Маргарет Джордж - Елена Троянская

Мы разместили подруг Пентесилеи на ночлег. Я переживала, где же остальные амазонки. Пентесилея повторила, что при ней только командиры, а рядовые воины разместились в лагере, как положено солдатам.

— Мы не нуждаемся в особом отношении, — заявила она.

Я ждала, когда же Парис удалится в спальню. Мне необходимо было поговорить с Пентесилеей с глазу на глаз. Иногда женщинам нужно посекретничать друг с другом, без мужчин.

Она вызывала у меня такое восхищение, что я боялась не найти подходящих слов в разговоре. Я сама терпеть не могу восторженных поклонников. Подобные люди утомляют, и я не хотела бы присоединиться к их числу. Пентесилея и ее подруги по всему свету славятся как грозные воины, и молва утверждает, что в своем городе они обходятся без мужчин. Я сгорала от любопытства узнать правду о жизни амазонок от самой Пентесилеи.

Мне повезло. Она не легла спать, сидела и смотрела на огонь в жаровне, спокойно положив сильные руки на колени.

— Кто там? — спросила она, хватаясь за меч, заслышав мои шаги.

С мечом она не расставалась никогда: даже ночью он висел у нее на перевязи.

— Всего лишь я, Елена.

— Всего лишь Елена! — Она отпустила рукоять меча. — Бессмертная Елена! Давай наконец как следует разглядим друг друга.

Я села на стул подле нее. Мне пришлось наклониться, чтобы разглядеть ее в слабом свете жаровни.

— Я давно восхищаюсь тобой, — призналась я.

— А я давно мечтала взглянуть на тебя. В моих краях говорят о тебе: «Из-за ее лица множество кораблей двинулось в путь». Дай же мне посмотреть на это лицо. — Она взяла меня за подбородок и стала рассматривать, поворачивая то так, то этак. — Понятно. Не исключено, что говорят правду. Будь я мужчиной, я бы решила, правда это или нет, а мне сложно сказать. Я вижу морщины на твоем лице [24] Согласно Гомеру, к этому моменту Елена провела в Трое двадцать лет: десять лет до войны и десять лет войны. .

— Я тоже их вижу.

Недавно в полированном бронзовом зеркале я увидела тонкие линии возле глаз [25] В описываемый период Елене было 45 лет, и, по меркам того времени, она была уже старой женщиной. (Прим. ред.) . «Морщины», — подумала я, но все же у меня оставалась надежда, что зеркало дает нечеткое отражение.

— Не волнуйся, я никому не скажу. Хотя, может, если бы греки узнали, они бы уплыли домой, — рассмеялась Пентесилея. — Подняли бы паруса с криками «У Елены гусиные лапки вокруг глаз!».

Ее слова встревожили меня. Не потому, что я боялась стареть, как все смертные, но потому, что это означало: мой отец — не Зевс. А если не Зевс, то кто? Его нужно искать среди смертных. Снова на ум пришел утонченный Антенор, его визит в Спарту…

— Прости меня за любопытство, но как вы живете без мужчин? — спросила я. — Неужели у вас совсем не бывает мужчин?

— Иногда бывают. Они заходят к нам, охотясь в окрестных лесах. Мы спим с ними, и это очень приятно, но это еще не причина, чтобы связывать себя с ними. Оттого, что вино доставляет тебе удовольствие, ты ведь не считаешь возможным становиться его рабыней? Ибо впадать в зависимость от удовольствия — это рабство. Мы сохраняем независимость. Конечно, нам нужны дети. Мы используем мужчин для этой цели. Но после того как они сыграли свою роль, какая от них может быть польза? — Пентесилея искренне недоумевала.

— Разве ребенку не нужен отец? — Мой вопрос прозвучал не очень убедительно.

— Для чего?

— Учить…

— Чему?

— Как быть мужчиной… Мальчик должен научиться мужскому поведению.

У меня была дочь, но я понимала, что мальчик нуждается в отце. Бедный Астианакс…

— У нас нет мальчиков. Поэтому и отцы нам не нужны.

— А что вы делаете с мальчиками? — спросила я, хотя догадывалась, каким будет ответ.

— Относим в горы и оставляем там. Кому нужны мальчики?

Утром Пентесилея разрешила мне присутствовать при своем облачении. Я даже подала ей поножи, которые она ловко застегнула серебряными пряжками на своих стройных икрах. В отличие от Гектора она, похоже, получала удовольствие от войны и всего, что с ней связано.

— Ты очень смелая, — заметила я.

Мне хотелось задать ей множество вопросов: кто ее мать и как к ней явился Арес, как сама Пентесилея стала царицей амазонок и даже про грудь — отсекают они ее или нет.

Надевая панцирь на грудь, Пентесилея перехватила мой испытующий взгляд и сказала:

— У нас две груди. Ты знаешь, легенды не всегда соответствуют действительности. Я не думаю, что ты вылупилась из яйца, моя госпожа!

«Легенды». Интересно, что рассказывают обо мне Гермионе? Какой она выросла? Какой воспитала ее Клитемнестра?

— Возвращайся невредимой! — коснулась я руки Пентесилеи.

— Это не главное. — Она удивленно посмотрела на меня. — Главное — победить Ахилла.

Во время перемирия и похорон в лагере у греков было тихо, но, когда амазонки выехали из города и направились в сторону кораблей, греки пришли в движение. Скоро строй греческих воинов, гремя доспехами, шагал навстречу Пентесилее и ее воительницам.

Взметнулось облако пыли, которое означало, что противники сошлись друг с другом.

Все было ново в удалой рати амазонок — не только пол. Ни колесниц, ни тяжелых лат — амазонки мчались верхом на небольших, но очень выносливых лошадках. Удары отражали легкими луковидными щитами, а наносили их, кроме копья, еще двулезвенными топориками, которыми действовали с изумительной ловкостью и быстротой. Поражая сверху пеших воинов, они имели известное преимущество, тем более что и конем они умели пользоваться как оружием: по их приказу он становился на дыбы и всей тяжестью передних ног обрушивался на врага. Главное же было их полное пренебрежение к смерти. Немало их полегло в передних рядах, но это нисколько не останавливало следующих.

В горячей схватке амазонки обратили греков и даже самого Ахилла вспять. С победой девы-воительницы вернулись в город. Все троянцы встречали их, ликуя после долгих месяцев уныния. Амазонки пришли в самый черный час и вдохнули в нас надежду.

— Греки бежали от неожиданности, — сказала Пентесилея Парису, когда мы остались одни. — В другой раз у нас не будет этого преимущества, и победа не достанется так легко.

— Ахилл… — начал было Парис.

— Я узнала его по доспехам, — перебила Пентесилея. — Больше он, по-моему, ничем не отличается от других. Сражался он мало. Потом повернул в лагерь.

Значит, они еще не мерились силами. Ахилл сначала занял наблюдательную позицию, потом удалился с поля. Поединок еще впереди. Тревога охватила меня с новой силой.

Последовали еще два сражения с амазонками, которыми отважно предводительствовала Пентесилея. Оба сражения выиграли амазонки: греки отступали, несмотря на то что Ахилл со своими мирмидонянами сопротивлялся до последнего. Однажды он встретился с Пентесилеей. Оба были спешенные; они обменялись ударами, но потом Ахилл исчез, и Пентесилея не смогла найти его.