Монго Бети - Перпетуя, или Привычка к несчастью

Так же как во времена расцвета колониализма, абсолютизм французского языка становился тем самым отравленным перегноем, на котором неизбежно вырастали вредоносные растения: постичь все его тонкости было невозможно, и это обрекало африканцев на вечное школярство; невольное или преднамеренное исключение из этого рая огромного большинства коренного населения страны приводило к невежеству, социальному и политическому застою. Число избранников, которым после преодоления всякого рода препятствий удавалось все-таки получить аттестат, было так мало, что их, подобно чахлому растению, спешили поместить в теплицу специально отведенных для них кварталов, где они окончательно лишались своего «я». Но это откровенное закабаление посеяло мятежный дух, зрели новые всходы. «Африку надо спасать от трех великих бедствий, — думал брат Перпетуи, — диктатуры, алкоголизма и французского языка, хотя очень может быть, что это всего лишь три лика одного и того же несчастья».

Когда Перпетуя закончила свои объяснения, ее взгляд, в котором были и ум и простодушие, устремился на лица окружавших ее людей — они напоминали ей лица мальчиков из Нгва-Экелё, когда они все вместе горячо обсуждали каждый сданный ими экзамен. Она надеялась встретить одобрение своих слушателей, но поняла, что оскорбила их: некоторые глядели на нее с недоброй усмешкой, другие — высокомерно и холодно. Один только Жан-Дюпон, которого годы излечили от излишнего самолюбия, восхищенно присвистнул.

— Ай да Перпетуя! — сказал он. — Да ты у нас, оказывается, кладезь знаний. И никак этого не проявляла, скрытница! Ты мне напоминаешь дочку моего школьного учителя, я помню, она на всех экзаменах ухитрялась обставить нас. Я слышал, что она сдала экзамены на аттестат, а некоторые говорят, будто даже лицей кончила. А ну-ка, повтори еще разок все сначала. После твоих объяснений мне начинает казаться, что я разберусь наконец во всех этих премудростях. Признаюсь, в мое время с нас спрашивали гораздо меньше, и слава богу. Подожди, вот приедет на каникулы мой сын Дьёдоне, посмотрим, кто из вас сильнее в грамматике, ведь он учится в лицее в Фор-Негре. Ах, молодежь, как жаль мне вас! Конкуренция день ото дня становится все более жестокой, ничего не поделаешь, теперь всем надо знать «воок».

В тот же день, придя после обеда на службу, Жан-Дюпон расспросил своего начальника, француза, в ученость которого африканский чиновник свято верил, считая его своим учителем, и тот полностью подтвердил правильность толкований, которые Перпетуя дала злополучной фразе. Это был настоящий триумф молодой женщины, и она, не думая о возможных последствиях своего поступка, решилась блеснуть и во второй раз — когда Эдуард прочел всем собравшимся условия задачи по математике, затрагивавшей в то же время и вопросы экономики.

Чиновники службы сотрудничества (а попросту говоря, бывшей колониальной администрации), проявляя непомерное, хотя и бесплодное рвение, выдвинули новую идею: экономическая наука, утверждали они, доступна любому африканцу. Это стало прямо-таки манией, и в кругах оппозиции эта новая тенденция получила ироническое название «экономиф». Было решено, что в целях ускорения экономического прогресса республики (на языке снобов это называлось «take-off») необходимо не только привить африканцам вкус к экономической науке, но и пронизать духом экономики всю их повседневную жизнь, стремиться к тому, чтобы они, так сказать, впитывали эту науку с утренним кофе (если только африканцы пьют этот самый кофе) или еще того лучше — с молоком матери. Казалось, что это так же просто и гениально, как яйцо Колумба: действительно, существует ли в жизни хоть что-нибудь, чего нельзя было бы свести к экономическим категориям?

На самом же деле для людей, которые, подобно Эссоле, получили аттестат в конце сороковых годов, идея эта не несла с собой ничего нового. Уже тогда, дабы заставить африканцев всосать с молоком матери агрикультуру (в те годы была мода на эту науку), высшие власти, которые, так же как и сейчас, были введены в заблуждение некими шарлатанами, выдававшими себя за чудотворцев и поборников прогресса, постановили, что во всех крупных городах экзамены на аттестат будут начинаться с контрольной работы, так или иначе связанной с прославлением земледелия.

Но увы, среди учителей, составлявших задачи для экзаменов, было, по всей вероятности, не так уж много специалистов по вопросам агрикультуры и совсем мало таких, кто был наделен живостью воображения, а без этого, как известно, не может быть ни обновления, ни истинного творчества. И потому на всех экзаменах во всех городах неизменно повторялся один и тот же вопрос: какие условия необходимы для наилучшей всхожести семян. Гут же установилась забавная традиция — за полчаса до того, как войти в классы, где им предстояло писать сочинение, экзаменующиеся обменивались мнениями но этому вопросу, так что в конце концов сформулировали раз и навсегда ответ: необходимо хорошее состояние зерна, определенная влажность и температура почвы и посев на нужной глубине под легким слоем перегноя. И как правило, все экзаменующиеся получали двадцать очков из двадцати. Эссола и сам прошел через это. Что же касается подлинного проникновения науки в жизнь, то тут дело обстоит совсем иначе.

Вот и сейчас, после того как в моду вошел «экономиф», молодые люди повсюду заучили несколько выражений или общих формулировок, смысл которых им, правда, был не всегда ясен, зато в случае необходимости их можно было повторять чисто механически.

Итак, на этот раз все собрались в просторном доме Жан-Дюпона и его жены Анны-Марии, сюда стеклось и множество любопытных, привлеченных распространившимися в квартале слухами об учености Перпетуи.

Условия первой задачи были таковы:

«Африканская семья, состоящая из пяти или более человек, имеет возможность откладывать каждый месяц не более 5 % своего дохода. Господин Епраим-Юбер Маконда, у которого две жены и шестеро малолетних детей, является чиновником высшего административного аппарата и зарабатывает в месяц 30 000 франков СФА. Согласно правительственному декрету республики, для приобретения определенного рода товаров в кредит необходимо внести не меньше трети стоимости товара сразу, а остальное погасить в течение двенадцати месяцев. Принимая во внимание все эти обстоятельства, какой совет дадите вы господину Епраиму-Юберу Маконде, располагающему только своим жалованьем и пожелавшему приобрести новый мотороллер, цена которого, включая все побочные расходы, составляет 180 000 франков СФА?»

Вступив в противоречие с мужем, который выразил прямо противоположную точку зрения, Перпетуя заявила, что она прежде всего попыталась бы отговорить господина Епраима-Юбера Маконду от такого опрометчивого шага и вот по каким причинам: