Каори Экуни - Божественная лодка

— Я в Токио.

— Где в Токио?

— В отеле, — ответила я и присела на кровать. До этого я разговаривала стоя.

— Где этот отель? Почему ты не приехала домой? Где Соко? Она с тобой?

Я достала сигарету и закурила. Я не могла как следует вспомнить мамино лицо. — Ёко? Ты слышишь? Не вешай трубку! Сейчас папа с тобой поговорит.

Мама меня родила довольно рано, но с детства выглядела старше своих лет.

«Это всё потому, что ты приносишь ей сплошные хлопоты!» — говорила мне моя двоюродная сестра Михоко. — Ёко, это ты?

Голос отца мне показался растерянно-напряжённым. Я не могла как следует вспомнить и лицо отца.

— У тебя всё в порядке? — продолжал он.

— Да, — ответила я.

— Скорее возвращайся домой. Хватит уже всего… «Хватит уже всего…» Чего хватит? Не знаю, но папа именно так сказал мне.

— Папа, послушай, я и раньше уже говорила, я не вернусь к вам домой. Поэтому хочу попросить… Когда вам Соко позвонит, вы уж на время… — Я не договорила.

— Да-да, я знаю, — сказал отец, — Конечно, мы всё сделаем, об этом даже не беспокойся! Ты и сама скорее возвращайся домой!

— Папа! — Я заметила, что сама вся дрожу. — Во всяком случае, я прошу вас позаботиться о Соко. Я позже перезвоню.

Я положила трубку, но сама всё ещё продолжала дрожать.

На платформе станции Синдзюку [44] Район Синдзюку — очень многолюдный, деловой и торговый центр Токио. железнодорожной линии Одакю я должна была встретиться с этими людьми. Я говорю «эти люди», имея в виду маминых родителей. Накануне по телефону мы договорились, где встретимся, и они должны были ждать меня в самом конце платформы. Я сразу их узнала: у них обоих был такой вид, будто вот-вот расплачутся.

— Соко? — робко спросила тётенька.

Я, конечно, знаю, что она никакая не тётенька, а моя бабушка, но для меня пока тётенька…

— Как ты выросла! — Тётенька расплакалась…

Мне стало казаться, что я совершила что-то плохое, и мне хотелось извиниться за маму, за то, что она долго не общалась с родителями и т. д. Но, естественно, я не могла вымолвить ни слова извинения. Я очень стеснялась и не знала, как лучше себя вести.

Дяденька ничего не говорил. Он протянул руку, собираясь взять мой рюкзак. Я сказала, что не нужно, я и сама справлюсь. Но дяденька всё-таки взял его и сказал:

— Пойдём. Наша машина стоит на подземной парковке в универмаге.

— Твоя школа, говоришь, в Курихира? Кто бы мог подумать, это ведь совсем рядом с нами! — причитала тётенька. Она не могла сдержаться, и из её глаз одна за другой лились слёзы…

Их дом, где выросла мама, находился в Мацубара. Это был небольшой двухэтажный домик. На пианино в гостиной стояли фотографии: мамы и меня, когда я была ещё младенцем. У меня в душе возникло странное ощущение. Специально для меня были куплены книги и чашка для риса [45] В японской семье у каждого специальная чашка для риса, который подаётся во время еды. . Чашка была нежно-розовой с красивым узором из цветов сливы. Книги — пять томов из детской серии Мэри Нортон [46] Мэри Нортон — английская писательница (1903–1992). .

— Если тебе что-нибудь понадобится, сразу скажи, хорошо? Так неожиданно вышло, что тебе придётся провести летние каникулы здесь, с нами. Ты тоже, наверное, растеряна…

Если верить тётеньке, я в детстве была как две капли воды похожа на маму. Она сказала, что завтра или послезавтра покажет мне альбом с фотографиями, и добавила, что мама должна в скором времени перезвонить.

В эту ночь я легла спать в маминой комнате. Мне казалось, что нашу с мамой уединённую жизнь поглощает эта другая, пока незнакомая, но правильная жизнь. Я попробовала представить себе, какой была мама, когда жила здесь, но у меня не получилось. Тогда я вспомнила, какая мама была сейчас, и постаралась уснуть. Я вспоминала мамины руки и её профиль, когда она играла на фортепиано, её прикосновения, когда она нежно обнимала меня сзади, её запах, её походку и тонкие ноги, когда она шагала, разбивая складки плиссированной юбки, её голос, когда она напевала мелодию Рода Стюарта под плеер…

В маминой комнате всё напоминало о маме. Это были, возможно, смутные, но очень нежные напоминания.

Трудно поверить, но парк Кита-но Мару был таким же, как много лет назад в тот день. Ничего не изменилось. И ворота, и пологий холм, и прохладный свежий аромат густой зелени. Казалось, даже девушки из офисов, отдыхающие во время обеденного перерыва на скамеечках смотровой площадки парка, ничуть не изменились.

В тот далёкий день, мы с Ним расстались именно здесь.

Он сказал: «Я обязательно вернусь!»

Был душный вечер. Его глаза, голос, движение рук были до боли искренними. Ничто не вызывало даже малейшего сомнения. Правда всегда длится лишь мгновение…

— Я обязательно вернусь. И обязательно разыщу тебя. Где бы ты ни была…

«Где бы я ни была…» Это были Его слова.

Вчера вечером я поговорила с Соко по телефону.

— Я познакомилась с Михоко! И с Кахо… Мне столько рассказали о тебе, какой ты была маленькой, о твоём детстве! — Рядом с ней были мои отец и мать, поэтому Соко старалась говорить весёлым голосом. Но когда я спросила: «Тебе комфортно там?», в ответ я услышала: «Ты всё ещё не можешь приехать?» Скорее всего, она очень стесняется и чувствует себя одиноко.

— Ещё совсем чуть-чуть, — ответила я. — Я уже нашла квартиру. Завтра я хочу сходить к Момои, поговорить с ним, а потом заеду за тобой, и мы вместе вернёмся в Дзуси. Надо собрать вещи, приготовить всё к переезду и сделать окончательный расчёт…

Соко, помолчав, спросила:

— Ты хочешь увидеться с Момои? Ты уверена, что всё будет в порядке?

— Всё будет в порядке, — пообещала я.

Однако, сегодня в полдень в парке Кита-но Мару я потеряла контроль над собой и теперь колеблюсь.

На двери квартиры, где мы жили с Момои, висела табличка с другой фамилией [47] В Японии на входной двери в квартиру или в частный дом часто висит табличка с фамилией хозяев. . Я развернулась, прошла немного вперёд и оказалась перед домом, где жила мама Момои. Вот и табличка с его фамилией. Старый маленький дом в японском стиле.

— Кто там?

Голос в домофоне был незнакомый. Это был не Момои и не моя бывшая свекровь. Мне захотелось развернуться и убежать, и я с трудом нашла смелости ответить:

— Меня зовут Нодзима. Скажите, пожалуйста, здесь живёт Момои-сэнсэй?

Ещё немного, и я упаду в обморок… Сколько раз я входила в этот дом? Я помнила, что за оградой, во дворике росло мандариновое дерево и стоял водопроводный гидрант. На веранде было полно коробок. Дорожка от калитки до входной двери вымощена крупными плоскими камнями. Возле входной двери стояла узкая высокая подставка под зонтики.