Мария Донченко - Оранжевый туман

…Прокурор обратил внимание суда, что обвиняемый нигде не работает, а значит, может скрыться от дознания, следствия и суда…

Суд постановил…

…избрать в отношении обвиняемого Нецветова Виталия Георгиевича, 1984 года рождения, гражданина Российской Федерации, уроженца Республики Узбекистан, холостого, временно не работающего, ранее юридически не судимого, проживающего по адресу…

«Юридически не судимого», — усмехнулся про себя Виталик, — «потрясающая формулировка, нет бы сказать — оправданного судом…»

…меру пресечения в виде содержания под стражей сроком на два месяца…

Виталик вяло и равнодушно откинулся спиной на стенку судебной клетки.

В первую ночь в изоляторе временного содержания ему приснился Стивенс, не снившийся уже довольно давно.

«Что, правду ищешь?» — осклабившись, спрашивал он и вглядывался в лицо Виталика, совсем как тогда, два года назад.

«Иди к шорту», — отвечал во сне Виталик, ворочаясь в ночи на голом матрасе без постельного белья поверх пружинистой железной койки, стараясь утихомирить боль от выбитого зуба.

…Только освоившись заново с тюремной обстановкой, от которой он уже успел отвыкнуть, Виталик написал в Люблинскую прокуратуру. Как потерпевший по данному уголовному делу, он интересовался, как идёт расследование убийства Ларисы Викторовны Нецветовой.

Из прокуратуры ему не ответили.

Старуха судьба снова поворачивалась к Виталику спиной.

«На основании статьи 51 Конституции РФ показания давать отказываюсь».

«С Нецветовым Виталием я знакома с детства. Фактически совместно проживаем в гражданском браке с марта 2007 года в квартире Нецветова. Нецветов никогда мне не говорил о том, что приобрёл и хранил огнестрельное оружие. О наличии в квартире запрещённых к обороту предметов мне ничего не было известно…»

«С Нецветовым Виталием я знакома примерно с 2004 года, с Кузнецовым Андреем — примерно с 2005 года. Знаю, что Нецветов увлекался стрельбой в тире, но о своей противозаконной деятельности он мне никогда не рассказывал. Куртка, найденная при обыске в моей квартире, принадлежит Кузнецову Андрею, с которым я состою в близких отношениях примерно с весны 2007 года. О том, что в куртке у Кузнецова лежат стреляные гильзы, я узнала случайно…»

«С Нецветовым Виталием я знаком примерно с 2004 года. С Шаниной Мариной знаком примерно с 2005 года, неоднократно бывал у неё дома. О преступной деятельности Нецветова мне ничего неизвестно. Найденные в кармане моей куртки гильзы принадлежат мне. Я приобрёл их на территории ВВЦ, не помню, когда именно, в качестве сувенира. Насколько мне известно, гильзы к хранению не запрещены…»

«На основании статьи 51 Конституции РФ показания давать отказываюсь».

…Когда раздался звонок в дверь, была уже глубокая ночь, и Люба бросилась открывать, решив, что Виталик опоздал на метро.

Но это был не Виталик, а оперативно-следственная группа с постановлением на обыск, который длился до утра.

Когда они наконец ушли, было уже совсем светло, мутный октябрьский рассвет безуспешно пытался прорваться сквозь тучи, а Любе пора было ехать в институт. Но вместо этого она поехала в следственный отдел. И только поэтому на суде по избранию меры пресечения Виталик имел счастье из-под ресниц коснуться взглядом её бессонных серых глаз.

Они ничего не нашли.

Возвращаясь с допроса, Люба заходила в подъезд на автомате, не видя и не слыша происходящего вокруг.

На улице, возле магазина, стояла соседка, Татьяна Фёдоровна, и что-то бойко обсуждала с подругой.

Люба привычно поздоровалась с пожилыми женщинами, но не услышала обычного приветствия в ответ.

Стуча своими каблучками, она шла к подъезду, когда услыхала ворчащие голоса за спиной:

— Милиция ночью приезжала, — доверительно, вполголоса делилась впечатлениями Татьяна Фёдоровна, ещё несколько месяцев тому назад называвшая Виталика «сиротинушкой» и чуть ли не рыдавшая у него на груди, — такого бандита поймали… У нас в подъезде жил, посадили его в тюрьму, потом отпустили, теперь снова. Говорят, отец его, покойник, тот ещё был бандит, я не застала, но говорят… Яблочко-то от яблони не далеко падает…

Люба, не оборачиваясь и высоко подняв голову, проследовала к двери подъезда.

Одновременно, по настоянию подполковника Артюхина, молодой следователь межрайонной прокуратуры, которому поручили вести это дело, выписал постановления на проведение обысков по месту регистрации и жительства граждан Измайловой, Кузнецова, Серёгина, Шаниной.

…Димку Серёгина спасло его собственное разгильдяйство.

Обыск был у него дома и на даче его семьи, в нескольких десятках километров от Москвы по Савёловскому направлению.

Но — в отличие от машины, которая стала его искренней любовью — дачу покойного деда в Балашихе он не спешил перерегистрировать. Счета на оплату взноса в садовое товарищество приходили на давно умершего дела, носившего другую фамилию, их аккуратно оплачивали, и это тоже спасло Димку Серёгина.

…Концы не сходились с концами, думал Артюхин. Эксперт был совершенно уверен, что гильза, найденная Шаниной в кармане у Кузнецова, не имела отношения к пистолету, изъятому у Нецветова.

Этого быть не могло, но это было так. Артюхин сам изучил данные пулегильзотеки.

Гильза не входила в число вещественных доказательств, и отправить Нецветова на зону можно было без разрешения этого противоречия.

Но по большому счёту, как раз сам Нецветов, как и его запрещённые игрушки, новоиспечённого подполковника волновали меньше всего…

Горизонтальные жалюзи в кабинете были наполовину открыты, и Димка мог видеть, как падает за окном снег.

Улицу и небо видно не было из-за жалюзей — только кусок пространства, а в нём ветки дерева и падающие снежинки, которые гнал в стекло в холодном московском воздухе по-ноябрьски промозглый сырой ветер.

Но холод остался снаружи, а в кабинете у Артюхина работал климат-контроль, было тепло и комфортно.

Артюхин вызвал Серёгина под предлогом профилактической беседы в связи с приближающмися парламентскими выборами, но разговор шёл совершенно на другие темы.

Сидевший на краешке стола подполковник, скрестив руки на груди, сверлил Димку своим рыбьим взглядом. А на улице падал снег.

— Значит, не хотите рассказывать о преступной деятельности Вашего друга Нецветова? — Артюхин медленно поднялся с угла стола, вернулся в своё кресло и стал неторопливо перебирать чёрные кожаные папки. — А если я Вам сейчас покажу копию показаний Нецветова, в которых он Вас топит? Что тогда скажете, Дмитрий Дмитриевич? — он наконец выбрал одну из папок, положил перед собой и слегка хлопнул по ней ладонью. — Если я Вам скажу, что вот здесь лежат ключи к Вашей свободе? Вы в окно смотрите, там жизнь идёт, а представьте, что подъедет сейчас УАЗик и поедете Вы на суд по мере пресечения? И пойдёт жизнь дальше мимо Вас… Может, лучше принять вовремя правильное решение, Дмитрий Дмитриевич? Тем более что Нецветов его для себя уже принял…