Николай Плахотный - Вид с больничной койки

— Валентин Иванович, мне больше уже ничего и не надо… Просто хотелось услышать ваш голос, увидеть глаза.

Реакция космическая:

— Вы портретист?

— Обыкновенный журналист.

— О, вы меня заинтриговали. В чем вопрос?

Я назвался. Вкратце изложил письмо вице-премьеру господину Медведеву.

— И чего же еще вы желаете?

— Я же сказал: глянуть хотя бы одним глазом на подписавшего вот этот ответ, — и протянул увенчанные подписью хозяина кабинета бумаги.

Будто лазером прошелся Завалев по строкам. Самоуверенность с лика чиновника слетела, как мыльная пена. Под глазами, в складках рта возникла скорбь, готовность к сотрудничеству.

— Вы хотите оставить меня без обеда?

Выпрямился и по внутренней связи вызвал свою сотрудницу Л. П. Коврижину. Ее фамилия (и номер телефона) значились в самом в конце документа, что указывало на конкретную персону, ответственную за сбор и подготовку текста, который начальство венчает своей подписью. В конечном счете именно руководитель персонально отвечает за каждое слово, равно как и за общее содержание документа. Не зря же в учрежденческом мире некогда бытовала жесткая формула: «За каждым письмом — человек!»

Пять с лишним месяцев тянулась канцелярская волокита вокруг моего обращения ко второму лицу в федеральном правительстве. За этот срок в реках отечества много воды утекло и много разных событий произошло на земле. Нетрудно было догадаться: это неспроста… Признаюсь, о судьбе своего послания в Белый дом не терпелось узнать не на том свете, а в реальном мире. Потому многократно пытался созвониться с Л. П. Коврижиной, но между нами стояла нечистая сила. Как только называл свою фамилию в трубку, связь обрывалась. Схожие фокусы возникали на линии с другими подразделениями здравнадзора, прямо или косвенно задействованные в этой склоке.

Наконец нашлась добрая душа. Сотрудница отдела по работе с обращениями граждан Е. В. Денисова намекнула: мое досье находится в руках заместителя директора Департамента по управлению делами Минздрава господина Калатанова. А у Юрия Николаевича, дескать, мертвая хватка: никому спуску не дает!

Наши души изнежены социализмом. Мы наивней Буратино. Все еще хочется верить в добро, в хорошее. Чем нагло и пользуется бюрократия рыночного пошиба. Нас водят за нос по замкнутому кругу, создают видимость неуклонного движения вперед, к прогрессу. Проще сказать, к великолепному земному раю, когда столы будут ломиться от колбас всех сортов; у каждого шалопая в гараже будет стоять как минимум два авто (один, разумеется, внедорожник); самые-самые крутые будут иметь личный самолет. Ну а далее подразумевается разная мелочовка: все поголовно будут ходить в модных джинсах, в кожаных куртках, отделанных стразами, золотым позументом. Разумеется, все будут богатырски здоровы… Не зря власть предержащие приняли проект, которому присвоен титул — национальный. И пошло! Не успели СМИ его обнародовать, с мест валом повалили реляции и благие вести. Основные-де показатели в больницах, в поликлиниках, в амбулаториях и прочих медучреждениях там и сям резко полезли вверх… Сразу ж подсуетились и расторопные счетоводы из ВЦИОМ. По результатам опросов населения в первые же месяцы реализации вышеназванного нацпроекта, доля негативных оценок работы всякого рода медицинских заведений составила всего-навсего 67 %. Через год неустанной работы процент понизился еще на четверть… Сей феномен многие комментаторы объясняют отставкой Зурабова.

Впрочем, есть еще маловеры, пессимисты. Несмотря на очевидные сдвиги в сфере деятельности органов управления здравоохранением, за тот же период численность недовольных работой жрецов Гиппократа, как ни странно, почему-то возросла: с 29 % в 1998 г. до 58 % в 2006 г. На чем сей негатив основан? Выясняется: большинство неудовлетворены качеством медицинской помощи (услуг). К тому же, как ни странно, больше половины пациентов оплачивают труд медиков из своего кармана. Чуть дешевле обходятся простым смертным амбулаторно-поликлинические манипуляции персонала. Зато услуги стоматологов мы компенсируем — перекрываем на 65 процентов сверх того, что они имеют от государственной казны. (Для сравнения: в западных странах доля личных расходов на поддержание здоровья граждан составляет от 10 до 30 процентов.)

Такова, товарищи, статистика! А ведь, кроме нее, есть еще и жизнь со своими красками, причудами, ароматами, смрадом.

Визит мой на пятый этаж Росздравнадзора (по Москве и области) вызвал в стане сотрудников замешательство и переполох, сравнимый разве с явлением Хлестакова в уездный город N. Во-первых, сразу ж был отменен обеденный перерыв; во-вторых, на неопределенный срок перенесено плановое совещание аппарата.

— А разве вы еще не получили наш ответ? — с тревогой в голосе произнесла Л. П. Коврижина.

Не кривя душой, я признался: чудодейственную бумаженцию из Росздравнадзора получил, вот из-за нее-то теперь я здесь.

— У вас претензия? — мрачно и глухо изрек ее шеф.

На прямо поставленный вопрос я прямо же и ответил. Или же, как нынче чиновники выражаются, — однозначно.

Воспользовавшись паузой, к сказанному добавил:

— Признаться, я удивлен, как могла явиться на свет бумага из недр столь авторитетного госучреждения.

Хозяин кабинета и его сотрудница меж собой выразительно переглянулись.

— Что ж, в таком случае нам придется поднять материалы, касающиеся данного вопроса, — изрек В. И. Завалев не то с угрозой, не то с сожалением, словно речь шла об эксгумации праха покойника. В то же время можно было предположить, что с этой роковой минуты жизнь отдела мониторинга реализации государственной политики и сфере здравоохранения (таково полное его название) пущена на самотек, если не под откос. И я тому причиной!

Дабы не путался под ногами сотрудников учреждения, мне было предложено освободить кабинет, ждать своей участи в коридоре. Для такого случая я и захватил с собой книжицу «Корабль дураков». Поэт Средневековья Себастьян Брант изобразил в стихах жизнь своих современников в сатирической форме. Иными словами, вывел на показ человеческую глупость, которая ведет человечество по ложному пути, тем не менее оная процветает на земле до сей поры, вперемешку с губительными пороками. Пять веков минуло с той поры, как проницательный гуманист эпохи Возрождения выразил в занятной форме свои мысли и наблюдения над жизнью тогдашнего общества Западной Европы. С течением времени они не поблекли, не утратили своей актуальности, ибо люди не стали лучше, пороки же еще более углубились. Что не с первого погляда бросается в глаза даже премудрым философам, которые сами барахтаются в пороках вроде цивилизованного общества, по уши погрязнувшего в скверне корыстолюбия, стяжательства. Да иначе как будто и жить нельзя: будешь белой вороной… Это не только смешно, а и чревато худыми последствиями. Не глупый же пращур изрек: «Среди ворон живешь, по-вороньи каркай!».