Мануэл Тиагу - До завтра, товарищи

Паулу оставил велосипед в одной из таверн, сел на поезд и сошел, не доехав одной остановки.

Станция кишела шпиками, и Паулу решил пройти несколько километров. Даже на этом маленьком полустанке патруль полицейских подозрительно рассматривал пассажиров. Полицейские ничего не спрашивали, но Паулу чувствовал, как их глаза бесцеремонно обыскали его с головы до ног.

Появился второй патруль, который, казалось, не обращал никакого внимания на сошедших с поезда. Полицейский с расстегнутым воротником вытирал платком потную шею.

Паулу пошел по дороге. Едва он прошел полкилометра, как на развилке наткнулся на заставу. Четверо полицейских в касках стояли около дорожного указателя. Еще двое маячили на дороге, по которой Паулу должен был пройти. На обочине рядом с полицейским застыли молчаливые люди, в большинстве своем крестьяне.

Поздно было повернуть и пытаться пройти полями. Паулу сделал несколько шагов и остановился перед двумя полицейскими, которые говорили с женщинами.

— Я прекрасно понимаю, — говорил красноносый полицейский, — вы хотели присоединиться к бунтовщикам. Чтобы орать на площади, и так хватит народу.

— Конечно, она хотела присоединиться, — с важным видом подтвердил второй полицейский.

— Вы не знаете, в какое положение меня ставите, — спокойно объяснила женщина. — Если я не пойду туда сегодня, не знаю, когда смогу вернуться. А что скажет мой муж? С ним беседовать не вам, а мне.

— Даже если мы вас пропустим, то магазины закрыты, — отрезал полицейский. Недоверчиво посмотрев вокруг, он буркнул: — Я уже и так сказал лишнее.

Он нахмурил брови, и его лицо приняло свирепое выражение, словно он грозил наказать любого. Тут он взглянул на Паулу и спросил, чего ему угодно.

— А что означают ваши слова, что там много шума? — робко спросил Паулу.

Полицейский продолжал хмуро разглядывать его. Он словно пытался понять степень опасности вновь появившегося человека, заметить следы волнения и страха на его лице.

— А что? Вы тоже хотите идти туда?

— Если там спокойно, то хочу. Ведь там живет моя семья. Но если там неспокойно, пусть все успокоится, а я останусь у своей кумы. Я и так пострадал. — Паулу показал забинтованную руку.

Паулу так естественно говорил, что ему нельзя было не поверить.

Полицейский с красным носом отвел взгляд от Паулу и взглянул на второго полицейского.

— Бросил семью в огне и не волнуется.

Второй полицейский утвердительно кивнул головой, сохраняя все тот же важный вид.

— Вы мудро говорите, — продолжал Паулу. — Однако лучше двое мертвых и один живой, чем трое мертвецов.

— Хватит об этом, — прервал красноносый, чувствуя себя великим защитником не только порядка, но и морали. Затем он повернулся к своему напарнику и добавил:

— Разношерстный нынче народ…

Не зная еще, что требуют от тех, кто хочет пройти, Паулу отошел в сторону и присоединился к стоящим на обочине.

К заставе подошла старуха с корзиной, поговорила с полицейскими, и те, заглянув в корзину, пропустили ее.

Паулу подошел к ним и спросил, показывая на уходящую старуху:

— Значит, можно спокойно туда идти?

Красноносый несколько минут внимательно рассматривал маленького человечка с пиджаком в руках, с седыми волосами, выбивающимися из-под берета, с обожженным лицом и перевязанной рукой. Затем пожал плечами.

— Засранец — вот ты кто!

— Я пошел, — сказал Паулу с покорным и безропотным видом. — Я всегда был любопытным.

Пройдя кордон, он тихо пошел по дороге, ожидая каждую секунду, что его окликнут и проверят карманы. Но этого не случилось.

Оба полицейских следили за ним, и красноносый сказал:

— Если бы не я, он бы не пошел, можешь быть уверен.

— Конечно, не пошел бы, — важно подтвердил второй.

По дороге Паулу встретил человека с ослом. Человек был вне себя от страха, говорил бессвязные фразы, рассказывал о самолете, сбросившем ночью тысячи листовок, и Паулу смог понять лишь то, что заводы остановлены и в округу введены войска. Встречный сообщил еще о кордоне — полицейские и агенты в штатском обыскивают всех подряд.

— Они только в зад ослу не заглянули, — добавил он.

Человек пошел своей дорогой, а Паулу решил идти через поля. Он, правда, плохо знал этот район, но расстояние небольшое, и нетрудно сориентироваться.

Сначала он взял направление на белые домики деревни, рассчитывая, что в деревне он получит какие-то сведения. В полях не работал ни один человек, хоть день погожий и самое время для полевых работ.

Целью Паулу было достичь города, установить контакт с товарищами, получить информацию, дать указания, исходя из сложившейся ситуации, и обеспечить устойчивую связь на будущее.

По полицейским на дороге и по разговору с погонщиком осла он заключил, что забастовка рабочих началась. Однако отсутствие в его секторе крестьянской организации и то, что никакой забастовки крестьян не намечалось, не заставили Паулу связать вместе пустые поля и заставы на дороге.

Подходя к деревушке, он думал, что она окажется такой же безлюдной, как и поля. Дорога, которой он вошел, как и первые улочки, действительно была пуста. Но на площади он увидел множество народа.

Люди сгрудились у грузовика. Человек двадцать, стоя в кузове, переговаривались с толпой, смеялись, шутили. Паулу подумал — не праздник ли, но увидел вокруг грузовика вооруженных полицейских. Сомнений не было: крестьяне в грузовике арестованы, их собирались увозить. Но это, как ни странно, не могло испортить их хорошего настроения.

— Мариана! — крикнул кто-то. — Оставь ужин на завтра, когда я вернусь. По крайней мере, тарелка будет полная…

Все засмеялись.

С мотором грузовика что-то случилось, шофер все время копался под капотом. Крестьяне продолжали смеяться.

— Смейтесь, смейтесь, еще наплачетесь! — буркнул капрал, не пытаясь даже наводить порядок.

Крестьяне, как по команде, подчинились капралу и стали притворно рыдать.

— Как печально, что мы не можем смеяться! Ах, нам не до смеха!

Площадь опять захохотала.

— Дорого вам обойдутся ваши шуточки! — покраснел капрал.

Услышав это, арестованные еще жалобнее закричали:

— Ах, какое несчастье, мы не можем теперь и плакать! Нам не разрешают плакать!

Люди продолжали смеяться. Смеялся даже молодой крестьянин, беспрестанно вытиравший кровь из носа, разбитого прикладом.

Паулу вновь услышал о самолете, который ночью разбрасывал «приказы». Еще он узнал, что вся промышленность в городе стала. Еще узнал о забастовке всех окрестных крестьян, которые выступили еще утром, а после обеда уже никто не работал в округе. Еще он узнал о присоединении многих крестьян к рабочим в городе и о том, что войска уже перекрыли дорогу и хватают сотни людей.