Николай Плахотный - Вид с больничной койки

Ангел смерти пролетел мимо. Но «выходка» моя имела горькие последствия. Перед лицом главного врача поликлиники С. В. Морозовой я подтвердил титул махрового кляузника. Дружный коллектив ждал подходящий случай, чтоб покарать строптивца.

В начале ноября того же, 2006 года бронхиальная астма явила новый рецидив. Как и раньше, сильнейшая одышка сопровождалась удушьем, сильнейшими головными болями, бронхоспазмами. Пришлось увеличить ингаляторные дозы. При этом возник новый симптом: до 40 градусов поднялась температура, напрочь пропал аппетит. Соцработник Н. С. Гаврилова 13 ноября вызвала на дом врача. Участковый доктор Шахова Г. В. явилась только на следующие сутки, после 19 часов. Визит продлился 4–5 минут, даже давление не измерила. Бросила уже на ходу: явиться завтра, с утра, чтобы оформить направление в больницу.

Настало утро, 15 ноября провел в ожидании целый день. Несколько раз звонил в поликлинику: выяснить причину неявки Г. В. Шаховой. Дежурные из «неотложки» не брали трубку или же, подняв, сразу ж опускали на рычаг. Попытался связаться с главным врачом С. В. Морозовой. Секретарь скрипучим голосом доложила: «Светлана Владимировна частными вопросами не занимается. К тому ж сейчас она на съезде партии «Единая Россия».

Набираю 03. Диспетчер под № 51 (26-я подстанция), как и ночью, отказала в госпитализации под тем же предлогом: требуется направление (заключение) местного медучреждения. Я пригрозил: буду звонить на «горячую линию» Горздрава. На сей раз оператор смилостивилась, соединила с врачом, которая представилась Анной Владимировной. Она сразу поняла, что на проводе «висит» не шутник, не симулянт. В ответ прозвучало всего два слова: «Ждите «скорую». Машина прибыла через двадцать минут. Но у меня не было сил собрать сумку с необходимыми вещами. Это сделала медсестра Карама (номер ее путевки 714828).

Извините, г-н Медведев, что отнимаю у Вас, государственного деятеля такого масштаба, дорогое время. Но это же конкретика, фактура — все это пригодится в ходе проверки содержания письма. Теперь же я просто изливаю на бумажный лист свою душу. Да и куда мне стучаться. У кого просить поддержку. Не у хитрована же Зурабова, который озабочен лишь приумножением собственного капитала. И уже достиг презренного титула: ОЛИГАРХ! Вы же, по приказу Президента В. В. Путина, приняли на себя труд: претворить в жизнь национальную программу возрождения здравоохранения в стране. Так вот Вам, Дмитрий Анатольевич, мое письмо в руки… Снова повторяю вышесказанное: то, что я намерен Вам сообщить, вы не найдете ни в одном докладе и ни в одном отчете ведомственных и подведомственных комиссий! Зурабовщина пустила по всей системе страшные метастазы. Чиновники министерства всячески скрывают правду — преподносят ее в ложном свете, под сладким соусом, так что горечь жизни и не почувствуется. Между тем начатый «процесс» идет: народ катастрофически вымирает. Не исключено, что и это мое письмо первому вице-премьеру правительства окажется посмертным, если, конечно, успею его дописать.

Пора-пора признать, несмотря на пропагандистские страшилки нынешних либералов, Советская власть по силе тогдашних возможностей вполне удовлетворяла скромные потребности трудового народа. Хорошо помню тогдашнюю жизнь. Святой обязанностью общества была охрана здоровья нации. В моей памяти застрял случай из медицинской практики 30-х годов… Из таежного поселка Пермского края от некоего гражданина по фамилии Лядов в Москву, в Кремль, среди ночи на имя Сталина пришла тревожная телеграмма: «Сын умирает. Если удастся спасти мальчика, обязуюсь воспитать его таким, как Чкалов». Это всего лишь один эпизод из жизни будущего Героя Советского Союза Григория Лядова, павшего смертью храбрых в воздушном бою на юге Молдавии. Так что высокий патриотизм советских людей зиждился не на пустом месте.

Я пишу теперь в правительство РФ отнюдь не слезную жалобу. По своей сути это протокол преступных действий коррупционеров в белых халатах. Хочется верить, что этот документ ляжет на стол Генпрокурора г-на Чайки. Дело в том, что болезнь мою спровоцировали эскулапы поликлиники № 158. Вот что записали в анамнезе врачи ГКБ № 31, куда меня 15 ноября 2006 года доставила после преступных проволочек машина «скорой помощи». Итак, цитирую документ: «Заболевание П. Н. Ф. внебольничное, пневмония средней тяжести, с локализацией в нижних долях легких».

Врачи больницы не знали, что послужило причиной опасного заболевания пожилого человека. А ведь говоря начистоту, болезнь обострилась и достигла угрожающей стадии в результате подлых манипуляций (вернее, умышленного бездействия!) персонала поликлиники. В роковой час они бросили тяжелобольного, отдали во власть убийственной инфекции, чтобы таким образом свести счеты с кляузником, заодно уж избавиться от дорогостоящего инвалида второй группы.

Впрочем, и в стационаре ГКБ № 31 хлебнул я лиха.

Вечером 15.11.2006 г. дежурный врач Довтян К. М. при первичном осмотре подлым манером выманила эпикриз, выданный мне полгода назад ГКБ № 57. Кстати сказать, эта больница работает под эгидой НИИ пульмонологии, — так что тот документ представлял в некотором роде научную ценность.

На следующее утро уже лечащий врач (Енгибарян Н. М.), прежде чем начать осмотр, спросила: не захватил ли я с собой меддокументы прежних клиник? Дескать, это пригодилось бы теперь в ходе лечения. Тут я и вспомнил об эпикризе, но его на тумбочке не оказалось. Я догадался: дежурантка Довтян стибрила бумаги… Согласно правилам, она обязана была приобщить их к истории болезни. Но не сделала этого. Нара Мельсиковна Енгибарян удивилась этому обстоятельству не меньше меня. Выйдя из палаты, позвонила коллеге домой. Довтян призналась: эпикриз у нее — завтра же пообещала привезти бумаги в больницу. Но не сделала ни завтра, ни в последующие дни, хотя Енгибарян несколько раз напоминала ей о том.

Вот что позже выяснилось. Довтян кропала диссертацию. И ей показалось, что текст эпикриза, сочиненный коллегами 57-й больницы, представляет некий интерес. По сути то было незаурядное воровство — форменное пиратство. Во-первых, посягательство на чужую интеллектуальную собственность. Во-вторых, из истории болезни исчез важный — исходный! — документ, эта саботажница дезориентировала моих врачей. Следовательно, было упущено дорогое время дли оперативной борьбы с недугом. Как дальше развивались события? Пять суток персонал Второй терапии работал вслепую, делал вид, будто лечит больного от его недуга, на самом же деле у них не было четкого плана. В основном время тянули! Для блезира выдавали сердечные таблетки кардикета, эуфиллин. Такая терапия — откровенная профанация… Не оттого ли вип-персоны Отечества, высокие чиновники и их домочадцы по пустяшным поводам едут лечиться в клиники Западной Европы или за океан.