Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2013)

…Когда в январе 1855 г. Тургенев приехал в Абрамцево, Вера Аксакова не хотела к нему выходить, еще с прошлого приезда его — испытывая к нему естественную неприязнь православной христианки — к эстету, «с гастрономическим отношением к жизни». Кстати, кажется, именно с Веры Тургенев и списал Лизу Калитину. (Запись в ее дневнике о Тургеневе замечательна: «Никогда не имела особого интереса его видеть».)

13 октября , час ночи.

Советская власть была такова, что даже оккупация лучше. Так благодаря Эстонии — уцелела Псково-Печерская обитель. А благодаря довоенной принадлежности Южного Сахалина Японии остров оказался не опозорен ГУЛАГом.

6 утра .

«Когда приневская столица, / Забыв величие свое, / Как опьяненная блудница, / Не знала, кто берет ее...» — не только столица. Сама Россия не знала — ни в 1917-м, ни в 1991-м.

Перечитал на днях «Остров Сахалин». Никто туда Чехова не гнал — сам . И, думаю, у каждого русского писателя должен быть свой Сахалин (и был). У Достоевского — это его «Дневник писателя», у Толстого — его яснополянское просветительство и т. п. «Сахалин» — важная компонента русского литературного мира.

15 октября , Париж.

Думал ли Георгий Иванов в эмигрантской заброшенности своей 30 — 40-х гг., что через 6-7 десятилетий в России возникнет у него такой крепкий (как поэт) последователь — Денис Новиков. Жизнь быстро его сломала, но что сделал — то сделал, и есть стихи превосходные.

18 октября , вечер.

Только вернулись. Закаты — раскаленный слиток в золотисто-палевых тучах. Жизнь XXI века — две недели (с небольшим) назад закаты Охотского моря, Владивостока, вчера — Ла-Манша. И нагромождения камней по берегам опять поразили воображение.

«Над вами безмолвные, звездные круги » (Тютчев). Что за «круги»? Галактические густоты, скопления. Мы привыкли и читаем это у Тютчева как само собой разумеющееся, а ведь это же удивительно.

Мирочувствование Пушкина открыто, антиномично, не сводится к единому знаменателю. Отсюда неисчерпаемость темы и интерпретаций ее.

Лотман точно определил у Пушкина-историка «интерес к непримиримым конфликтам. <���…> В истории Пушкин открывал для себя кровавые непримиримые противоречия, трагизм которых заключался в том, что каждая из враждующих сторон обладает своей непререкаемой правдой…» («Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция» в книге «О поэтах и поэзии», СПб., 1996). То же самое и меня будоражит.

20 октября , среда.

И вот это у Лотмана замечательно: «Пушкин еще мог бы удивить нас, открыв исторический путь, быть может, навсегда для нас потерянный. И тогда известное нам в его наследии осветилось бы совершенно новым, неожиданным светом».

В любую студенческую аудиторию (от МГУ — до Южно-Сахалинска) я прихожу сегодня с неловким чувством культурного инопланетянина. Старым большевикам, приходившим к пионерии 60-х рассказывать про ужасы самодержавия, и то было теплее.

Угроза коммунизма, угроза олигархического гламура, наконец — в перспективе — угроза мировой катастрофы — много было угроз. А самая неожиданная подкралась как бы и незаметно: электронная книга . (Вчера по ТВ о полном разорении китайского книжного мира и библиотек — в связи с приходом электронного текста.) Перед таким вызовом солженицынская, к примеру, борьба разом отошла в далекое прошлое. Все что угодно, но мир без книги — этого он представить, конечно, не мог.

Мы, люди книжной культуры, враз оказались «последними могиканами». Это ли не трагедия? Не наша, не только наша, а культуры как таковой. Еще 2-3 года назад я этой угрозы ясно не понимал.

Убежден, что вся наша словесность «сделана» исключительно для книги, под книгу и ничего другого «не знает» (никаких «электронных носителей»). Без книги она проигрывает в силе, правде и сердце.

Лотман мировоззренчески прожил жизнь в освободительном поле . Вот почему мне всегда было не по сердцу его о Карамзине. Вроде все правильно, зорко. Но что-то не то: он все время гнет Н. М. К. в это поле .

21 октября , четверг. Paris.

Сейчас дозвонился вдове Дениса Новикова Юле (в Израиль). Он умер у нее на руках через пару месяцев после их приезда в Израиль (видимо, метнулся туда от отчаяния из России) — инфаркт. Последние годы ничего не писал. Хоронила она его — одна, больше не было никого (2004). Точнее, 31.XII.2004 — скончался в 1700. Название книге «Виза» дала она.

11 утра . Сейчас говорил с С. Стратановским. Две недели назад скончался Александр Миронов — как и Елена — от рака (легких). И отпевали там же — в Троицком же соборе. (В последний раз я его у Елены и видел каким-то полуопустившимся.) У нее же, еще на Школьной, мы когда-то и познакомились. Утром он тогда спал в проходной комнате, и я навсегда запомнил круглую дырку на пятке его носка — эмблема, можно сказать, поэта.

У него есть сильное религиозное — начала 70-х; потом все ушло в гомосексуалистские оттенки, хотя «Осень Андрогина» (вторая половина 70-х) — очень сильное стихотворение, пусть с кузминским душком.

Елена — на Волковом (недалеко от Охапкина); Миронов — на Смоленском (невдалеке от Кривулина).

16 часов . Интернет. Новости часа. Страсбургский суд признал незаконной отмену гей-парада в Москве. (И потребовал выплатить 30 000 евро его устроителям.)

Интересно, как новый мэр Собянин отнесется к такому «штрафу»?

Вася рассказывает, что преподаватели сами косвенно провоцируют учеников принимать участие в беспорядках в Париже. Мол, вы вольны выбирать сами: присоединяться ли к демонстрантам или приходить на занятия. Кстати, завтра у нас как раз очень сложная контрольная работа.

24 октября .

Ахматову упрекают, что она была гиперэгоцентрична и 24 часа в сутки выстраивала свой образ.

И впрямь, в «Записках» Чуковской она нынче нравится мне меньше, чем лет 30 назад: за ней записывают , атмосфера преклонения и т. п. (Да вот и мне она когда-то приснилась, словно на троне: «Ничего, тогда в ваших стихах было слишком много отроческих пятен, а теперь вы четвертый».) Увы, тогда я проснулся и так никогда и не узнал, кто же предыдущие три.

И над цветущею черешней

сиянье лёгкий месяц льет —

эта «фетовщина» не устарела ли?

Все это так. И что? Пусть поедом поедало ее тщеславие, но она не играла в величие, а «попросту» была величава . Хотя и днем и ночью думать о том, как выглядеть в глазах потомков… Зачем? Пусть творчество (и только оно) говорит само за себя. Но ее величие — ее броня. А кто корит ее, тот выказывает свою мелкотравчатость.