Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2012)

…В 1941 году, перед самой войной, В. Петров назначается директором Института украинского фольклора АН УССР. С началом войны он вместе с институтом и всей академией эвакуируется в Уфу, там некоторое время работает ученым секретарем Института общественных наук, но вскоре бесследно исчезает.

След, впрочем, отыскался, причем самым неожиданным образом.

Впоследствии, в 1956 году, Петров укажет в автобиографии, что во время войны находился в партизанском отряде. На самом деле в феврале 1942 года он появляется в оккупированном немцами Харькове — по некоторым свидетельствам, якобы в мундире офицера вермахта, на самом же деле, как выяснилось позднее, в качестве советского разведчика. Факт разведывательной деятельности Петрова долгое время официально не подтверждался «компетентными органами», хотя и не опровергался; ныне кое-какие признания все же просочились, и легенда стала практически общепринятой версией как в «материковой», так и диаспорной украинской науке (впрочем, досье В. Петрова до сих пор не рассекречено) [4] . В Харькове Петров разворачивает — в рамках «культурной политики» новой власти — активную литературную деятельность, в частности под эгидой или, по крайней мере, с разрешения немецкой администрации, издает «Журнал украинской интеллигенции» — «Український засЁв» («Украинский посев»). В этот момент на сцену после многолетнего молчания выходит прозаик В. Домонтович: в «Українському засЁвЁ» печатается его повесть «Без почвы» («Без µрунту»). Оккупационный культурный «ренессанс», однако, длится недолго, уже летом 1943-го немцы вынуждены оставить Харьков, вместе с ними отступает, влившись в поток литераторов-беженцев, и Петров. По пути он еще успевает выпустить в Кировограде четвертый номер «ЗасЁва», допечатать в нем повесть В. Домонтовича, во Львове — этом своего рода «перевалочном пункте» украинского беженства — недолго побыть во главе кафедры этнографии Украинского научного института, далее — работа в том же институте, только уже в Берлине… В советской печати Виктор Петров объявлен предателем.

В послевоенной Германии мы видим Петрова профессором патрологии в Богословско-педагогической академии Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ) и продеканом философского факультета Украинского свободного университета в Мюнхене (УВУ), он — активный и авторитетный деятель украинской литературной эмиграции, один из создателей литературной организации МУР («Мистецький український рух»), редактор издаваемых ею сборников, журналов «Арка» и «Хорс», автор многочисленных публикаций в различных эмигрантских изданиях. Как исследователь Петров вновь обращается к истории украинской литературы, в частности впервые в своей научной практике — к творчеству Шевченко. Тогда же он пишет историко-публицистическую работу «Украинские культурные деятели УССР — жертвы большевистского террора» [5] .

Ряд культурологических и историософских штудий той поры выходит за подписью Виктор Бер. И это также Петров. Его третья ипостась.

В этот период напоминает о себе и В. Домонтович: в 1947 году в Мюнхене издаются написанные в 20-е годы, но не публиковавшиеся в Советском Союзе его историко-философский диалог «Разговоры Экегарта с Карло Гоцци» и роман «Доктор Серафикус». В следующем году в Регенсбурге выходит отдельным изданием повесть «Без почвы».

Далее — новый крутой поворот судьбы.

18 апреля 1949 года Петров снова исчезает и снова при таинственных обстоятельствах, на сей раз из Германии… Версий и слухов по этому поводу было (и есть) множество, но так или иначе год спустя Петров объявляется в Москве, в Институте археологии АН СССР, в 1956-м — в аналогичном институте в Киеве. Прозаик В. Домонтович теперь исчезает окончательно, как и культуролог Виктор Бер. Отныне историк, археолог, этнолог, этнограф, литературовед Петров публикует работы под своим именем. В 72-летнем возрасте он вторично (все прежние документы утрачены) выходит на защиту кандидатской диссертаци, причем ученый совет присуждает ему (по совокупности) степень доктора филологических наук. В 1965 году Виктор Платонович Петров награждается орденом Отечественной войны I степени, в 1966-м его хоронят на воинском кладбище с воинскими почестями.

…Итак, кто же он все-таки, Виктор Петров?

Советский патриот, герой «тайной войны» против фашизма, выдающийся ученый и писатель, пожертвовавший своей научной карьерой, талантом, добрым именем во имя долга перед социалистической родиной? Или иначе и проще: да, выдающийся ученый и писатель, но секретный сотрудник («сексот» — знаковое словечко той эпохи) НКВД, живший двойной жизнью, предавший свои идеалы, друзей и коллег? Или, напротив, сложнее: субъективно честный, но слабый человек, себялюб и «жизнелюб», втянутый против своей воли в кровавую драму эпохи, поставленный, как многие в те годы, перед тяжелым выбором между ролью палача (или, во всяком случае, его подручного) и ролью жертвы и выбравший, опять-таки как многие, роль первую?

Думаю, если ответ на эти вопросы вообще существует, то где же его искать в первую очередь , как не в том, что им написано? Да, нам многое смогут сказать новые, доселе неизвестные или забытые документы и факты, свидетельства, мемуары, письма (если таковые всплывут — НКВД — КГБ и их преемники умеют хранить свои секреты). Но нет ничего, что может заменить сочинения писателя в постижении противоречий его внутреннего мира, амбивалентности душевного склада, мотиваций и психологических предпосылок поступков, эмоциональных реакций, оценок, интересов и пристрастий — как очевидно проявленных, так и неясных, скрытых подчас не только от окружающих и от нас с вами, но даже от самого себя, таящихся в темных глубинах личного подсознательного и коллективного бессознательного. Не потому ли Виктор Петров так настойчиво отделял себя от своего литературного alter ego — В. Домонтовича, что, как заметила проницательная С. Павлычко, проза последнего «имеет акцент интимности… поражает очевидными параллелями с тем образом самого Петрова, который [мы] составляем из обломков его биографии» [6] , и что он, Петров, это сознавал?

Именно с этой точки зрения я хочу остановиться на нескольких аспектах повести «Без почвы», ключевых, на мой взгляд, не только для нее, но шире — для понимания личности и творчества писателя.

Почему именно «Без почвы»?

Во-первых, это хронологически последнее (момент, изначально таящий в себе некоторую особую семантическую функцию) и, по общему признанию, самое значительное сочинение В. Домонтовича, в известной мере аккумулирующее характерные черты творчества писателя в целом. А значит, и его личности.