Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

«Чушь собачья, — пробормотал Сергей, шагая обратно. — Чего это я нервничаю! Кому нужен простой путешественник на старой машине, без гроша в кармане. Подумал же, чудак!» — рассмеялся он.

Открыв дверцу «Жигулей», он остолбенел: на заднем сиденье лежало скрюченное тело, завернутое в нечто напоминающее байковое одеяло, запылённое и прожжённое в нескольких местах. Угол был в чём-то красном, напоминающем кровь. Из-под одеяла высовывались кирзовые, запылённые и затёртые сапоги большого размера.

Сергей встал коленями на водительское кресло, дотянулся рукой до одеяла и откинул его. На него смотрело мертвенно-бледное лицо с чёрными точками щетины на щеках и подбородке, бескровные губы, искривлённые в скорбной усмешке, а неживые глаза были неестественно выкачены из орбит. Ко лбу прилип, словно приклеенный, выгоревший клок русых волос. В груди торчала длинная рукоятка ножа. Засохшие пятна крови замарали рубашку.

«Труп! — подумал Сергей, и у него заколотилось сердце. — Как он оказался в машине? Его кто-то подбросил?»

Он снова накинул на скрюченное тело одеяло, чтобы не видеть лица.

Снова вспомнился верзила с наколкой на руке. Он оглянулся по сторонам, думая увидеть что-то или кого-то, но прохожие спокойно сновали по тротуару и никто не обращал на него никакого внимания.

Всё произошло так неожиданно, что вначале Сергей потерял способность трезво оценить обстановку. Когда самообладание вновь вернулось к нему, он задал себе вопрос: что делать? Мысль пришла быстро — надо освободиться от трупа. Для этого было два пути. Первый — отвезти тело в милицию, второй — свалить где-либо на дороге. В милиции станут разбираться, почему труп оказался в салоне автомобиля, задержат на ночь, если не больше, будут проверять документы, значит, он опоздает к Воронину. Но и бросить труп на дороге?! Может, за ним следят и только этого ждут?

Он снова огляделся. Наверняка следят. Нарочно подбросили, чтобы напакостить. Но кто и ради чего? Снова подумал о «Мерседесе». Приняв решение, вышел из кабины и захлопнул дверцу.

— Где у вас тут милиция? — спросил он у первого встречного.

— На улице Крылова, — ответил белобрысый веснушчатый мужчина средних лет с круглым лицом и полиэтиленовым пакетом в руке. — Сейчас сверните вон в тот переулок, за сбербанком, потом налево и прямо. Выедете к скверу. За ним увидите двухэтажное здание. Там милиция.

Забыв поблагодарить прохожего, Сергей сел за руль, стараясь не смотреть на заднее сиденье, мотор взревел, и машина тронулась. Он вёл «Жигули», плохо соображая. Ему хотелось прямо сейчас выкинуть мёртвое тело с глаз подальше, но какое-то стародавнее чувство порядочности заставляло его вести машину к милиции, где его ничего хорошего не ожидало. Ещё ему хотелось оглянуться, посмотреть на холодную скрюченную плоть, что раньше называлось человеком, имело имя, но даже в лобовое зеркало он боялся взглянуть…

— Куда едем? — вдруг раздался глухой голос за спиной.

Сергей отпустил педаль газа и обернулся. Голос, несомненно, принадлежал трупу. Одеяло зашевелилось и открылось лицо. На Сергея смотрели живые серо-голубые глаза. Они не были бессмысленными и выкаченными из орбит, как прежде, а светились умом и хитрецой…

— Не робей, парень! — хрипло сказал «труп», и грязные руки, протянутые из-под одеяла, схватились за спинку сиденья.

Сергей от неожиданности потерял руль, и машина, вильнув, чуть не врезалась в бордюр тротуара. Он резко нажал на тормоз, «Жигули» дёрнулись и остановились.

«Труп» сидел, держась руками за спинку переднего сиденья, и весело хохотал. У Сергея отвисла нижняя челюсть. Его, оказывается, ловко одурачил этот бледно-синий фигляр, разыграл, как в театре. Первым желанием было схватить его за шиворот и вытряхнуть из машины. Подумав так, Сергей уж было хотел осуществить своё намерение, но, поглядев на большие руки, вцепившиеся в переднее кресло, на шею, хоть намазанную какой-то бледной дрянью, однако, по всему видать, здоровенную, отказался от этой затеи. Да и чувство облегчения сразу расслабило тело: ему не надо ехать в милицию и объяснять, как у него в машине оказался труп. Разбирательство, дознание, милицейские бумажки, которые надо подписывать, выбили бы его из колеи, несомненно, задержали бы, как они выражаются «до выяснения обстоятельств», на ночь посадили бы в кутузку. Эта мысль сразу сбросила тяжёлый камень с души, и злость переросла в негодование на этого человека, растянувшего в лучезарной ухмылке рот, если можно было назвать так две полоски фиолетовых губ, с наляпанными, как он только что заметил, искусственными болячками. Негодование так сильно переполняло Сергея, что он угрожающе и с неприязнью бросил:

— Давай выметайся из машины! — и, перегнувшись через спинку сиденья, открыл заднюю дверцу, добавив мрачно: — Артист погорелого театра! Людей дурачит!

Лицо «трупа» приобрело плаксивое выражение:

— За что же, дяденька, ты меня выгоняешь? Что я тебе плохого сделал? — А потом снова растянул фиолетовые губы и изменил голос на грубый: — Внимание — рэкет. Даёшь мне сто рублей и я покидаю палубу вашего корабля, сэр. — Слово «сэр» он произнёс с издёвкой и приставил палец к виску Сергея.

— Вот ещё придумал — рэкет! — воскликнул Сергей, окончательно придя в себя и отстраняя руку от виска. — Сто рублей захотел! Сейчас сдам в милицию, будешь знать.

«Труп» захохотал, на глаза набежали слёзы. Он вытер их рукой, размазывая грим.

— Ловко я тебя провёл, — улыбаясь, сказал он. — Бог с ними со ста рублями. Ты куда едешь?

— Куда надо, туда и еду, — ответил Сергей, но не таким сердитым голосом, как прежде.

Он успокоился и привёл мысли в порядок. Человек на заднем сиденье не был неприятен ему. Неказистая одежонка, выдававшая в нём бомжа, отталкивала, но голос, а главное, умные глаза притягивали.

«Труп» скинул одеяло с плеч, удобнее устроился на сиденье, достал гребешок и стал причёсывать русые волосы.

— Ты ещё храброго десятка, — сказал он, пряча гребень в лохмотья. — Бывало, здоровенные мужики в обморок падали, а может, и в штаны делали, не проверял. А ты ничего, выдержал… На тебя можно положиться, — с улыбкой закончил он. И было не ясно, сказал он правду или произнёс последние слова со скрытой иронией.

— Это что игра — рядиться в труп? — спросил Сергей. — Он настолько овладел собой, что мог говорить спокойно.

— Да как сказать, — было похоже, что мужчина приготовился к долгому разговору, — я… — Он вдруг передумал и попросил: — Подбрось меня до автострады. Я там выйду.

— Ничего подобного! У меня сердце в пятки ушло от твоих выходок, а здесь подбрось. Выходи! — Сергей повысил голос.

— Ну как знаешь, — проговорил уныло «труп». — Настаивать не буду. Ты ведь в Заозерье едешь?