Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 2 2013)

Прошла еще одна неделя. Как-то вечером с огневых позиций нам принесли газеты. В праздничном приказе Сталина к 7 ноября 1942 года говорилось, что «и на нашей улице будет праздник». В то время было принято верить тому, что пишут в газетах, тем более о празднике. Поэтому очень серьезно рассуждали, когда же будет праздник.

— Зимой праздника не будет. Войска сильно потрепаны, а противник занимает выгодные высоты. Мы наступать не будем.

— Это точно!

— Немцы зимой тоже не станут наступать. Если они летом не взяли Сталинград, то зимой им подавно его не взять. В общем, ясно, зимовать будем здесь, в обороне. Только местность тут уж очень паршивая — ни кола ни двора.

— Весной, пока не просохнет земля, тоже о наступлении думать не резон. Вот к лету накопим сил, тогда и будет на нашей улице праздник.

Разговор прервало сообщение, что на огневую позицию привезли зимнее обмундирование. Не скажу обо всех, но мне приятно вспоминать возникающее чувство радости при получении нового обмундирования. Влезешь в теплые ватные брюки, наденешь новые валенки, ватник и с благодарностью думаешь о людях, которые в тылу все это сделали и тебе прислали. Лирика, но она какими-то нитями связывала тебя с домом, с Родиной. О тебе все же помнят, заботятся... ждут.

Но у озера Цаца все оказалось не так, как мы рассуждали о «празднике». Ночью 19 ноября нашего командира дивизиона вызвали в штаб полка. Он быстро вернулся с задачей — к утру начать артиллерийскую подготовку по неприятельским высотам. Всю ночь на огневые позиции передавали данные по целям. Утром, когда еще не рассвело, началась мощная артподготовка. А мы даже не знали, что за нами были развернуты артполки и катюши.

В это же время под прикрытием тумана и артподготовки по дороге к озерам сплошным потоком двигалась к высоте колонна наших танков Т-34. Такого количества танков мы никогда не видели. Это действительно был праздник!

— Началось! — радости не было границ.

Головные танки уходили за озеро. Они двигались вдоль отвесных склонов и где-то слева поднимались на высоту. Мы же снизу видели только край плоского рельефа высоты, который проецировался на серо-белое небо. Но вот слева на высоте появился первый танк. Его силуэт появлялся и исчезал на фоне неба. Пройдя небольшое расстояние, он загорелся. Густой черный дым столбом поднялся над высотой. Эту жуткую черную ленту дыма повалило ветром налево к земле и несло вдоль высоты. На высоте появился второй танк и тоже загорелся. Третий танк прошел дальше, но и он загорелся. Когда загорелся четвертый танк и в небе уже развивались четыре черные ленты, казалось, что сердце не выдержит от горя.

— Неужели не прорвутся? — в висках стучало, сердце сдавило... Но мы могли только наблюдать эту жуткую картину.

Но танки прорвались! Они продолжали подниматься на высоту и уходили дальше. Оборона фашистов была прорвана.

Нас же оставили на прежнем рубеже. Мы должны были в случае фашисткой контратаки прикрыть уходящие в прорыв танковые соединения. Теперь можно было выйти из окопов и подняться на высоту, где были немцы.

По краю «неприступной высоты» у них проходила вырытая в полный рост траншея. По ней можно было проходить к пулеметным точкам, наблюдательным пунктам и блиндажам. Нас удивило их благоустройство. В блиндаже в сторону тыла было по два больших окна, вырванных из какого-то дома. Стояли круглый стол и стулья. У стены — печка и диван. Амбразура для наблюдения была защищена бревнами и застеклена. Судя по всему, ближайшую деревню здорово ограбили и приготовились зимовать.

Как мы узнали позднее, оборону здесь занимали румыны. Но ни одного убитого румына мы не увидели. Видно, как только началась артподготовка, они сбежали, бросив оружие и технику. Подошли к нашему догоравшему танку. Ужас и жалость вызвал у нас силуэт сгоревшего в танке водителя. Это был один из безымянных героев, своей жизнью проложивших дорогу войскам, окружавшим Сталинградскую группировку немцев с востока.

В ста метрах от подбитых танков на прямой наводке стояли два серо-синих зенитных орудия с трехметровыми стволами. Стволы были разрисованы силуэтами сбитых самолетов. Возле орудий лежали солдаты и офицеры в немецких мундирах, подбившие наши танки.

Наступление продолжалось. Танки ушли на соединение с войсками Донского фронта в районе Калача и на юг на Котельниково. Нам было приказано идти на север через Абганерово для окружения 6-й армии Паулюса в Сталинграде.

Командир дивизиона успел в светлое время выбрать места наблюдательных пунктов. А нам предстояло ночью занять на высоте боевые позиции, оборудовать наблюдательный пункт и организовать связь с наблюдательными пунктами артиллерийских батарей, чтобы на своем участке удерживать окруженную немецкую группировку в кольце.

На высоту 92.0 мы пришли ночью. Ознакомившись на карте, где нам предстоит занять оборону, мы знали, что у подножья высоты находятся пристанционные дома железнодорожных станций Карповка и Новый Рогачик, хотя в ночной темноте разглядеть их было невозможно. Как потом стало известно, за Карповкой и Новым Рогачиком в окружении оказалось около миллиона немцев и румын.

Конец ноября выдался на редкость морозным. Сильный ветер на высоте 92.0 обжигал лицо и валил с ног. Спасали подшлемники и новая теплая одежда. Как только обеспечили связь для ведения арт-огня, нужно было срочно окопаться, чтобы вести наблюдение и как-то укрыться от пронизывающего ветра. Но это оказалось невозможно. Мороз с ветром так заморозил землю, что она стала твердой как камень. Удары топора и кирки отбивали только небольшие кусочки грунта. Лопате земля вообще не поддавалась. Работали вчетвером почти без перерыва, чтобы не замерзнуть. За несколько часов работы сумели углубиться на два штыка лопаты. Каждый удар кирки становился тяжелее и тяжелее.

Ветер у земли тише. Я прилег немного отдохнуть. От усталости начал дремать. Вскочил с земли оттого, что начал трясти озноб. Но состояние было такое, что из этой дрожи выйти не так просто. Неимоверными усилиями заставил себя двигаться и прыгать, чтобы как-то согреться. Единственное спасение — это беспрерывная работа.

Но о нас все же думали. Два связиста, держась за кабельную линию связи, пришли к нам с огневой позиции с котелками промерзшей каши и фляжкой водки. До этого времени водку нам не давали. Ведь отступали в жаркие летние дни, тогда она вообще не нужна. Пока в Грачах готовились к выходу на передовую, водка нам тоже не полагалась. А вот здесь, когда чуть ли не впервые в жизни, выпил полкружки, то даже не почувствовал, что это была водка. Это была просто горячая спасительная жидкость, которая влилась в меня и согрела.