Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 2 2013)

На наш взгляд, именно в этом пункте имеется самая конструктивная и самая реалистичная на сегодняшний день идея возможной посткапиталистической экономики. Во всяком случае, — экономики без наемного труда.

В ставшей в последнее время чрезвычайно популярной «теории открытого доступа» американских экономистов Дугласа Норта, Джона Уоллиса и Барри Вайнгайста говорится, что важнейшая привилегия, которая делает человека полноценным членом общества и которая в недемократических государствах принадлежит лишь элите, заключается в праве и возможности создавать организации. Во взаимоотношениях наемных работников с корпорациями при капитализме момент неравенства заключался не только в том, что корпорация владеет средствами производства, но, может быть, в еще большей степени в том, что это взаимоотношение индивида и организации. Кажется очень важным замечание Владислава Иноземцева, сказавшего, что «на нынешнем этапе наиболее серьезной собственностью менеджеров и владельцев компаний оказывается созданная и взращенная ими организация» [22] . Концепция «сетевого общества» дает надежды, что индивиды могут легко и быстро по своему собственному почину создавать организации, не идя «на поклон» за организационным ресурсом к сложившимся структурам традиционного типа.

Взаимоотношения, которые возникают между людьми в Интернете, в социальных сетях, показывают, как легко могут возникать сообщества, не нуждаясь ни в помещениях, ни в территориальной локальности, ни в юридическом оформлении, ни в значительных финансовых ресурсах, не страдая от рейдерства, рэкета и других неблагоприятных влияний внешней среды. Если попытаться мысленно перенести эту свойственную виртуальным социальным сетям «легкость» на всю экономику, то перед нашим мысленным взором возникает мир, где нет различий между компаниями и работниками, а существует постоянное взаимодействие равноправных индивидов, которых можно назвать «индивидуальными предпринимателями», так что предприятие, компания, вообще любая необходимая для решения какой-либо задачи организация возникает из временного взаимодействия этих индивидов.

Предприниматель — это организатор производства. Он организует взаимодействие большого числа участников производственного процесса; это взаимодействие получает наименование «предприятия», в рамках которого предприниматель обязательно обладает административной властью. Право собственности с точки зрения функционирования экономики является не чем иным, как правовым режимом, регулирующим административные полномочия организаторов производства.

Сетевые структуры порождают некую (быть может, призрачную) надежду, что самоорганизация может породить сложные взаимодействия без участия располагающего властью надсмотрщика-предпринимателя. Это и дает новую кровь левой идее, ведь в таком случае предприниматель окажется просто не нужным или, точнее, предпринимателями становятся все. Исчезает трудящийся — все, кто работает, становятся «подрядчиками» и «поставщиками».

На мой взгляд, важнейшей силой, которая двигает экономику в направлении перестройки с «корпоративного» на «индивидуально-сетевой» формат, является вовсе не распространение Интернета, не увеличение доли информации в ВВП, не рост значимости творческого труда и не постиндустриальное доминирование производства услуг над производством товаров, а такой важнейший, но часто недооцениваемый фактор, как рост скорости изменений в экономике. Поскольку интенсивность всех процессов в мировой экономике растет и скорость ее изменчивости увеличивается, то важнейшим параметром эффективности становится гибкость — то есть способность всех видов ресурсов, включая трудовые, предельно быстро и беспрепятственно перераспределяться между географическими регионами, отраслями, сегментами и вообще между «точками приложения». Идеальным могло бы быть признано состояние, при котором ресурсы распределяются между структурными сегментами предельно быстро и совершенно беспрепятственно в масштабах всей планеты. Как сказал английский социолог Зигмунт Бауман: «…самым ценным качеством становится гибкость: все компоненты должны быть легкими и мобильными, так чтобы их можно было мгновенно перегруппировать; необходимо избегать улиц с односторонним движением, не следует допускать слишком прочных связей между компонентами. Прочность — это проклятие, как и постоянство в целом, теперь считающееся опасным признаком плохой приспособляемости к быстро и непредсказуемо меняющемуся миру...» [23]

Почему вообще в последнее время стали столь модными такие понятия, как «сеть», «сетевые взаимодействия» и «сетевые структуры»? «Сеть» — достаточно абстрактное и универсальное понятие, так что практически любую систему взаимоотношений можно назвать сетью. В сущности, «сеть» синонимична столь же модному несколько десятилетий назад понятию «система». В трудах, посвященных власти и управлению, сетевые структуры противопоставляют иерархическим, но на самом деле нет никакого жесткого понятийного запрета, который бы не позволял и иерархию назвать сетью особого рода, — недаром говорят о «филиальной сети». Суть проблемы в том, что иерархичность есть дополнительная характеристика данной сети. О сетях мы говорим в отношении настолько разнообразных, динамичных и быстро меняющихся структур, что в них нельзя зафиксировать стабильные конфигурации или формы взаимодействия, то есть для них нельзя подобрать четкую дополнительную характеристику. Сетевыми мы называем такие структуры, о которых ввиду их динамизма и потенциального разнообразия мы не можем сказать ничего сверх того, что это сети, — то есть «некоторые системы разнообразно взаимодействующих элементов». Прилагательное «сетевой» является не столько положительной, сколько отрицательной характеристикой системы — то есть она показывает, что система ускользает от дополнительных устойчивых характеристик (в особенности такой характеристики, как иерархичность). И поэтому распространение сетевых отношений говорит не только и не столько о распространении Интернета или информационного общества, сколько о росте скорости изменений взаимодействий (хотя рост скорости, в свою очередь, был бы невозможен без развития Интернета и информационных систем).

Именно скорость изменений дестабилизирует традиционные структуры, в том числе корпорации, заставляя общество искать систему мгновенной перестройки структур под новые задачи, — а такой системой, естественно, может быть только режим, при котором минимальный элемент любой системы обладает предельной автономией и свободой вступления во взаимодействие с любыми другими элементами. Но если так, то на смену крупным компаниям идет — а частично уже пришло — внешне бесструктурное «марево» предельно мелких производственных единиц, вступающих друг с другом исключительно во врeменные взаимодействия и благодаря этому образующих врeменные, быстро распадающиеся и перестраивающиеся производственные сети.