Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

— Так я и знал, — говорит Николас, вешая трубку. — Констебль.

— Что за констебль такой? — спрашивает Гид. — Звучит не очень обнадеживающе.

— Констебль, — разъясняет Каллен, — это городской полицейский. Парень старой закалки. Короче, когда на территории школы возникают проблемы с наркотиками, звонят ему. Он приходит с собакой, они обыскивают общаги и находят дурь. Поверь, они находят ее всегда.

— А какой породы собака? — спрашивает Гид.

— Какой породы? Какая разница, какой она породы?

— Кажется, золотистый ретривер, — подсказывает Николас.

Золотистый ретривер? Специально натренированная на поиск наркоты собака — золотистый ретривер? Обожаю Новую Англию!

Каллен выдувает воздух губами — обреченная полуухмылка. Николас какое-то время шагает туда-сюда, потом кладет ногу на подоконник и делает растяжку, и снова принимается ходить. Открывает холодильник. Достает виноградину и съедает.

— Итак, — наконец говорит он, — вот что сейчас будет. — Он достал из холодильника вазу с виноградом, уселся по-турецки на пол директорской кухни и начал поедать виноградины одну за другой. — Сюда явится констебль. Молли Макгарри, которая понятия не имеет, что происходит, наверняка спрятала траву в шкафчик, или под кровать, или в какое-нибудь еще совершенно очевидное место. Ее ловят, и все отсюда вытекающее. Если зайдет так далеко, мы, конечно, не бросим ее в беде, но и ей достанется.

— Нет, мы не можем этого допустить, — говорит Гид. — Кто-то из нас должен пойти предупредить ее. Я не допущу, чтобы Молли отправили обратно в Буффало.

— Если Молли вышвырнут из школы, а тебя нет, — замечает Каллен, — пари отменяется.

Господи, какой он подлый! Гид встает и надевает куртку.

В этот момент на кухню заходит миссис Фрай, шаркая шлепанцами из овечьей шкуры.

— Хотела просто проверить, как там мой поросеночек, — говорит она и принимается суетиться у духовки с термометром для мяса, тыкая огузок. — Отличненько, — бросает она и шлепает вверх по лестнице.

Гид застегивает куртку и, совсем как ребенок, проверяет, хорошо ли завязаны шнурки.

— Никуда ты не пойдешь, — шипит на него Николас. — Она же сейчас вернется.

— Из-за констебля нас всех отправят домой, — говорит Каллен. Он ложится на пол и кладет ноги на ручку духовки. — Странно, но меня это утешает.

Но Гидеон не готов сдаваться. В его груди зарождается бунтарский дух.

— Может, ты и рад вернуться домой, — говорит он Каллену. — Там у тебя своя машина, на которой ты будешь ездить в престижную школу, где куча новеньких наивных девчонок. Но, если бы ты знал, что ждет дома меня, ты бы понял, почему я готов сделать все, что угодно, лишь бы не возвращаться туда.

Каллен и Николас, бесспорно, поражены храбростью Гида перед лицом опасности (хоть это и всего лишь школьные проблемы). Что до меня, я никогда не сомневалась, что он на это способен.

Гид решает, что лучше всего начать со столовой. Он пробирается туда, как ему кажется, незаметно, прижавшись к земле, ныряя за кусты и замирая за деревьями при любой возможности. Он делает крюк по тропинке, куда редко заходят ученики — за девичьим общежитием «Эмерсон», где живут Пилар и Молли, — и срезает путь через небольшую рощицу за зданием столовой. Наконец он оказывается под венецианским окном, за которым — столик, где они обычно обедают. Лиам Ву сидит за ним один. Он притворяется, будто смотрит в одну точку, но Гид-то знает, что на самом деле он любуется своим отражением в окне.

Гид машет ему и думает: надо же, я даже его не боюсь. Он машет двумя руками. Взгляд Лиама по- прежнему устремлен в одну точку. Гид машет быстрее. Лишь когда он начинает подпрыгивать на месте, как жертва кораблекрушения, пытающаяся привлечь внимание пилотов самолета, Лиам наклоняется вперед, хмурит лоб и выговаривает, кажется: «Ты это мне?»

Гид прекращает прыгать и трясет кулаками в воздухе. Он говорит, отчетливо двигая губами:

— Тебе, тебе, козел! — Черт. Он присаживается на уступ, тяжело дыша. Набравшись храбрости, он собирается снова встать, но видит, что Лиам направляется к нему по холму. Гид слегка обрадован тем, что вид у него рассерженный.

— Что за выкрутасы? И вообще, где моя тачка, чувак? И где дурь? Половина наша.

— Лиам, прошу тебя, сделай то, что я тебе говорю, и не задавай вопросов. Я хочу, чтобы ты пошел в школу, нашел Молли Макгарри и привел ее сюда. А если не сможешь найти, выясни, где она.

— Издеваешься, что ли? — рявкает Лиам. — Почему бы тебе самому не пойти и найти ее?

— Лиам, — объясняет Гид, — у нас большие неприятности. И ты должен найти Молли Макгарри, иначе очень пожалеешь, что этого не сделал.

— Молли Макгарри? — задумывается Лиам. — Знакомое имя. Это такая брюнетка… и у нее еще подружка со страшными глазами?

— Лиам, сейчас правда не время притворяться, что ты настолько крут, что не можешь вспомнить, кто она такая.

Эта фраза наилучшим образом отражает всю суть мерзкой натуры Лиама. Лиам хоть и не слишком сообразителен, но понимает намек. Все его тело как будто сдувается. Даже губы становятся тоньше.

— По-моему, эта Молли Макгарри так себе, — замечает Лиам.

Ах так, думает Гид. Он раскусил Лиама. Тот пытается снова повернуть баланс сил в свою сторону: он знает, что Гиду нужна Молли. Правда, не знает зачем, но это неважно. Поэтому он пытается внушить ему, что девушка, которую Гид, может быть, считает классной, для него так, ничего особенного. Так себе. Ну и урод. Хотя пусть думает что угодно. Молли все равно в жизни на него не взглянет.

Не делай поспешных выводов, Гид. Вспомни всех этих крутых пустышек, которые так нравятся тебе. Может, девушки и меньше западают на одну лишь красоту, но не все мы от этого застрахованы. К тому же, если Лиам Ву ни разу не проявил при тебе своего обаяния, это вовсе не значит, что его у него нет. Я-то знаю, потому что видела его совсем с другой стороны.

Гид поступает мудро и ничего не отвечает. Они стоят лицом друг другу в темной, холодной тишине ново- английской ночи. Наконец, Лиам произносит:

— Друг, если ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя, скажи хотя бы, почему я это делаю. — Он скрещивает руки на груди.

— Как мне хочется расквасить тебе нос, — шипит Гид.

Как это было по-детски. Провинциально. И не по- мужски. Как только слова вылетели у него изо рта, Гид окаменел. Но Лиам вдруг покраснел и пошел пятнами. Гиду знакомо это выражение: Лиаму стало стыдно. У него большое самолюбие, но и оно уязвимо, и то, что Гид, новичок в школе, больше его не боится, пошатнул его мир.

Лиам плетется прочь, не говоря ни слова.

Гид наблюдает, как он рыщет по столовой. Он возвращается довольно быстро. Хорошо, думает Гид. Кажется, Лиам понимает.