Андрей Дитцель - Кентавр vs. Сатир

Элла и Игорь приехали первыми: «Дорогая Даша, ты знаешь, что я не-на-ви-жу дни рождения. Но ты такая умничка. И тебе всё-таки сегодня двадцать. Расти большой и счастливой. Вот». Элла протянула подарок, повисела на имениннице и ушла целоваться в угол с Игорем. Вечер был бы ничем, кроме плотности и громкости людей на квадратный метр, не примечателен. Но на нём появился и покорил сердце Эллы Алик. Он, разумеется, появился в обществе Маши, однокурсницы, увлекающейся эзотерикой и французским языком. Алик и Маша, должно быть, проводили вместе много времени, но никто не знает, какого рода отношения их связывали. Алик — это вообще легенда. Говорят, он то ли сплавлялся по Ангаре, то ли тонул в Байкале, потом ездил с экологами в Калифорнию, а теперь его приглашают в магистратуру зарубежного университета, потому что Алик опубликовал научную статью об искривлении позвоночника.

Знакомства с легендами обычно разочаровывают, особенно на фоне неблагоприятной геополитики: элита Академгородка, чуть-чуть карикатурная внешность, носатый и курчавый, худой и сутулый… Но Алик умеет приковывать к себе внимание. Шутит, находит пару слов для каждого, отводит в сторону Игоря — и они уже смеются как старые знакомые. «Сразу хотела тебя спросить… — Элла тычет пальчиком в маленький значок с радужным флажком на рубашке Алика, — я только слышала об этом символе… скажи, ты — гей?» Алик смеётся и подмигивает: «By the way, я — бисексуал».

Кто-то приносит гитару и аккомпанирует. У Алика оказывается неожиданно бархатный и проникновенный голос. «Виноградную косточку в теплую землю зарою», — обещает Алик после того, как продемонстрировал имениннице и гостям на первых двух песнях свой прекрасный английский.

Игорь не умеет петь, Игорь проигрывает сразу по многим показателям. Блаженные слова: Калифорния, бисексуальность, блюз — вызывают прилив тепла внизу живота. И Элле кажется, что Алик намеренно рассказал ей о Дне земли, который через неделю отмечается в университетском Геоклубе. Наверняка это было осторожное предложение встретиться, которое он не рискнул оформить иначе в присутствии её спутника.

На следующий день Элла болтала по телефону с Машей и немного расспросила об Алике. «Сколько мы пережили с этим человеком!» — высокопарно воскликнула подруга. Судя по всему, они были знакомы с раннего детства, росли по соседству, куда-то вместе ездили… «Да, да, Алик опасен». Теперь Элла узнала эту интонацию. В самые многозначительные моменты Маша, по-видимому, представляла себя немного Фаиной Раневской.

Судьба Игоря была решена, и можно сразу перейти к тому, что случилось в Геоклубе. Алик, улыбаясь, пристально посмотрел в глаза и прикоснулся к Элле: «У тебя красивая форма рук». Больше ничего не произошло, но этого было достаточно.

Следующие несколько месяцев Алик и Элла держались за руки. Они появлялись вместе везде: в Академгородке и на Затулинке, в театре, в Геоклубе, в общежитии у однокурсников. Наверное, к зависти Игоря и Даши-Маши, но Элла не очень задумывалась. Единственное, что её беспокоило, — когда же они наконец переспят. Наедине с ней Алик оказывался более робким, чем в шумной кампании. В объяснение Элла придумала теорию, что она сама исполнена дионисийства и зовов плоти, а её любовь, аполлоническая и солнечная, пока просто не способна на трансформацию отношений в телесные.

Но трахаться всё равно хотелось.

Тогда Элла решила сама проявить инициативу. После разговора о формах половой активности древних греков и испорченности французской аристократии эпохи Просвещения Алик неожиданно легко сдался. Вопросы предохранения не были предусмотрительно решены, и в первый раз она просто сосала. Алику понадобилось время, но протеины были хороши.

«Он всегда динамил, — откровенничает Даша. — Только один раз ночевал здесь, я перелезла к нему под утро. Ну, у него как раз стоял. Я попробовала… знаешь, скучно было». Дашины глаза почему-то блестят — провокация, вызов или насмешка, что-то в этом есть. Постепенно и необъяснимо отношения подруг портятся.

Алик то приезжает каждый день, то исчезает на неделю-другую. Главный вопрос хочется ставить меньше всего, но однажды Элла не выдержала и услышала в ответ раздражённое: «Разве я давал повод считать, что мы вместе? Ты хочешь присвоить меня? Давай лучше не будем видеться, если у тебя возникли ко мне какие-то чувства». Разговор случился поздним вечером дома у родителей Алика. Элла молча оделась, собрала вещи и вышла на улицу.

Транспорт не ходит, денег на такси нет. Август, ещё стоят тёплые ночи, но именно поэтому молодой девушке и не следует идти несколько часов пешком через всю Нижнюю зону, шлюзы, Гэс, Васхнил, Затулинку… К счастью, недалеко живет Маша.

«Бедное моё дитя, — встречает она Эллу. — Только ничего, ничего не говори мне…» Маша бывает высокопарна, но её нельзя обвинить в недостатке гостеприимства или непредупредительности. Элла окружена вниманием и засыпает, когда Маша делает ей массаж головы. И сквозь сон мягкие руки продолжают ласкать Эллу.

Поэтесса, журналистка и хозяйка светского салона Даша сейчас почему-то неприятна, но с ней очень хочется поговорить. Как можно более небрежно, как будто ничего не беспокоит Эллу. Как будто это она, Элла, роковая искусительница, поиграла с Аликом и не очень жалеет о потере. На выходных девушки встретились на Морском проспекте, купили пива и отправились в сторону Обского моря. Лес, потом собачий пляж, потом нудисты. Элла почувствовала, что образ её родного города дал лёгкий крен. «Посмотри, этот с животиком и маленьким членом читал у меня введение в философию», — шепчет Даша. Если ей верить, здесь можно встретить чуть ли не всех преподавателей универа, архитектурного и академии госслужбы. Пиво и своеобразное окружение способствуют откровенности… «А Маша никогда не приставала к тебе?» — «Разве она похожа на лесбиянку?» — смеётся Элла и вдруг осекается. «Ну, Алик — любовь её жизни. Несчастная любовь, конечно. Вот она и решила стать лесбиянкой», — категорично заявляет Даша.

Начинается осень. Алик обязательно сваливается на голову, как только Элла перестает о нём думать. Иногда они спят. Наконец, в начале зимы, Элла решает, что справиться с депрессией поможет только новый любовник. Серёжа, смазливый мальчик с первого курса, — сама она уже на пятом, — оказывается легкой добычей. И темперамент отвечает самым смелым фантазиям. Постепенно Элла втягивается.

Дома у Даши снова не протолкнуться. Празднуется «прелюдия Нового года» или католическое Рождество, как объяснила сама хозяйка. Элла целуется в уголке с Серёжей, когда к ним подходит Алик. «Представишь нас?» — «Знакомьтесь. Алик, это — Серёжа, мой лучший любовник. Серёжа, это — Алик, бисексуал и тряпка…»