Евгений Будинас - Дураки

— Люди хорошие. Но кто их теперь будет читать?

Нет, Вовуля не разочаровался в своих кумирах. Просто он теперь жил, как они учили. Применив теорию к практике. И книги для него теперь были товар, поэтому он считал их на тонны, прикидывая, сколько с каждой тонны можно снять выручки. Его в литературе теперь занимали только два вопроса: «Сколько весит?» и «Сколько стоит?»

Иногда, правда, восхитившись очередной издательской выдумкой, он говорил, потирая ладони:

— С руками, блин, оторвут.

Но с руками не отрывали.

Рублевый курс стремительно падал. Взлетели цены на бумагу, на типографские услуги, на бензин. Производство дорожало, но поднимать цену на книги не имело смысла: еще стремительнее дорожала колбаса, а когда каждый день растут цены на продукты, людям уже не до книг. Государственная книжная торговля рухнула сразу, а прилавки частников были завалены дешевыми детективами и порнухой. И с множеством своих замечательных книг они едва вскочили в последний вагон, с грехом пополам успев их как-то спихнуть. Да и то: отправили контейнеры с книгами в Свердловск — не вернулись ни книги, ни деньги, ни контейнеры, отгрузили два вагона в Польшу, связавшись с еще одной «солидной» фирмой, — тоже пропал след...

— Ну хорошо, а что же дальше? — обескураженно спрашивал Вовуля.

Нужно было где-то брать деньги — на возврат долгов, а теперь еще и на погашение этого дурацкого кредита, катастрофически растущего из-за инфляции.

Боря Пушкин, главный издатель, в ответ только пожимал плечами, что из-за природной сутулости получалось у него хорошо.

А вот Миша Гляк ответ знал:

— Учитесь торговать.

Дудинскасу это совсем не подходило. И Боре Пушкину тоже, как и всей их издательской команде. Всю жизнь они учились делать хорошие книги и неплохо научились, и сейчас никто не халтурил, отчего их книги всем нравились. Во всяком случае, всем, кто в этом понимал. И у кого, к сожалению, на книги уже не было денег.

Никогда раньше Дудинскасу, да и всем им не приходилось задумываться над тем, что и хорошо сделанное нужно уметь хорошо продать. И теперь они оказались беспомощными, как котята. Продавать — другая работа. В другое время и в другом месте нужно было родиться и как-то иначе жить, чтобы научиться считать книги на килограммы и тонны.

Даже на Вовулю здесь рассчитывать не приходится. Он хоть и позже вырос, но все на тех же дрожжах.

Оставалось или бросить все к чертям собачьим... Или придумать способ спокойно зарабатывать деньги, при этом вообще не торгуя.

Такой способ даже Вовуля помнил, застав самый краешек совковой поры, когда все и работали себе спокойно, выполняя плановый госзаказ и нимало не заботясь, куда потом заказчик девает все заказанное. Откуда такие заказы берутся, хорошо помнил Виктор Евгеньевич Дудинскас, журналист: дорогу в начальственные кабинеты он всегда знал.

А тут, как нарочно, о нем наверху и вспомнили.

Неожиданно позвонил Месников. Точнее, позвонила Надежда Петровна, разыскав Виктора Евгеньевича в ялтинском Доме творчества и всполошив своими звонками мирный уклад писательской богадельни.

— Виктор Евгеньевич, с вами хотят говорить Владимир Михайлович, — сообщила она звонким от волнения голосом. И добавила, перейдя на возвышенный шепот, что хотят они — по поручению самого председателя Совета министров Михаила Францевича Капусты. — Просят позвонить в любое время суток, даже домой.

В солнечной Ялте под водительством профессора Геннадия Степановича Ягодкина проходил прощальный выездной редакционный совет «Артефакта». Красиво жить не запретишь, и Виктор Евгеньевич собрал своих именитых друзей-публицистов, а теперь еще и авторов его издательства не где-нибудь, а в Доме творчества Литфонда Союза писателей СССР. Благо не сезон, и льготные путевки удалось закупить совсем дешево. Для членов Литфонда они вообще ничего не стоили. Хорошее питание, комфортное жилье обошлись в итоге даже дешевле, чем если бы собраться в «Артефакте». Это были последние литфондовские льготы, последняя «писательская халява» накануне предстоящего развала — и Союза писателей, и СССР.

Весна, но было грустно. Все понимали, что со своими «умными» статьями и очерками никому они больше не нужны. В «серьезной» публицистике отпала потребность, теперь нужна клюква, делать ее они не умели и не хотели. Спасибо Дудинскасу, собрались в последний раз, попрощаться.

— Виктор Евгеньевич, как в Ялте погода? — спросил Владимир Михайлович, когда Дудинскас до него дозвонился.

Погода в Ялте была замечательная. Уже все цвело. И так трогательно, что это интересует правительство Республики...

— Ладно вам, — тяжело вздохнул Месников. — У нас тоже погода хорошая, правда, митингуем.

В теплые апрельские деньки рабочие крупнейших заводов побросали работу и вышли в спецовках на улицу с требованиями остановить рост цен или увеличить зарплату. Это было совсем не похоже на шумные митинги неформалов, потому что никто не кричал, не нес плакатов и флагов. Но за спокойствием вышагивающих по проспекту пролетариев угадывалась мрачная решимость.

Начальники испугались. На правительство наседали с двух сторон. Даже с трех. ЦК партии требовал от Капусты решительных мер по наведению порядка. Горлопаны в Верховном Совете настаивали на немедленном проведении рыночных реформ. Рабочих реформы не занимали: они хотели нормально жить на свою зарплату и требовали прекратить бардак, отправив Горбачева в отставку и разогнав на заводах парткомы... Но при чем здесь Дудинскас?

— Вы там очень заняты? — Месников откашлялся.

— Владимир Михайлович, давайте прямо.

— Ладно. Как думаете, не могли бы вы пригласить к нам в гости всех ваших друзей?.. — Ну, Ягодкина, Селюнина, Стрелякова, Шмеля. Хорошо бы эту... Ларису Пиявкину...

На презентации «Технологии бизнеса» он с ними познакомился. И вот, оказывается, всех запомнил, поименно...

— Может быть, академика Петрушина? — подсказал Дудинскас, еще не вполне понимая, о чем идет речь. — Он тоже здесь, залечивает раны в кругу друзей.

— Это было бы потрясающе, — голос Месникова оживился. — Мы подослали бы за вами самолет.

— Владимир Михайлович, не терзайте! Можете вы объяснить, наконец, в чем дело?

Дело, оказалось, в том, что правительством Республики был подготовлен проект антикризисной программы. И премьер-министр Капуста возжелал ее показать московским «рыночникам» — перед тем как обнародовать.

— Хотелось бы посоветоваться с умными людьми. По мере возможности, чтобы неформально...