Виталий Вир - Бабло пожаловать! Или крик на суку

— Рамсес, — Богдан, призывая к пониманию, развел руки и обратил их к небу, да заговорил с торжеством в голосе, — ну, не мне же тебе объяснять, что на этом-то и стоит род человеческий! Нам просто-таки необходимо каждый раз стремиться к большему, чтобы порождать лучшее и быть более конкурентоспособными, — Богдан опустил руки, сказал спокойно и весьма кратко, чтобы не распылять красноречье перед человеком, кто все прекрасно понимает: — ну, и т. д. Чего мне тебе объяснять? Сам все знаешь.

— Брось, Богдан, — сказал Рамсес и повторил его слова, передразнивая: — Каждый раз стремиться к большему, чтобы порождать лучшее. Бред это все. Во все времена — все, что не делается — это корысти ради и только. Оставь пафос для лохов.

— Не понял?

— Признайся себе сам, что за этим всегда стояла и стоит банальная обычная алчность к богатству, с чем весьма тесно граничит и жажда к переобогащению…

— Ты чего так заговорил? — перебивая, грубо спросил Богдан. — Берега попутал?

— Не кипятись. Это я в раздумьях, — желчно усмехнулся Рамсес.

Ухмылку, Богдан расценил иначе:

— В раздумьях он, блядь. Тебе чего, зависть мозг сдавила? Или тебя прет, глядя, какие выходки позволяют себе протестующие? Решил, что отныне и ты будешь говорить все то, что считаешь нужным? Завидно, что батя у меня добился многого, а мне посчастливилось родиться в моей семье? А ты — типичный лузер, который стремится обмануть судьбу и стать более успешным, нежели у тебя стал отец. Даже если у тебя все получится и ты сва-а-аго батю обскачешь по благосостоянию, то все одно у тебя нет родословной, с более видимыми перспективами на жизнь, как у меня! Не так ли?

Рамсес никак не отреагировал. Окажись эта встреча, как и все те, когда они были вместе, он не заговорил бы о подобном вообще, потому как понимал, что в его карьере дружба с Богданом сыграет не последнюю роль. Но сейчас Рамсес просто, обыденно и позволительно рассуждал вслух, тем более он не собирался чего-либо доказывать бывшему другу. К тому же, как это было видно, Богдан и сам многое знает о себе.

— Чего молчишь? Очко сыграло? Понимаешь, что, если я этого захочу, то ты бомжам позавидуешь.

— Богдан, — обратился Рамсес, не обращая внимания на затянувшуюся истерию собеседника, лишь желая изменить тему, — я могу только добавить, что в соцсетях, наряду с тем, о чем ты правильно сказал, возникают и хорошие, позитивные сообщества.

— Ой, сколько сентиментальности. Того и гляди, расплачусь. Позитива в сети настолько мало, что о нем не стоит и говорить!

— Но все же они есть, — вдумчиво продолжил говорить Рамсес, думая о своем. В одном из таких соц. сообществ он был зарегистрирован. И там, наряду с остальными участниками, занимался тем, что обсуждал проблемы земного шара. — Богдан, я не верю, что все задуманное «закрытым» правительством, обязательно сработает с позитивной отдачей для элитарного сообщества.

— Поделись.

— Выходом из сложившейся ситуации не станет экономика с привязкой на деньги. Чтобы жизнь продолжалась на Земле и далее, необходимо обратиться к смыслу и пониманию сути того, из чего должна состоять дальнейшая жизнь.

— Это твое мнение. Ты просто испугался за свое будущее в окружении этих баранов. Я же скажу так. Сидели бы по домам и не мутили бы ничего. Тогда бы и не было того, о чем я говорил выше.

Богдан продолжил рассуждать, но Рамсес не слушал, он думал о своем, вспоминая слова отца Велорета.

По сути, для оставшихся в живых граждан ничего не изменится. «Закрытое» правительство планирует «оформить» прежние взаимоотношения между населением и властью. Но Рамсесу думалось, что те, кто останутся в живых, они начнут жить, действительно, по-новому. Уровень ментальности, не смотря на негативное мнение о людях, стал выше в общей своей массе, нежели была картина среди малограмотного населения в той же последней гражданской войне в двадцатые годы прошлого столетия в России. И поэтому Рамсес верил в более благоприятный исход, справедливо начатого недовольства к власти и всей той коррупционной составляющей, что давно царит в высшем так называемом элитарном сообществе по всему миру.

Люди стали другими и многие уже способны мыслить кардинально по иному, только им нужен толчок, чтобы всерьез задуматься над проблемами, притормозив суетиться по инерции в повседневной жизни. И тогда они будут способны изменить уклад своего существования. Да настолько, что пока ум, как у обычного, так и у образованного человека, в эти дни не способен реально представить будущее.

А чтобы всерьез понять необходимость нового, каждый должен будет пройти тяжелейший путь. Вначале, думая только об одном, как бы прокормить себя и утолять жажду. Затем, оставшиеся в живых люди, во всей мере осознают насколько важно жить по-иному — во благо другим, чтобы выжить самому. Но тот, кто до последнего станет существовать, как и все это время — с корыстью за выживание, он попросту уничтожит сам себя. Потому что, думая лишь о себе, он не будет искренне заботиться о благе других, что неминуемо станет способствовать гибели в новом зарождающемся мире. Так как ради меркантильности, эти люди будут собираться в сообщества и вести междоусобную борьбу за выживание и за власть с таким же — себе подобным — обществом. А противостояние закончится тогда, когда они неминуемо перебьют друг друга, или, когда одумавшаяся часть людей попросту их покинет.

— Богдан, — обратился Рамсес, перебив пылкие рассуждения того о будущем, — я не знаю, каков будет мир и что нас ждет, но факт заключается в том, что жизнь мне спасал Дэвис. Не ты, — он усмехнулся, — не Алика, а Дэвис. Он даже от киллера заслонил меня своим телом. Ладно, Богдан, что тут говорить? В общем, я остаюсь с ним.

— Говоришь загадками! Еще и прям аж взрыднуть хотца.

— Для тебя загадками и вполне понятно, что тебе смешно. Тут главное для меня — я все понимаю.

Богдан махнул рукой.

— Кто такой Дэвис?

— Для тебя это не важно.

— А, это тот, который с СД — синдромом Дауна, — потешался Богдан.

— Нет. Не тот с СД. А просто Дэвис, который без корысти ради, спасает мне жизнь и уж от него-то мне не стоит ждать подлости в будущем.

— Типа, как от меня?

— Типа, да, как от тебя. И тогда, когда ты трахал мою подругу, конечно же, заботясь обо мне, и теперь, с заботой обо мне, ты приглашаешь меня с вами закрыться в резервуаре от всего мира, чтобы потом ты поимел себе выгоду за счет моих мозгов…

— Что? — неистово завопил Богдан. — Самым умным себя считаешь! Что ты о себе возомнил?

— А то, — жестко ответил Рамсес. — Думаешь, я не способен на многое, кроме, как анализировать и просто зарабатывать деньги? Допустим, ты думал, я не смогу понять элементарного, когда ты занимался махинациями по черному маклерству? Ошибаешься. В тот же вечер, как мы с тобой проделали самую первую проводку денег, я засел за компьютер и все обмозговал. Тогда же я абсолютно все понял, правда, в той части, что делали мы с тобой. А вот для чего мы это делали, я понял только что. Деньги шли в части твоего отца на строительство «отдаленной территории для избранных». Руководство нашей компании, конечно, было в курсе?