Игорь Черницкий - Ай эм эн экта!

Причитающийся гонорар я получил только через день. Не понимая этой задержки — как-то унизительно без конца дергать бухгалтера и вроде милостыню выпрашивать. я слонялся по городу. На одной из чистеньких пешеходных улиц купил в киоске японскую куклу для Наташки. Купил на сэкономленные суточные. Кукла славная: так здорово по-японски мяучит при перевороте, надо понимать, «мама» говорит; к ней еще бутылочка приложена с соской, во рту у нее дырочка, и эту бутылочку туда можно вставлять. А закрывающиеся круглые глазки с загнутыми ресницами немыслимой длины, а шелковые кудрявые волосики, а платье, туфли, носочки — ну просто Чио-чио-сан в детстве!

Проблема с оплатой решилась на следующее утро. Ларчик, как говорится, фомкой открывался. Просто экономный Лучано, продюсер, никак не мог взять в толк, что за мой эпизод нужно платить девятьсот баксов. Ну ладно бы американец, ну итальянец — свой родной макаронник, на худой конец, а то ведь местный актеришка, из аборигенов — и на тебе: такая цена. Мялся он, мялся, скрежетал зубами, но ничего не поделаешь: договорчик-то вот он, родненький, пришлось платить. Единственное, чем он мне отомстил, — приказал взять билет на обратную дорогу не в спальный вагон, а в обычный купейный. Ну и леший с ним!

Девятьсот моих законных, кровненьких Зина по собственной инициативе в целях безопасности — в поездах сейчас такое творится, как в гражданскую, с людей подчистую шкуру по ночам дерут — надежно затырила в трусы: заложила за подкладку в самом интересном месте и подкладку эту с двух сторон зашила. Такой вот интим с зелененькими. Кроме того, она меня снабдила ластиком, который следовало вставить ночью в дверную собачку в купе, чтобы, случись по дороге бессовестный грабеж, бандит — тварюга алчная, коварная — не смог пробраться к моей полке, под одеяло, в валютный мой тайник. Короче, экипировала меня Зизи по высшему разряду. Моей Тамарке подобное проявление заботы и не приснится. Ну и с Богом! Скатертью — дорожка, буераком — путь.

Попутчики мне достались на редкость болтливые. С самого начала они излили желчь на проводника, ушлого парня, внешне очень напоминавшего молодого Горбачева, лысоватого, но только без пятна на лбу. Он, получив с нас деньги за постели, видишь ли, не принес нам тут же комплекты, а заставил ждать и в конце концов вынудил идти за ними в его тесное купе.

Начав с проводника, мои взвинченные соседи приговорили все молодое поколение.

— Это поколение прагматизма и жестокости, — безапелляционно клеил грузный мужчина в синем блейзере с серебряными пуговицами. — Поколение нигилистов и скептиков. Изувеченное поколение, во многом, я считаю, обделенное. Но они знают слово «надо», и в определенной степени это поколение здравого смысла.

— Да уж, это точно, — раздраженно, но вполголоса поддержала пышная женщина, укладывая беспомощного сынишку трех-четырех лет. — Надо, надо, надо! Надо — себе. Только себе. В личную норку. Крысы!

Похоже, они провоцировали меня выступить адвокатом, но, во-первых, я не такой уж молодой, как им, очевидно, показалось, а во-вторых, я для того и забрался на верхнюю полку, чтобы с отходом поезда сразу уснуть и прокемарить до самого Киева. Ну и потом… синяк под глазом…

Примерно с час я ворочался, стараясь не измять мой «секрет» в трусах. Надо тебе, друг «Самсунг», по-мужски откровенно признаться, что «секрет» этот, сложенный Зиной не слишком удачно, пару раз врезался мне кой-куда своими острыми углами, вызвав легкий стон. Впрочем, стон этот не привлек внимания моих попутчиков, они, что называется, спелись, и — как это часто бывает в пути, когда пустая болтовня под стук колес ни к чему не обязывает, ибо при расставании на конечной станции все забудется, — в беседе их возникали все новые и новые темы. Их вполне устраивал ночной полумрак купе, а у меня в конце концов напрочь пропал сон. И я невольно стал прислушиваться.

Мужчина этот — москвич, бывший преподаватель строительного техникума, совсем недавно занялся бизнесом (друг сманил), теперь мотается из России на Украину и обратно (в Ивано-Франковске у него старушка мать) и пытается приторговывать стройматериалами, но дела пока идут паршиво. У его собеседницы житуха — вообще не обрадуешься. Во всяком случае, я сделал такой вывод, когда услышал со своей полки, как она после внезапной паузы в разговоре вдруг вздохнула:

— У сыночки моего церебральный паралич…

Начинающий бизнесмен в блейзере поохал-посочувствовал, и она выложила свою горькую историю. Медсестра. Но сейчас не работает: денег все равно не платят. Живет в Ивано-Франковске, а едет в Москву, везет пацана в медицинский центр для детей-церебральников, единственный в бывшем Союзе. Чтобы обслуживаться там (она так и сказала — «обслуживаться»), нужно быть гражданином России, иначе никаких денег не хватит. Слава Богу, у мужа ее дела пока худо-бедно, но все-таки идут, так он сумел ей это гражданство купить. Вот так вот, взял и купил за две тысячи баксов. И она теперь с сынишкой по полгода кантуется в Москве уже в который раз.

— Простите, а каким бизнесом занимается ваш муж, если не секрет? поинтересовался «блейзер». — У меня чисто профессиональный интерес: может, ему какие стройматериалы нужны?

— Да нет, он у меня подполковник в отставке. А это… Фонд бывших офицеров-чернобыльцев организовал…

Сынишка ее во сне застонал, и она склонилась и что-то промурлыкала ему в самое ушко.

— Ну и как? — перешел на громкий шепот «блейзер», когда она снова уселась, поправляя байковый просторный халат.

— Да что «как», трудно, конечно. Деньги-то где возьмешь, все нищие? Так, вымаливает у разных там фирм. Надо еще за «крышу» платить будь здоров…

— В смысле за аренду помещения?

— Да нет! Ну что вы, не понимаете? — в голосе «байковой» мамаши опять послышалось легкое раздражение. — Раньше это называлось рэкет, сейчас «крыша».

— А-а-а! Да-да-да, — спохватился «блейзер». — Ну конечно… Понимаю, понимаю… Что ж вы хотите? Вся территория бывшей нашей, так сказать, свободной и нерушимой поделена мафиозными структурами на зоны влияния, так сказать, от Москвы до самых до окраин. Уж это первое, что я узнал, когда в бизнес пошел. И там у них все четко. Чуть что — читай отходную молитву, если успеешь.

Они помолчали. Стало как-то жутковато. Я пощупал свой «тайник».

— Сейчас бизнесмен как летчик-испытатель — на волосок от смерти, вздохнул «блейзер», не желая так внезапно заканчивать разговор. — А налоги? Это что, по-вашему, это не рэкет? Тот же рэкет, только на государственном уровне. Президенты — те же паханы, поделили, понимаешь, территорию…

— У нас в Украине хоть войны не было, — наконец отозвалась мамаша. Крови не пролито.