Джон Уэйн - Зима в горах

Удивляло Роджера не то, что Райаннон, с ее ослепительной красотой в столь безукоризненной упаковке, происходила из таких мест, но то, что она по-прежнему приезжала сюда, по-прежнему считала это своим домом. Какого черта, почему? Из-за дешевизны? Он презрительно фыркнул. Такой девушке нет нужды экономить. Если бы она захотела иметь квартиру в любом городе, да и не только в городе, а в любой столице мира, — желающих платить за нее она бы мигом нашла.

Но быть может, она слишком щепетильна и не желает принимать деньги, не желает вступать в аморальные отношения. Нет, едва ли. В ней было что-то такое — как бы это лучше выразиться? — она казалась такой опытной. Наверняка бывалой. Но может быть, он и ошибается. Может быть, одежда и косметика делают ее такой. Нетронутая деревенская девушка? И она вполне удовлетворится, выйдя через годик-другой замуж за какого-нибудь Дилвина, который будет спокойно и неизменно обожать ее и заниматься своим авиамоделированием? Нет, в это он тоже не мог поверить.

Короче говоря, Роджер не в состоянии был понять Райаннон. Но точно так же не мог он понять и Гэрета, и Айво с Гито, и Мэдога. Однако это вовсе не означало, что он не попытается их понять. Есть тайны, которые стоит разгадать, а есть такие, которые не стоит. В общем-то, все, кто окружал его здесь, представляли собой таинственные загадки.

А больше всех — Райаннон.

Он дожидался своего часа, и этот час настал, когда однажды вечером она, покачивая бедрами, возникла из тумана и подошла к автобусу, шедшему вниз в семь часов. Глядя прямо перед собой, она поднялась по ступенькам. Господи, до чего же она была хороша! Интересно, есть у нее любовник? Неужели существует такой счастливец которому доступно все это в любую минуту, стоит ему лишь захотеть! Роджеру не верилось, что человеку может так повезти. Но в любом случае этот человек не заслуживает такого счастья — тут уж Роджер не сомневался.

— С вас шиллинг, — сказал он, подходя к ней, хотя напоминать ей об этом не было необходимости: она уже протягивала нужную сумму в обтянутой перчаткой руке.

Поскольку у Гэрета не было заведено такой роскоши — выдавать билеты, Роджер лишен был возможности лишний раз дотронуться до руки Райаннон. Но он призывно улыбнулся ей, поймав ее взгляд, и она ответила ему взглядом, в котором мелькнула полуулыбка — нет, вернее, тень улыбки; во всяком случае, сказал он себе, это был вполне дружеский взгляд, каким мог бы обменяться один обитатель Лланкрвиса о другим.

Это все и решило. Вот теперь он рискнет. Он быстро собрал за проезд с остальных пассажиров и встал в голове автобуса рядом с Гэретом, внимательно вглядываясь в ветровое стекло, словно его очень занимала дорога. На самом же деле он собирался с духом. Он видел отражение Райаннон в темном стекле. На этот раз она была не в замшевом пальто. На ней был макинтош с широким поясом и сапоги до колен. На первый взгляд скромный и благоразумный наряд, но если вглядеться, в этом было что-то прельстительное и даже экстравагантное, словно такие макинтоши и сапоги носят не на улице в сырую погоду, а только дома, в четырех стенах, где стоит дым от дорогих сигар и хлопают пробки от шампанского.

Как только автобус выехал на площадь и остановился, Роджер бросил что-то на ходу Гэрету и двинулся следом за Райаннон. Она, казалось, не замечала, что кто-то идет за ней, а может быть, просто не обращала на это внимания; как бы то ни было, она, не спеша и не оглядываясь, поднялась по ступенькам «Паласа». Роджер задержался на плохо освещенной стоянке для машин. Он уже несколько дней носил в кармане галстук на случай, если возникнет как раз такая ситуация, и сейчас вынул его и тщательно повязал вокруг шеи. Это был символ его респектабельности. Работать в автобусе при галстуке не стоило, но без галстука никто не впустил бы его в «Палас». Таковы уж магические свойства этой восемнадцатидюймовой полоски материи. Роджер глубоко перевел дух и поднялся по ступенькам.

Старший рассыльный поздоровался с ним — он, конечно, знал, поскольку все здесь знали, что Роджер собирает сейчас за проезд в автобусе Гэрета. Однако он поклонился ему так, точно понятия об этом не имел. Так же повел себя и бармен. В отеле тщательно следили за соблюдением кодекса приличий и светскости. К тому же, наверное, они не исключали возможности, что Роджер ведет себя так, потому что он эксцентричный миллионер. А почему бы, собственно, и нет? Он вполне мог бы быть миллионером, а не просто эксцентричным филологом. Роджер быстро проглотил две порции виски, расправил плечи и вышел из бара в холл, где царила Райаннон.

Она сидела за своей стойкой, устремив рассеянный взгляд на просторы раскинувшегося перед ней ковра, этого не занесенного на карту моря, по которому в надлежащее время приплывало к ней все, что ей требовалось. Роджер, разгоряченный виски, смело направился к ней.

— Привет, — сказал он.

Она безмятежно посмотрела на него.

— Привет. Чем могу быть вам полезна?

— У меня к вам дело, не имеющее отношения к гостинице, — сказал он. — Личное дело.

Она продолжала смотреть на него все с тем же безмятежным выражением лица — без удивления и без вызова.

— Не могли бы вы мне подсказать, — продолжал Роджер, — куда здесь люди ходят, когда хотят хорошо провести вечер? Вкусно поесть, выпить хорошего вина, быть может, послушать оркестр. — Следовало ли ему добавить: «Посмотреть ревю»? Или же это было бы слишком явным намеком?

Она отнеслась к его словам, как к весьма обычному вопросу постояльца.

— Ну, все зависит от того, далеко ли вы готовы поехать.

— Куда угодно, лишь бы успеть сгонять на машине туда и обратно за вечер. — Или, может быть, она думает, что он разъезжает всюду на велосипеде? Или ездит только в такие места, куда ходит автобус Гэрета?

— Ну, ближайшее приличное место находится на Энглси. Там можно хорошо поужинать, у них хороший выбор вин и небольшая площадка для танцев.

— Вы там бывали?

— Да, — сказала она откровенно.

— Вы считаете, что это лучшее место, скажем, в пределах тридцати пяти миль?

— Да.

— А вы бы не поехали туда со мной как-нибудь вечером?

Ну вот, он и сказал это.

Райаннон посмотрела на него, как бы решая, что ответить. Ее большие темные глаза пробежали по лицу Роджера, словно она впервые по-настоящему увидела его. Да, собственно, так оно и было, поскольку он впервые предстал перед ней для обозрения, как нечто заслуживающее внимания.

Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но прежде чем слова слетели у нее с языка, внимание ее было отвлечено внезапно появившимся полноватым блондином, который стремительно подошел к стойке, перегнулся через нее и сказал:

— Добрый вечер, красотка!