Геннадий Карпов - Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043

– Как вы там оказались? Откуда вы едете? Ведь там нельзя жить? Вы – живые? Или только тени? Вы видели прозрачные грибы-убийцы? А оборотни там попадаются? Правда, что если пять минут постоять под большим синим кубом, то станешь бессмертным?

– Мы пришли из-за моря, и три года прожили в мёртвом городе среди скелетов, – не моргнув глазом, заявил кубинец, – Идём поклониться вашему апостолу, и предложить ему стать нашим компаньоном. Нас было три родных брата, но один пять минут постоял под кубом. И вот что с ним стало. Покажись, Стив! Удачи вам, братья!

Я опустил стекло, высунулся наружу, свёл глаза к переносице, высунул язык в сторону и замычал. Мы проехали мимо десяти остолбеневших негритят, и рванули дальше. Но радоваться пришлось недолго. Начинались густо заселённые районы. И чем дальше мы ехали, тем больше попадалось людей с оружием. Благо, что наша машина была не одна, и на нас никто не обращал внимания. Многие машины были с дырками от пуль, или без дверей, или без капотов. Попадались повозки, запряжённые конями и быками, сновали велосипедисты. На въездах и выездах из городков местами стояли открытые шлагбаумы, но около них никого не было до той поры, пока не показалась табличка с надписью "Монтгомери", а около неё – три бочки с песком прямо посреди дороги, за ними – будка с пулемётом, и вагончик, около которого курили солдаты в униформе. Всё было по-взрослому, и нам пришлось притормозить. К машине подошёл офицер и, держа руку на рукоятке пистолета, нагнулся к окошку Карлоса:

– Лейтенант Каннингем! Куда едем? Что везём? Оружие? Наркотики?

– Нам надо к вашему апостолу. Кто нынче тут у власти? Оружие и наркотики – всё есть. Не впервой тут катаемся.

– С вас три дозы и сто тысяч баксов. Кассовый аппарат только что сломался, так что чек выдать не могу. Тут третий месяц командует апостол Смит, но мы ему не подчиняемся. Мы из пограничного фронта имени Мартина Лютера Кинга. Наш начальник – генерал Моррисон. Он сейчас в Далласе. А вы, судя по всему, с островов? Колитесь, парни, вы с Ямайки или с Кубы? И те, и другие – наши союзники, так что тут вам бояться нечего. А вот с апостолами связываться я бы никому не советовал. Они сами порой не знают, за что воюют и чего добиваются. Сидеть бы им дальше по тюрьмам, да вот беда – выпустили всех. Что в шприцах? Ого! Мировая дурь!

– Мы везём человека в Атланту, – сказал Педро, – Он белый, у него важное задание от правительства Мексики и Кубы. Если дальше есть ваши люди – передайте, чтобы прикрыли нам спины!

– Шутки у тебя, парень, как у моей жены! Она тоже, бывало, идёт в сортир и говорит…

Тут лейтенант настроил зрение через переднее окошко на заднее сиденье, замолчал на полуслове, а потом выдавил медленно:

– Обосраться!

– Да, у вашей жены тонкий юмор! – заметил Педро.

– Ребята, вы в своём уме? Двое чёрных везут белого через Миссисипи и Алабаму! Такая картина дорогого стоит! Я понимаю, если бы вы везли его вешать. Какие могут быть дела у чёрных с белыми? Или я проспал какие-то важные новости? Если у вас на заднем сидении сидит белый, то страшно представить – что вы везёте в багажнике!

– Он не белый. Он русский! – веско заметил кубинец. – А мы с Кубы. Я из фирмы "Савон", мы поставляем вашей армии много хороших вещей, в том числе и из России. Этот парень спит и во сне видит, как бы разровнять Вашингтон бульдозерами и посадить на этом месте вишнёвый садик.

Лейтенант почесал нос, подумал и сказал:

– Русские – это хорошо. Сто лет назад мы вместе с русскими воевали против каких-то ацтеков в Европе. У меня всегда был с собой русский автомат. Но наших людей дальше на этом направлении нет. Все наши сейчас в Миссури и Айове. Там идёт настоящая война. А тут пока тихо. Относительно тихо. Банды воюют между собой каждый день, гибнет много гражданских. Продовольствия не хватает, в магазинах очереди, дороговизна. Поэтому, всё, что я могу для вас сделать – дать пару гранат, и налить рюмку дерьмового пойла.

– Спасибо, брат, ничего не надо. У нас багажнике – атомная бомба.

Каннингем был настоящим служакой: он не понимал чужих шуток, не смеялся, и не лез никуда без приказа. Устав караульной службы он знал наизусть, а в свете последних событий в стране плевать хотел и на службу, и на устав.

– Езжайте по шестьдесят пятой, и никуда не сворачивайте! Дольше проживёте! – он постучал ладонью по капоту. – Удачи, русский!

Я убрал "Торус" под пиджак, застегнул слегка похудевший кошелёк, и мы поехали дальше. Вдоль дороги тянулись огороды, на которых работали женщины в цветных одеждах. Около них крутились голые дети. То тут, то там виднелись загоны с гусями и козами. Почти около каждого столба был припаркован велосипед или мопед. Такие фото я видел в сети: кенийская деревня середины шестидесятых годов. Мужчины ушли ловить слона, а женщины собирают маис и таскают на головах кувшины с водой. Мир не сильно меняется со временем!

На самом въезде в городок на дорогу перед машиной вышел худющий долговязый негр и поднял одну руку, изображая регулировщика. Вторая была у него за спиной, и нам это сразу не понравилось. Карлос немного опустил стекло и крикнул человеку:

– Мы к апостолу Смиту!

Человек вытащил руку из-за спины. В ней он держал здоровенный нож-мачете.

– Это люди Смита! – заорал он. – Мочи козлов!

Из-за стены дома выскочили двое с автоматами, и заорали страшными голосами:

– Быстро из машины! Стреляем!

Они явно не хотели портить товарный вид автомобиля.

– На счёт три приоткрой окно, и вали левого! – сказал тихо Карлос, незаметно для бандитов доставая пистолет из-под сиденья. – Один, два…

Я подставил ствол "Торуса" к верхнему срезу окна, навёл лазер на верхнюю пуговицу драного пиджачишки, и начал опускать стекло.

– …Три!

Стекло опустилось буквально на пять сантиметров, когда я дал короткую очередь.

Стрелять было очень удобно. Сидя в хорошем кресле и закинув ногу на ногу, спрятавшись за бронированным стеклом – почему бы не пострелять в плохих парней! Звук выстрела был не громче того хлопка, которым я пять минут назад убил очередного комара на лбу. Оба горе-автоматчика ткнулись мордами в пыль. Мой замер сразу, а тот, в которого стрелял Карлос, стал коротко всхлипывать, царапая ногтями землю. Педро выскочил из машины, подошёл к замершему, словно в стоп-кадре, регулировщику с мачете, направил ему в лицо пистолет, и неожиданно ударил ножом снизу в сердце. Удар был короткий, резкий, хорошо поставленный. ("Так вот ты какой, Гена-пограничник!" – подумал я.) Потом на секунду наклонился над раненым, и под лицом у того сразу расплылась лужа. Неподалёку проехал какой-то дядька на велосипеде, поглядел на нас, и налёг на педали.

Педро взял у трупов автоматы, покрутил в руках, выругался, и бросил в сторону. Сел в машину, вытер нож, и сказал: