Нацуо Кирино - Нежные щечки

— А почему ты со мной таким тоном разговариваешь? — Лицо Норико было каким-то пустым, ничего не выражало, будто ее самоуважение разбилось вдребезги.

— Да так, просто обратил внимание на эту странность.

— Я вечером приняла снотворное. Поэтому так крепко спала и проснулась после восьми. Я не знала, что дети уже встали. — Норико достала из кармана фартука упаковку лекарства и показала Исияме. — Одной таблетки обычно достаточно, но я две приняла. Мне не хотелось проснуться среди ночи. Из-за этого я до сих пор такая вялая.

— А почему тебе так не хотелось просыпаться среди ночи? — Исияма уставился на бледное лицо Норико, будто пытаясь разглядеть в нем осуждение, но Норико отвела взгляд.

— Потому что я ничего не хочу знать об этом. Хотела оставаться в неведении. Понятно? Тебе это понятно? Тебе, который превратил мою жизнь в ад?

Исияма молчал, прислушиваясь к тревожным звукам на улице. Норико продолжала:

— Когда утром проснулась, детей в спальне уже не было. Я хотела еще поспать, но потом встала, услышав какой-то шум внизу. Там я увидела всех троих, они сидели усталые перед телевизором. Я спросила: «Где Юка?», — и Рурико сказала, что Юка-тян пропала и что родители пошли ее искать. Я удивилась, стала расспрашивать. Дети сказали, что они вернулись с утренней прогулки, а Юка одна вышла из дома и пропала. Я ужасно испугалась.

— Почему?

— Сам подумай: ребенок пропадает в горах, где и взрослому-то не пройти. Плохой знак, да и жутко как-то. Мне с самого начала в этих горах было не по себе.

— Вот как. — От бессилия Исияма не смог больше ничего из себя выдавить.

— Я завтрак приготовила, накормила детей. Потом вернулась Касуми-сан — лицо белое как полотно. Сердце разрывалось видеть ее такой.

Исияма прикрыл глаза, пытаясь представить себе облик Касуми.

— Я ей сказала. Сказала, что я ни при чем. Как бы я ее ни ненавидела, я бы такое сделать не могла. Касуми-сан кивнула и сказала, что она это знает.

Исияма рассеянно подумал, что Норико имела в виду под «такое». Убить Юку? От неожиданно пришедшего в голову ответа его затрясло. Он снова повернулся к Норико.

— Я понимаю, почему ты не можешь меня простить. Но у меня к тебе просьба. Если мы Юку не найдем или если случилось самое плохое, мне неловко об этом просить, но пообещай, что ты никому не скажешь про нас с Касуми. Я прошу об этом не для того, чтобы защитить себя. Прошу для тебя самой.

Норико тяжело вздохнула.

— Не скажу. С чего бы мне об этом говорить?

— Скажешь — хлопот не оберешься. Сразу подозрение падет на тебя. Или на Митихиро-сан. Я понимаю, что поступил нехорошо по отношению к тебе. Непростительно плохо поступил. Мы не знаем, что скажут другие, узнав об этом. Это может разрушить наши семьи. Поэтому прошу тебя, никому ни слова. Сделай вид, что ничего не произошло. Я постараюсь, насколько это возможно, защитить вас. Сейчас я могу обещать только это.

— А что будет с Касуми-сан? — Норико с недоверием посмотрела на мужа.

— Я попрошу ее потерпеть. И попрошу подождать.

— То есть мы расстаемся? — Норико издала звук, похожий на смех. — Но сейчас ты будешь на моей стороне. Будешь искать Юку, будто между вами с Касуми ничего не было. Бедняжка Касуми-сан!

Исияма молчал. Слова жены задели его за живое. В прихожей хлопнула дверь, вошла Касуми. Лицо бледное, встревоженное. И хотя рядом была Норико, Исияма не удержался, бросился к ней и обнял за плечи.

— Новости есть?

— Пока ничего.

Касуми уставилась на пол. Руки у нее были ледяными. От волос слегка пахло бензином. Наверное, оттого, что лес кишел патрульными и полицейскими машинами.

— Она обязательно найдется.

— Кто-то ее увел.

Из глаз Касуми полились крупные слезы. Он почувствовал, как сзади подошла Норико. Исияма обнял Касуми.

— Все будет хорошо. Она обязательно появится.

Издалека за ними троими наблюдали участковый Вакита и следователь из Энивы — Асанума. Похоже, расследование уже началось. Касуми продолжала рыдать, но Исияма, заметив взгляды полицейских, отстранил ее от плеча. Видимо посчитав это бессердечным, Норико сама теперь обняла Касуми.

— Касуми-сан, не плачьте. Юка просто где-то заигралась. Все будет хорошо.

— Так ведь уже пять часов прошло, как она пропала. — Касуми уткнулась лицом в плечо Норико. — Разве это не подозрительно? Кто-то, должно быть, ее далеко увел.

Кто бы это ни был, его быстро поймают.

— Господи, быстрее бы. Быстрее поймайте! Бедная, бедная Юка!

— И правда, бедная девочка.

Норико заплакала вместе с Касуми, так они и стояли, обнявшись. Невозможно было заподозрить, что Норико притворяется. Исияма размышлял о сделке, которую они только что заключили с женой. Душа его по-прежнему была в смятении, он еще плохо понимал, что между ними произошло.

Норико сказала, что не простит его. Так ли это? После возвращения в Токио Исияма постоянно размышлял об этом. Норико вернулась к обычному образу жизни, будто ничего между ними не произошло. Из-за следствия по делу Юки они вернулись в Токио на неделю позже, чем планировали. Норико постоянно с беспокойством интересовалась, как продвигается следствие. Время шло, и она перестала задавать вопросы. Как-то незаметно они перестали обсуждать дела семьи Мориваки. Из детской памяти Рурико и Рюхэя несчастье, происшедшее с Юкой, постепенно стиралось. К началу осеннего сезона Норико назаказывала себе новых нарядов и вышла на работу. Исияма, извинившись за длительный летний отдых, тоже вернулся в компанию.

Когда Исияма думал о Касуми, оставшейся в одиночестве на Сикоцу, чтобы разыскивать Юку, глаза его наполнялись слезами. Это случалось с ним на работе, когда он, сидя на стуле в своем рекламном отделе, рассеянно смотрел на паутину электрических проводов над Гиндзой. Почему-то провода ассоциировались у него с прерванными отношениями. Иногда Исияма специально проходил мимо дешевого love-отеля, в котором они встречались с Касуми, задирал голову и смотрел на задраенные изнутри окна. Когда он вспоминал время, проведенное с ней в этом отеле, на душе становилось тяжело, а желание встретиться с ней — нестерпимым. Но ничего не происходило. Не происходило по его вине. Боясь, что он может разрушить обе семьи, Исияма предпочитал скрываться. Что будет, если и без того подавленный Митихиро узнает о них с Касуми? Не потеряет ли он голову? Исияма был уверен, что поступает так ради блага Касуми, но в конечном счете это было не чем иным, как попыткой уйти от ответственности. Его трясло от одной мысли о том, что в исчезновении Юки виноваты его иллюзии. При этом сам он никак не пострадал. Однажды он даже подумал: Норико, вероятно, не может простить того, что ему все так легко сошло с рук. Но спросить ее об этом у него не хватило духу.