Каори Экуни - Божественная лодка

— Представляешь, в учебное путешествие они отправляют учеников в Китай! — восторженно рассказывала Соко.

— В Китай? Ты что, хочешь в Китай? — спросила я. Она шумно вздохнула с озадаченным видом. Я продолжала:

— Почему ты собралась в общежитие? Можно же и ездить в школу, раз это рядом. Обещаю, что мы три года не будем никуда переезжать! Кстати, может нам лучше переехать в этот город? В Курихира?

Чем больше я говорила, тем выражение её лица становилось всё печальнее и печальнее.

— Мама, я уже решила! — Маленькое личико с пухлыми щёчками своевольно напряглось.

— Почему ты так решила? — Я никак не могла успокоиться… — Ведь мы же вдвоём! Все три года, пока ты училась в средней школе, мы не переезжали, как ты хотела…

— Что зря говорить? Уже всё решено, — упрямилась Соко. — Всё дело в реальном отношении к жизни. — Она говорила, не глядя на меня. — Я хочу жить реальной жизнью, а ты — нет. Ты живёшь в каком-то нереальном мире.

Я не понимала, что всё это значит. Я словно окаменела и, не шевелясь, смотрела, как лицо дочки сморщилось. А потом Соко зарыдала.

— Прости, мамочка! — прошептала она с трудом.

— За что ты извиняешься?

Соко, всхлипывая, продолжала плакать. Она шмыгнула носом, собираясь перестать реветь, но потом снова заплакала. В конце концов она произнесла плачущим голосом:

— Я не могу вечно жить в том мире, который ты придумала…

Какой сильный ветер! Хмурое море утихло, и лишь по его поверхности разыгравшийся ветер гоняет волны.

«Ни в коем случае нельзя плакать, — говорила мысленно я себе. — Только не плакать!»

Если я заплачу, это будет означать, что я приняла её доводы. Её «надо жить реально». На самом деле всё не так. Всё по-другому. Но я совершенно не знаю, что делать.

Сейчас я в панике быстро шагаю по берегу моря. Как обезумевшая женщина. Сумасшедшая, от которой отвернулась «реальность».

Мои чёрные полусапожки все в песочной жиже. Заляпано и пальто, и ноги, и руки, и волосы, и юбка…

Если бы Он сейчас был с нами! Если бы Он был рядом, Он непременно смог бы удержать Соко.

Вчера вечером я сказала:

— Я не разрешаю! Нельзя и всё! Я не разрешаю никакое общежитие. Денег на эту школу я не дам. Никакие документы даже смотреть не буду и на собеседование не пойду!

Соко не смела возразить. Она смотрела на меня уставшими глазами. Как на выброшенную собачонку…

На улицах тем временем стали зажигаться неоновые огни. Я поднялась на насыпь и пошла вдоль шоссе. Мимо меня с грохотом проехал грузовик. Продолжая идти, я достала сигарету, у меня никак не получалось зажечь зажигалку, потом наконец-то прикурила. Глубоко вдохнула дым и медленно выдохнула. Потом, прислонившись ко входу в тоннель, медленно докурила сигарету. Этот тоннель мы с Соко называем «Тёмный лес».

Стемнело. Я повернула назад. Надо идти в бар. Я напрягла глаза, но на горизонте ничего не было видно.

Здесь, в Дзуси, тоже зимой холодно. Вчера вечером, какое-то мгновение даже шёл снег. За окном февраль. За исключением того, что Соко теперь мало со мной разговаривает, в нашей жизни ничего не изменилось, и тема общежития после того выяснения отношений больше не поднимается.

Но я теперь точно знаю: Соко уйдёт. Как когда-то я убегала из дома… Она уйдёт гораздо более хладнокровно, гораздо более осторожно.

В детстве я садилась отцу на колени, он ласково смотрел на меня и часто говорил: «Какая хорошая у нас дочка! Она лучше всех на свете!» Хотя я только и делала, что создавала вокруг себя проблемы.

Зимнее море… Вода тускнеет. В волнах чувствуется тяжесть. Безлюдно. Теперь мои прогулки стали просто ежедневной привычкой. Они не приносят мне былой радости. Кажется, у меня в душе угасла надежда. Хотя ощущение, что мне навстречу идёт Он, осталось неизменным.

Я иду по берегу моря, слушая Рода Стюарта, глядя в серое небо.

Что такое надежда? Это — не то, что ждёт нас в будущем, а то, что есть сейчас, в данный момент. Мне так кажется.

Начался проигрыш песни HAVE I TOLD YOU LATELY, и неожиданно у меня на глаза навернулись слёзы. Диск Рода Стюарта когда-то давно подарил мне Он. Боже, как давно это было!

На прошлой неделе Соко сказала мне ужасно жестокие слова. Мне не хочется вспоминать их, но и забыть я пока не силах, Я не виню её в том, что она была так категорична. Ведь она ни разу не видела Его, поэтому она не знает…

Я без какой-либо цели подобрала несколько щепок и пошла дальше. Такая у меня привычка. Всегда, когда я иду по берегу моря, что-нибудь подбираю. Точно такая же глупая привычка у Соко. Когда мы с ней вдвоём гуляем, не успеваем заметить, как у нас у обеих в руках полно всякой ерунды.

Подняв лицо вверх, я глубоко вдохнула морской воздух. Сегодня у меня три урока. С этого года я подняла цену ученикам за занятия музыкой. Раньше я брала оплату 10 тысяч иен в месяц, а теперь — 12 тысяч. Люди, которым я здесь даю уроки, довольно обеспеченные, поэтому для них не будет слишком обременительным это повышение.

Когда я пришла домой, мамы не было: она поехала на свои занятия. В те дни, когда я знаю, что мамы нет, она на уроках, мне проще возвращаться домой: я чувствую себя легче. Хозяева бара, как всегда, закрыли на зиму «Хару» и отправились в путешествие. Недавно от них пришли открытки. Одна — мне, одна — маме. Когда речь зашла о старшей школе, куда я хочу поступать, хозяева бара оказались на моей стороне.

На столе лежала записка от мамы и какая-то еда. Я переоделась, сложила высохшие постиранные вещи, перекусила и села заниматься. В школе, куда я планирую поступать, высокий конкурс. Хотелось бы надеяться на папины гены, у него ведь «прекрасно работала голова».

Но, я, в отличие от мамы, реалистично определяю разницу между тем, на что можно положиться, и тем, на что нельзя. Именно поэтому я сейчас все силы отдаю учёбе. К тому же я считаю, что учиться — очень интересно! Даже если просто, как я, готовиться к сдаче экзаменов.

С другой стороны, я готовлю себя и к тому, что буду делать, если вдруг не смогу поступать в этом году. По правилам старшей школы, которую я выбрала, в неё можно поступать и пропустив один год после окончания средней. Если мама так и не согласится со мной и не разрешит, то мне придётся самой копить деньги на учёбу. Я решила, что в таком случае год пропущу, не буду поступать сейчас, а пойду работать. Хозяева «Хару» сказали, что, если понадобится, возьмут меня на работу.

— Но терять один год перед старшей школой — очень неразумно. Целый год! Времени жалко, — уговаривал маму хозяин бара. — Если дело в деньгах, мы готовы помочь. Если ты, Соко, скажешь, что со временем отдашь, то мы можем заплатить за учёбу, а потом, как сможешь, потихоньку вернёшь нам эту сумму.