Евгений Будинас - Дураки

— Где, кстати, Дудинскас?

Заместитель министра по туризму подскочил и на ухо доложил Главному Завхозу, что Дудинскас свое поместье давно уже продал. Правда, смуту там продолжает под видом сохранения традиций.

— Как это — продал?! — взорвался Титюня, забыв про аудиторию. — Какому-такому новому хозяину? Какой там еще Кравцов? Я ведь у истоков стоял!

И всем стало понятно, что новых владельцев Дубинок уже как бы нет.

Что и подтвердилось, когда через три дня к Кравцову пришли люди из министерства туризма — с предложением от лица государства: войти в долю.

Размер доли хорошо знал Паша Марухин.

Тут же на нового хозяина и наехали, разумеется, не за политику, а по финансовым делам, Дубинки вообще не упоминались, так что поначалу Кравцов и связи никакой не уловил. Да и быстро все случилось: раньше, чем до него дошли слухи, какие получились Коляды, счета «Артефакта» уже снова были блокированы.

Тут Кравцов и понял, что купил в Дубинках только дым... Хуже того — заботы, еще хуже — неприятности. С самим Павлом Павловичем Титюней его Дудинскас столкнул и поссорил.

А тут еще по телевизору показали, как Виктор Евгеньевич перед гостями разглагольствует про тех, у кого уже есть деньги, но еще нет потребности в культуре, что Кравцов сразу принял на свой счет...

Оскорбившись, Кравцов собрал подчиненных и дал установку: Дудинскаса от деревни отвадить.

— Пусть занимается «Артефактом» и маркой, — сказал Кравцов зло. — Пусть выполняет условия и разбирается с наездами. Иначе он не получит ничего. Штрафы погасим, а ему фиг...

А в Дубинках к услугам бывшего помещика и даже к его советам Кравцов велел больше не прибегать. Сам дух его искоренить.

Так про дух и сказал. Честно добавив:

— Пусть у нас все там будет фуевое, но свое.

«Специалисты» с кормильцем, как всегда, согласились: давно пора. Кто теперь такой этот Дудинскас? Маркиз без сада. Дырка от бублика. Именно что.

Заказную статью о бывшем хозяине так и назвали: «Дырка от бублика». Но ее появление принесло Виктору Евгеньевичу, как это часто бывает, лишь дополнительную известность, придав образу первого помещика еще и мученический ореол.

Ведь в бублике главное — это дырка. Сама по себе она как бы ничего и не значит, но без дырки — какой же бублик!

Легко сказать «пусть занимается «Артефактом»!

Извещение о том, что счета снова арестованы, а все санкции возобновлены, пришло через два дня после Рождества, то есть, как всегда, перед Новым годом. Чиновная привычка пакостить всем в канун праздников известна. Хотя никто из чиновников специально об этом не думает. Просто к праздникам, тем более к Новому году, заведено подчищать, завершать дела. Кто ж виноват, что дела сплошь пакостные? Особенно противно в таких случаях, что на все выходные вы остаетесь с неприятностью один на один.

Виктор Евгеньевич был слишком искушен, чтобы лезть со своими проблемами к начальству в предпраздничные дни. Решать все равно никто ничего не станет, а к началу рабочей недели в похмельном сознании не останется ничего, кроме неприятного осадка.

«Хорошо хоть доплаты по итогам года успели выдать», — Виктор Евгеньевич отложил извещение и, обреченно вздохнув, вызвал водителя Диму Небалуя, велев ему загружаться. Куда ехать, что везти и зачем, тот не спрашивал: «Чай не впервой». Тем более что в приемной Катина, как обычно отсутствующего, на столе Надежды Петровны горой громоздились уже подготовленные по списку, завизированному ею у Кравцова пакеты с новогодними наборами.

— Самодельные, взяткой не считаются, — обычно говорил Дудинскас, вручая такой пакет адресату. — Прошу принять в качестве постоянно действующего напоминания о нашей фирме.

В такие дни секретарши «больших ребят» и помощники «самых больших», никогда не оставляемые Виктором Евгеньевичем без внимания, охотно допускали его к «телу шефа». И до обеда Виктор Евгеньевич совершил невозможное: побывав в добром десятке самых высоких кабинетов, везде об «Артефакте» «напомнил», везде выслушал похвалы и заверения в готовности помочь, если что... Но настроение у него испортилось окончательно, так как ни в одном из кабинетов у него не поинтересовались, как дела, что могло означать только одно: дела его совсем плохи, и слухи об этом уже разнеслись.

Именно поэтому визит к Месникову он отложил на первый будний день. При этом рассчитал верно: в начале трудовой недели новогодние свертки подействовали ничуть не менее расслабляюще и утратившая бдительность заведующая приемной его пропустила в кабинет без доклада.

Прямо с порога Дудинскас, приветливо улыбнувшись, заявил, что пришел сюда в последний раз.

Владимир Михайлович забеспокоился, но, поняв, что речь не об его отставке и не о самоубийстве Дудинскаса («До этого, надеюсь, еще не дошло?»), тоже приветливо улыбнувшись, заверил Виктора Евгеньевича, что они еще поработают. При этом он сказал: «Мы с вами», — отчего Дудинскас чуть-чуть расслабился и потеплел.

— Как жизнь, я не спрашиваю, — сказал Месников, жестом приглашая Виктора Евгеньевича присаживаться, — тем более после вашего выступления, так драматически обставленного...

— Ну да, — мрачно поддержал шутливость хозяина Дудинскас, — живем в такое время и в таком месте, что за подобный вопросик можно и по морде схлопотать. Как за издевательство в скрытой форме.

Про дела Месников тоже не спрашивал: не так давно он получил очередное личное письмо.

«Сейчас мы в ситуации, — писал Дудинскас, — когда никакие аргументы и доводы никого не интересуют, всякая логика и здравый смысл цинично отвергаются. Я уже однажды потерял восемь месяцев на борьбу за сохранение "Артефакта "и Дубинок, истрепав нервы, но не проиграв в итоге ни одной позиции. Тогда логика и здравый смысл победили. Не сомневаюсь, что и сейчас в конце концов результат будет тот же... Но на что приходится тратить столько сил? И с какой стати?»

Прошло три года с того дня, как он принес сюда свои предложения по документообороту. Сейчас он пришел попрощаться. И прощальная просьба его была проста.

— Можете вы позвонить и распорядиться, чтобы они разблокировали счета и дали возможность фирме отработать долги? Я уже сдался, согласен признать все претензии, пусть только позволят выплатить штрафы в рассрочку. Иначе они ведь вообще ничего не получат...

Дудинскас не сомневался, что Месников может и больше. Но большего он уже не хотел. Он уже завязал и ощутил облегчение. Да, он пришел, но не собирался здесь прогибаться: прогибаясь, нельзя заработать миллион, прогибаясь, можно получить только на чай...