Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 2 2013)

Но что хочется подчеркнуть — в теории равноправия не содержится абсолютно никакой новой идеи. По сути, это классический вариант социализма, вот уже более 100 лет надеющегося, что частные предприятия удастся вытеснить с помощью государственных, муниципальных или кооперативных. К реализации этих упований сейчас мы не ближе, чем 100 лет назад.

Во многом теория равноправия является последствием поражения классического социализма: после крушения советской модели многие левые уже не могут себе позволить требовать прямого устранения частной собственности — и в силу этого выдвигают компромиссные требования. Но это — не новаторская и перспективная идея, а именно компромисс между капитализмом и старым, классическим, во многом потерпевшим поражение социализмом.

Художник на рынке

В основе рынка лежит процедура обмена. Обмен абсолютно необходим любому хозяйству, поскольку любое совершенное человеком действие может быть повторено лишь в том случае, если будут компенсированы затраты на его совершение. Если затраты не компенсируются, то всякий полезный акт, например акт по производству товара, не может быть повторен, так как производитель не может достать сырье и инструменты, да и сам в конце концов умирает с голоду. Чтобы экономика не останавливалась, любой производитель должен получать компенсацию своих издержек, и это возмещение происходит на рынке, а именно — в форме обмена результатов производства на другие результаты, которые могут служить компенсацией. Рынок играет для организации экономики совершенно фундаментальную роль, во всяком случае, более фундаментальную, чем наемный труд, — тем более что рыночный обмен возник раньше капитализма и, быть может, имеет все шансы его пережить.

Для того чтобы отказаться от рыночного обмена, необходимо развести два составляющих обмен действия — предложение производителем своих товаров и услуг потребителю и получение им компенсации своих издержек. Широко известно, как это можно сделать с помощью насильственных, административных методов, когда некая властная инстанция отчуждает результат труда у производителя и сама же поставляет ему средства производства и средства существования. Так устроены и рабовладельческое хозяйство в Древнем Риме, и социалистическая плановая экономика. Недостатки этого метода широко известны, хотя он и является вполне работоспособным. Феодальное хозяйство могло строиться на отчуждении результатов труда, почти не заботясь о компенсации, — так устроена любая налоговая система, но таким образом может отчуждаться лишь меньшая часть произведенного продукта.

Утопия коммунистического труда, по-видимому, предполагает, что если все члены общества будут трудиться, не заботясь о компенсации своих усилий, то в результате общество будет располагать достаточным количеством продуктов, чтобы компенсировать любые совершенные затраты, то есть на место рынка приходит некий общий фонд благ, куда все вкладывают плоды труда, не думая о награде, но из которого при этом — независимо от вложенного труда — берут вознаграждение.

У этой умозрительной системы имеются две важные проблемы. Во-первых, проблема баланса спроса и предложения, проблема ориентации производителей именно на нужные потребителям цели. Вторая же — и самая важная, самая грандиозная проблема, которая в свое время погубила мировую социалистическую систему, — это проблема мотивации производителя. Среди всех известных истории хозяйственных систем именно рыночная экономика наилучшим образом решила проблему трудовой мотивации, и решила именно за счет принципа обмена, когда каждое полезное потребителю трудовое усилие так или иначе вознаграждается.

О проблеме баланса спроса и предложения современные социалисты не могут сказать ничего, кроме выражения надежд на возрождение различных форм регулирования рынка — либо государственного, либо идущего от неких низовых форм самоуправления.

Но вот для проблемы мотивации в современных посткапиталистических штудиях есть одно уже почти что стереотипное решение. Имя ему — творческий труд, который в будущем потеснит, а может быть, даже и вытеснит труд обыденный, рутинный и тяжелый. Еще Оскар Уайльд в начале ХХ века выражал надежду, что социализм позволит всем людям, не заботясь о хлебе насущном, выражать себя в искусстве. Сегодня это направление, которое можно было бы назвать «креативизмом», становится составной частью социалистических мечтаний — в частности, у таких российских мыслителей, как Владислав Иноземцев и Александр Бузгалин.

Например, Александр Бузгалин пишет, что мы стоим на пороге «новой Касталии», мира творцов, путь в будущее идет через приоритетное развитие «креатосферы», о чем говорят книги Ефремова и Стругацких [14] . Именно с точки зрения поиска альтернативы рыночной мотивации идея доминирования творческого труда имеет очень важное значение. Поскольку, как мы это видим, наблюдая многих людей творческих профессий, творческий труд содержит вознаграждение в самом себе, заниматься им — удовольствие, творческие люди готовы отдаваться своему призванию, не обращая внимания на материальное вознаграждение, то можно предположить, что в экономике, построенной исключительно на творческом труде, все участники будут трудиться, не обращая внимания на предлагаемые компенсации, а значит, проблема мотивации будет решена. Так, по словам ростовского философа Евгения Режабека, ссылающегося на американского экономиста Йозефа Шумпетера и польского философа Адама Шаффа, происходящая в современной экономике информационно-компьютерная революция приводит к тому, что «нормы и принципы, утвердившиеся в сфере „свободного духовного производства” (К. Маркс), в сфере творческого саморазвития личности будут распространены на все области общественной жизни», в результате «принцип самовозрастания капитала будет вытеснен другим, более эффективным принципом, избавляющим материальное производство от внешнего пришпоривания со стороны меновой формы стоимости» [15] .

Опять же, для советского гуманитария здесь нет ничего нового: в СССР идея, что при коммунизме будет преобладать творческий труд, была составной частью размышлений о грядущем коммунистическом обществе начиная самое позднее с 1920-х годов — с той лишь разницей, что первоначально речь шла не столько об изменении состава профессий, сколько о выработке «творческого отношения» все к тому же самому материальному труду. Но сейчас у старых коммунистических мечтаний появилось новое основание — теории постиндустриального общества, фиксирующие нарастание роли работы с информацией вообще и творческой работы — в особенности. Поэтому сегодня пророки новой Касталии ссылаются не столько на Маркса и Энгельса, сколько на теоретиков постиндустриализма — Даниеля Белла, Джона Гэлбрейта, Алена Турена, Элвина Тоффлера.