Виталий Вир - Бабло пожаловать! Или крик на суку

— Если, когда-то нас не станет, то, из этого явствует, — природа опять отомстит цивилизации за неуважительное отношение к ней?

— В таком случае, думаю, что природе в очередной раз вовсе нет до нас дела. Что не придумывай по отношению к ее уничтожению, все равно ни у кого ничего не получается. Живая природа создана быть вечной, независимо от деяний человека.

— В общем, да, она-то продолжает жить.

— Полагаю, природа каждый раз лишь наблюдает, как мы уничтожаем сами себя. Думаю, ей во все времена было безразлично, что мы тут делаем. Потому как, допустим, если люди опять сами себя уничтожат — а мы стремительно поспешаем именно к этому — буквально через пятьдесят лет планета преобразится и непременно заблагоухает. И тогда, получается, природа опять просто терпеливо ожидает своего часа и снова с грустью наблюдает, что мы творим сами с собой.

— Что-то, как-то уныло складывается разговор о глобальном.

— Грусть — очевидна. В процессе всенепременного стремления собрать сведения вселенских масштабов (везде и во всем), каждое последующее открытие лишь опровергает более ранние знания. Теперь же, так ничего толком не открыв, не узнав, не поняв, мы вполне можем потерять все то, к чему мы так привыкли. Или, что скверно, себя погубим. Подсознательно многие это понимают, но в силу причин, у каждого индивидуально, люди не говорят об этом открыто. Но непременно в узком доверительном разговоре, затронув тему в общем, как мы живем и к чему идем, каждый обязательно заговорит об очевидных фактах. Вот поэтому мы с тобой и пессимистичны в рассуждениях, не беседуя ни о чем новом.

— Все же — мы вымрем?

— Можем. Но, уверен, как и ранее, кто-то опять останется жить и продолжать род человеческий и далее. В общем же и целом, если суждено погибнуть, то многим. Но, если уж этого не миновать, мы, — Отец Велорет обнадеживающе улыбнулся, — хотя бы после смерти, глядя на планету (как сейчас природа), сможем понаблюдать за устройством Мироздания. Начавшееся же возрождение на Земле покажет нам убедительно, из каких механизмов состоит Вселенная — все, что чуждо природе, будет уничтожено, стерто, разрушено. Иными словами, безвозвратно погибнет все, что было создано руками людей. А все то, что не конфликтует и не идет в разрез с простым принципом сосуществования в природе — быстро (конечно, по меркам космических масштабов) наберет бывалый лоск и блеск.

— Ну, да, почему бы и не понаблюдать? — иронично усмехнулся Рамсес.

— Ну, это мы, так, порассуждали. Что делать-то станешь далее?

— Не знаю, как быть после всего. Больно много узнал о себе и о тех, о ком я думал, как о верном друге и своей девушке… А теперь, вот, — заговорил Рамсес оживленней, — я выслушал Вас и Вы буквально потопили меня своими рассуждениями, — начал Рамсес размышлять вслух. Это походило не на поиск конкретного ответа, а на затягивание времени, чтобы не говорить об очевидном… Но все же резюмировал он правдой: — Черт его знает, что будет дальше и, как мне самому-то быть?

— Как и во все времена, — каждый руководствуется убеждениями сам, особенно в трудные минуты, тем более, в период испытаний. К примеру, мы — у нас нет никакой заумной цели, равно, мы не намерены отстаивать каких-либо убеждения, а будем жить и набираться опыта в общении друг с другом…с природой. Возможно, за это она подскажет нам, как и для чего устроена жизнь на Земле, да в чем истина.

Они оба позволили себе улыбнуться.

— И часть истины заложена в том, чтобы жить не в угоду себе, а для других, — произнес Рамсес с неудачно скрываемым сарказмом, вновь вспомнив об Алике и Богдане.

— Не совсем, так.

— Вы же сами об этом говорили? — искренне удивившись, Рамсес все же почтительно улыбнулся.

— Я говорил, что я живу для души необходимым Источником Жизни — только ради других. Все остальное, сказанное тобой, — ты придумал сам.

— Ну, да, хотите жить вечно, как Вселенная? — сказал Рамсес и выглядело это злобно, из-за чего он сразу же, постыдившись, уткнулся взглядом в пол.

— Рамсес, я уверен, — спокойно, но жалостливо к собеседнику, среагировал отец Велорет на неуемный, периодически нескрываемый сарказм Рамсеса, — ты прекрасно помнишь разговор той ночью. Я и тогда пояснял, повторю и сейчас. Живу я так, не в угоду вечности себя на Земле, а ради малого прикосновения к учению о вечном…Как погибла моя семья, я только и могу сейчас, что, да, пожалуй, как Вселенная, заботиться о благополучии других. И то, чем я руководствуюсь, означает, что я живу Источником Жизни, заботясь о других.

— Возлюби ближнего, как самого себя, — оправившись от смущения, Рамсес поднял глаза и посмотрел на отца Велорета.

— Рамсес, я понимаю твое состояние и предлагаю тебе побыть одному. Есть минуты, когда необходимо остаться с глазу на глаз с самим собой.

— Мне уже этого не надо. Извините за тон. Даже не знаю, почему я опять начал заводиться. Вероятно, это связано с моими воспоминаниями о друге и бывшей девушке, — Рамсес помолчал, затем твердо объявил: — я хотел бы поехать с вами.

— Тебе не стоит так спешить. У тебя еще будет время подумать. Мы уезжаем вечером, а, возможно, и даже завтра.

— Нет, не к чему мне думать и далее. Мы оба раза говорили о многом, а у меня было время поразмыслить. Сейчас я только съезжу домой, соберу вещи и, — Рамсес широко улыбнулся, — возьму всю наличность, чтобы нам заправляться по дороге.

— Если ты решил ехать с нами, я не буду против. Уверен, хорошо их зная, остальные тоже не станут возражать.

Рамсес заметно обрадовался.

Отец Велорет спросил:

— На полу лежит твой телефон?

— Да.

Отец Велорет из кармана вынул записную книжку, сбоку которой был прикреплен небольшой изрядно пользованный карандаш.

— На всякий случай, запиши, пожалуйста, номер твоего телефона.

Рамсес поднялся. Вначале он с пола подобрал смартфон, а затем шагнул к отцу Велорету, взяв записную книжку в руки.

— Запиши, пожалуйста, на странице с буквой «Р».

— Конечно.

— Может, и это возьмешь с собой? — он протянул ему пистолет.

— Зачем?

Отец Велорет пожал плечами.

— Спокойней с ним, что ли? Как шанс пугнуть кого, если уж без этого будет никак.

— Да, что Вы, — он махнул рукой и отдал записную книжку обратно с вписанным номером телефона, — идемте.

Рамсес протянул руку, чтобы помочь встать.

— Спасибо, — поблагодарил отец Велорет, но отказался от предложения, покачав головой. — Ты иди. Собирайся. Я немного здесь посижу.

Рамсес невольно пожал плечами.

— Ну, хорошо. Я побегу?

— Иди, — ответил отец Велорет и перекрестил Рамсеса со словами: — Иди с Богом.

Выбежав на улицу, Рамсес за собой оставил грохот закрывшейся двери и поспешил по узкой дорожке, которая вела к дыре в бетонном ограждении.