер, конечно, не в счет. Но глубоко религиозная женщина даже не глядит на выпеченное через плавки достоинство, ее вообще сложно удивить в этом плане, и что она только не видывала на масонских мессах своего покойного мужа? Ее волнует только одно. Кто залез на мансарду? Она молча, с каким-то благоговейным, предостерегающим страхом указывает пальцем наверх.

– Посмотрели бы Вы лучше, что там, месье… Похоже на призрак, – шепчет она со страшной таинственностью, пока сосед спросонья протирает глаза и пытается понять свое местоположение в пространстве.

Потом происходит то, что и должно происходить на темной лестничной клетке между женщиной и мужчиной вне зависимости от наций и возрастов, то есть сиюминутная вспышка инстинкта. Молниеносно, страстно, без лишних вопросов и угрызений совести. Он уже схватил ее за указательный палец и тащит к себе, как аллигатор зазевавшегося козленка у водопоя. Она же, слабо сопротивляясь, идет с умопомрачительными вздохами, до последнего не веря в свое великое счастье. Но когда ее центнер чистого веса бесцеремонно швыряют на тахту, словно для разделки, и она едва удерживает свечи, чтобы не спалить все дотла, к ней возвращается здравый рассудок.

– Очень похвально, месье Базиль, что Вы все же решились осчастливить бедную вдову, но я пришла совсем по другой причине.

Туман ночных чар рассеивается.

– Простите, мадам, – спохватился Базиль. – Я Вас кое с кем спутал. Но Вы тоже хороши, вламываться ночью к холостяку…

– Да, да, я сама не своя…

– Так что случилось? Опять этот гомик?

– На этот раз не он. Но кто-то на крыше.

– Так это Карлсон, мадам, – зевнул Базиль, давая прямо понять, что разговор закончен. – Идите спать.

– Опять Вы шутите, – покачала с упреком женщина. – Говорю Вам, что это похоже на приведение. Правда, сейчас меня гложут сомнения. Возможно, какая-то сумасшедшая проникла с улицы через мансардное окно.

– Почему Вы так решили?

– Во-первых, никто в здравом уме не полезет туда ни за какие коврижки, а во-вторых, я слышала стук каблучков…

Базиль почесал свой небритый подбородок. Он делал так всегда, когда не знал, что сказать.

– Идите к себе, мадам, – все еще жмурился он от яркого света. – И заберите свой чертовый канделябр! Спалите дом.

– Я не стала вызывать полицию…

– Вы все правильно сделали.

– Может быть, все-таки сбегать за Моро?

– Излишне, мадам. Если они и держатся на ногах, то только условно. Не волнуйтесь, я справлюсь один.

– Ох, одна надежда на Вас, месье Базиль. Я буду молиться.

Выпроводив мадам Рабински, Базиль стал одеваться. В последний момент пальто ему стало жаль. Не лучшая идея для лазанья в нем по пыльным мансардам.

– Бррр.. Собачий холод, – вышел он из подъезда в одной тельняшке.

Сейчас в разгар эпидемии попадать в переполненные больницы с воспалением легких не очень то хотелось. Тебя просто забудут в коридоре, свалят где-нибудь в темном углу и в лучшем случае присвоят номер.

– Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красавица?!

С этими прибаутками Базиль дернул за шубу Кревера. Ну не мог он пройти мимо без издевательства над убогим.

– Месье, как Вам не стыдно! – запротивился страховой агент, скрежеща зубами. – Я не оформил страховку от обморожения.

– Помолчал бы лучше, от греха подальше.

Шубка Базилю шибко маловата. Трещит по швам, как просроченные петарды, а рукава доходят только до локтя.

– Откуда она у тебя? – нахмурился Базиль, подозревая какой-то подвох.

Точь-в-точь такая же была у его бывшей жены. В такой она укатила в Ниццу со своим любовником пять лет назад.

– Одна добрая самаритянка сжалилась надо мной, – поднял воротник своего пиджачка Кревер, голос его явно нуждался в свежем глотке горячего кофе мадам Рабински.

– И где же ты, болван, встретил эту самаритянку? Знаешь ли, балбес, что это шуба моей бывшей жены! Только она в Париже воняет кошачьей мочой!

Кревер натянул на уши дурацкую вязаную шапочку с помпончиком.

– Десять минут назад она пробегала мимо этой лавочки с твердым намерением самоубиться! – промямлил он, жмурясь от страха, что его будут сейчас бить.

– С чего ты это взял?

– Уж что-что, а у меня глаз наметан! Видели бы Вы, месье, ее лицо, полное ужасного отчаяния, как она вздрогнула, точно подстреленная….Я не хотел ничего дурного, просто окликнул ее, но ее не интересовала страховка… Она замотала головкой, как ненормальная, и бросилась вверх по той лестнице, в спешке обронила шубу… Я поблагодарил ее за этот жест милосердия, хотел вернуть, но потом подумал, зачем ей шуба, если она решила поверить закон притяжения.

– Почему ты, скотина, не остановил ее? – не выдержал Базиль и замахнулся на Кревера.

Тот еще больше съежился и сжал голову в плечи.

– Поймите меня правильно, я не мог оставить свой пост. Иначе Вы решили бы, если вдруг случайно выглянули в окно, что я иду на уступки… О, Боже! Сколько людей страдают из-за Вас, месье. Сдается мне, что Вы сущий дьявол!

– А ты хороший… – усмехнулся Базиль, почесав подбородок. Он хорошо запомнил, что говорил месье Кревер про себя, когда ломился в квартиру.