Каори Экуни - Божественная лодка

Но… Я не могу надеть на лицо приветливую «официантскую» улыбку и в глубине души продолжаю думать о ней.

Соко ведь не привыкла жить одна. Как она там? Наша с Ним дочка. Наша маленькая Соко. Мой ребёнок, появившийся на свет поздно ночью. Моя Соко, доставившая мне столько радости… Я вспоминаю, как, когда мы жили в Такасаки, я отводила её в детский сад. По дороге лицо её всё больше и больше становилось беспомощным, и когда мы заходили в садик, она всегда начинала реветь. Она цеплялась за мои ноги, не желая, чтобы я уходила. Моя любимая доченька… С тех пор как она уехала, в нашей квартире стоит такая тишина, будто все умерли… В доме нет ни красок, ни звуков — воздух и тот застыл на месте.

Я не знаю, для чего я каждый день встаю, для чего я ем завтрак, для чего я иду на работу. Мне кажется, что я наполовину умерла, а наполовину продолжаю зачем-то жить…

— Слушай, давай сегодня, как закроем бар, посидим чуть-чуть… У нас есть отличный бренди! — предложила Сатико.

Я вежливо отказалась. Я не собиралась напиться и переливать из пустого в порожнее все эти темы…

Две недели назад Соко приезжала домой на одну ночь, переночевать. И хотя прошло всего две недели, как она уехала назад в общежитие, мне показалось, что она приехала уже какая-то другая. Я отпросилась с работы, мы с ней вдвоём пообедали, потом пошли погулять. Но, сама не знаю почему, мы почти не разговаривали.

— Как ты там? Без проблем? — спросила я.

Соко, не задумываясь, ответила:

— Совершенно нормально!

«Совершенно нормально»… В глубине души меня возмутили её слова. Но что же я тогда надеялась услышать в ответ?!

Я знала, что у неё не может быть проблем. Она заранее всё узнала о школе, она заранее съездила посмотреть общежитие. На линейке, посвящённой началу учебного года, она стояла в одном ряду со своими новыми одноклассниками, как будто уже давно училась в этом классе, а я смотрела на неё издалека и удивлялась. Боже, какое расстояние нас с ней разделяло! Для матери не оставалось ничего иного… Я познакомилась с классным руководителем, с куратором, с комендантом общежития… все они уверили меня, что беспокоиться не нужно, что всё будет хорошо. Это всё было так глупо! Ну что они знают о нашей жизни?!

Незаметно наступил май. В саду синтоистского храма Хисаги на кустах гортензии, густо поросших листвой, появились маленькие круглые зелёные цветы…

Мама была гораздо спокойнее, чем я думала. За те два дня, что я была дома, она раз десять сказала: «Хорошо, если так…»

— У тебя появились друзья?

— Ну, можно сказать, что это друзья… Я вполне нормально общаюсь с одноклассниками.

— Но ведь тебе с ними интересно?

— Да.

— Хорошо, если так…

— …

— Как ты там? Без проблем?

— Совершенно нормально.

— Да… хорошо, если так.

И всё в таком духе…

Она задала мне несколько вопросов, а потом, как всегда, молчала и только и делала, что курила. Когда я собралась уезжать, она напоследок сказала: «Ну всё, желаю удачи!» Как в тот раз, когда я впервые уезжала из дома в общежитие.

Я снова вспоминаю день моего переезда…

Это был самый грустный день в моей жизни. Несмотря на то, что всё шло своим чередом, без задержек и проблем. Несмотря на то, что я, казалось бы, привыкла к переездам. Несмотря на то, что ни я, ни мама, не говорили всего того, что могло бы ранить наши чувства. Это был ясный солнечный, но ужасно печальный день, и в этом абсолютно некого было винить. Я сама затеяла эту историю, мне и пришлось её расхлёбывать. «Ну всё. Желаю удачи!» Я запомнила тихий-тихий мамин голос…

В конце учебного года [41] В Японии учебный год в школах и университетах заканчивается в конце февраля, а начинается с 1 апреля. я проходила собеседование в старшую школу по рекомендации из средней; была занята оформлением документов, связанных с поступлением в старшую школу. Потом был выпускной. В «Хару» мне устроили праздничный ужин, потом мы собирали мои вещи, и в день моего отъезда мне казалось, что и я, и мама уже давно где-то в душе перестали на что-то надеяться, что мы смирились с ходом событий.

Это время, с февраля по апрель, я прожила в какой-то суете, мало похожей на реальность, как будто я схватила грипп и провалялась с температурой, не помня себя во время болезни.

Вот так я уехала из родного дома.

Может быть, точно так же моя мама когда-то ушла из дома, где она жила с Момои. В тот день, когда я переезжала в общежитие, моя голова была полна разных мыслей. Мне было очень грустно, но в душе я не жалела о произошедшем, мне просто ещё не верилось, что это всё-таки случилось… И где-то глубоко в подсознании я оставалась настолько спокойной, что мне даже самой было странно. Я уже ничего не могла изменить. Надо идти только вперёд! Вперёд… Мне казалось, что если я буду двигаться вперёд, то смогу пробудиться от этого сна и наконец-то стать самой собой.

Идёт дождь.

Море тёмно-серого цвета, и по всей его обозримой поверхности стучат капли дождя. Сейчас два часа дня. В «Хару» сегодня пусто, работы нет. Хозяин с утра слушает «Битлз».

— Когда мы с мужем встретились, он как раз запутался в своих отношениях с женщинами, представляешь? — начала рассказывать Сатико. — Он искал у меня совета, как ему быть, а в результате — мы с ним сошлись.

Я для виду поддакнула ей, но мне так и осталось непонятно, зачем она мне всё это рассказывает.

— Тушёная курица с помидорами… Что-то не пользуется популярностью… — Хозяин бара в раздумье склонил голову, переписывая меню бизнес-ланча на неделю. Потом он мельком взглянул за окно и сказал:

— Дождь-то надолго зарядил… И не думает прекращаться!

Боже, как мне тяжело здесь находиться! Чем более внимательны и добры ко мне Сатико и её муж, тем больше мне хочется поскорее уйти отсюда.

На самом деле я собиралась сразу же, как только Соко уйдёт в общежитие, переехать в другой город. В новый город… В какой угодно! Но только в тот, где у меня не будет знакомых.

Но, неожиданно для себя самой, я буквально не могу пошевелиться, с того самого момента, как уехала дочь. Скоро будет ровно три года и три месяца, как я живу в Дзуси. Я просто засиделась на одном месте, слишком долго живу в одном и том же городе. В том городе, где не должна жить…

«Да разве где-то есть такой город, где мы могли бы жить постоянно?» Я вспомнила слова Соко, и в груди у меня всё сжалось. «Это что — и есть реальная жизнь?!»

Я достала тарелки для ланча из сушилки и поставила их на полку.

«Я хочу жить реальной жизнью, как все нормальные люди!»

Итак, Соко ушла от меня. Туда, куда мне путь закрыт.

— Мне так нравится эта песня! — пытается завязать разговор Сатико.

Как сегодня холодно!

Почему всё-таки я верю в то, что мы опять с Ним встретимся? Сейчас, когда Соко теперь со мной нет, мне отчётливо кажется, что Его существование — не более чем плод моего воображения. И Его глаза, и Его голос, и Его руки… Сейчас, когда я лишилась Соко, у меня не осталось ни одного доказательства того, что Он был на самом деле, что Он любил меня…