Фелипе Рейес - Размышления о чудовищах

— Ну, ребята, это можно исправить: дайте мне каждый по слитку золота весом в полкило, и я сразу же подыщу вам отель с шелковыми простынями, платиновыми кранами и грудастой негритянкой, возлежащей на водяном матрасе в двадцать квадратных метров. Давайте, ребята, вынимайте из карманов ваши слитки.

(В общем, гостиница «Испания» — это худшее в Пуэрто-Рико.)

Способен ли человек провести семь ночей в гостинице «Испания»? Ответ может быть утвердительным, только если вышеупомянутый человек мертв или по крайней мере если он каталептик. И дело было не только в проблеме водопроводной воды, не в том, что Хуп храпел, не в том, что кондиционер не работал, не в концерте кокиес в брачный период на протяжении всей ночи на заднем дворе под покровом скудной домашней растительности, чахнувшей там, потому что эти сгоравшие от любовного пыла лягушки с ума сходили ради того, чтоб совокупиться с другими лягушками, и их не особенно волновал пейзаж, — а то, что ко всему этому добавлялась ночная суета в «Испании», где, дабы добавить престижа и разнообразия жизни, по часам сдавались комнаты для педиков, гужевавшихся в соответствующем баре, находившемся поблизости, и все это было похоже на сексуальное соревнование между педиками и кокиес, так что ночью в гостинице «Испания» все было совокуплением, безумным дворцом отвердевшего пениса, и напоминавшее флейту кваканье лягушек смешивалось с оперными криками педиков, весело носившихся по коридорам, и трахались лягушки, трахались педики, и по мне, пусть бы они трахались до тех пор, пока мир не рухнет, но я-то боялся, что во всей этой атмосфере великого Содома Хупу взбредет в голову отыметь меня (вы ведь уже знаете о блажи Хупа), и это опасение лишало меня сна, и все это было в конечном счете потрясающим бардаком, потому что, между прочим, я не мог глаз сомкнуть, а человек, лишенный сна, всегда опасен, ведь его ощущение реальности в достаточной мере искажено: почти никто не способен вынести реальный мир, не погружаясь на несколько часов в день в мир ночных кошмаров.

Был ли бассейн в гостинице «Испания»? Разумеется, нет, в том числе и потому, что потребовалась бы пара веков для того, чтоб наполнить его, такой там был напор воды, так что каждое утро мы, как воры, ходили в отель «Кариб Хилтон», который располагал не только бассейном, но также и маленьким пляжем, не считая всевозможных ресторанов, коммерческого центра и латинских групп, наполнявших воздух гитарными арпеджио и боем барабанов конга.

— Это большевистский и магометанский рай одновременно, — ободрял нас Хуп, которого беспокоила больная профессиональная совесть. — Мы проведем здесь целый день, словно миллионеры, а потом пойдем ночевать в «Испанию», потому что ночевать можно в любом месте. Вот что важно, — и он с гордостью разводил руками посреди огромного холла «Кариб Хилтон», как будто оно ему принадлежало.

И вот, в конце концов, как я и сказал, мы превратились в вороватых завсегдатаев этого заведения, достойного фараонов, и там мы проводили день, маскируясь среди постояльцев, глядя на туристок, оценивая туристок, мысленно занимаясь сексом с туристками, моментально забывая о гостинице «Испания» и о ее атмосфере суходола и Содома.

И тогда пришло ураганное предупреждение.

Само собой разумеется, категорический императив Канта, выражавшийся в ураганном предупреждении (ураган, еще до рождения, был окрещен Джорджиной), достаточно сильно взбудоражил фантазию туристического населения Сан-Хуана де Пуэрто-Рико, потому что перспектива природной катастрофы почти всегда оказывается несовместимой с личными удовольствиями: никто не обладает достаточной закалкой, чтоб пить коктейль escarchado [32] Дословно: инеистый — края бокала обмазываются взбитым белком. на ветру, оцененном в 13 баллов по шкале Бофора, а именно этот балл обещала газета Джорджине, разгневанной даме, случившейся проездом в тропиках, жаждущих с нею совокупиться. Многие туристы решили спасаться бегством, многие — остаться. Одни говорили:

— Мы требуем, чтоб нас доставили живыми и невредимыми в нашу родную страну и чтоб нам вернули деньги.

Другие, наоборот, говорили:

— Мы заплатили кучу денег за этот отпуск и полны решимости получить от него удовольствие. Мы имеем право посмотреть на ураган.

(Видно, что люди всегда делятся на две большие группы, в зависимости от мнения.) (И это и есть топливо Истории.)

— Когда ожидается ураган?

В среду. Джорджина, воздушная вандалка, прибывала в среду, и все мы чувствовали себя свидетелями конца света.

Забавная штука — ураган: накануне воздух замирает, становится тяжелым, обретает чистоту и ясность гиперреалистической картины, и птицы образуют статичные группы в электрическом напряжении, а собаки смотрят мутными глазами и прячут хвост между лап, в то время как кошки — ведь они очень трусливы — ищут себе укрытия под диванами и кроватями своих хозяев, тех самых своих хозяев, что нервно забивают окна досками, а попугаи и им подобные перестают разговаривать и бегают в смятении по своей перекладине, как пленники, издавая звук гремящих цепей, и т. д.

Покуда Джорджина шла или не шла, Хуп взял напрокат машину, и мы решили обследовать пуэрториканскую ночь в поисках золотого руна, как говорится.

Пуэрториканская ночь… Так вот. Как я уже рассказывал прежде, тамошние люди кичатся тем, что они очень храбрые и вооруженные, поэтому драки обычно оканчиваются стрельбой, стрельба — похоронами, а похороны — новой стрельбой, мстительной. По словам владельца гостиницы «Испания» (чье имя я, как ни стараюсь, не могу вспомнить), юный пуэрториканец среднего класса может пустить тебе пулю в голову, чтобы снять с тебя солнечные очки, и лучше даже не думать о том, что он может с тобой сделать, если ему понравится твоя машина или если ты в суматохе дискотеки обожмешься с его девушкой.

— Нужно ехать осторожно. А еще лучше — не ехать, — предупреждал нас хозяин-испанофил, не чуждавшийся скороговорок слов. — Нужно все время передвигаться на машине. Из машины — на паркинг дискотеки или казино, с паркинга дискотеки или казино — на дискотеку или в казино, с дискотеки или из казино — на паркинг дискотеки или казино. Нельзя просто так гулять. На улицах опасно.

Опасно на улицах или нет — ясно одно: там почти не было видно прохожих, не только ночью, но и при свете дня, в то время как машины — с дискотеки в казино и наоборот — образовывали караваны, с оркестром яростных гудков в кварталах развлечений. (Странные места.)

Так вот о чем я: в пуэрториканской ночи нет ничего особенного, не считая двух деталей — пистолетов молодых людей и задниц девушек. О первой детали я уже рассказывал, а о второй — нет, так что применим к этой второй детали немного герменевтики, понимаемой примерно так, как понимал ее Шлеермахер, если вы не против.