Мейв Бинчи - Хрустальное озеро

— Конечно, она была бы рада.

Кит спрашивала себя, как она позволит совершиться этому греховному браку. В обряде венчания есть момент, когда священник спрашивает присутствующих, известно ли им какое-нибудь препятствие, мешающее новобрачным соединиться. Когда этот момент настанет, Кит, зная, что жена ее отца жива, промолчит. В конце концов, когда она спросила об этом сестру Мадлен, та посоветовала ей поступить так, как подскажет сердце.

Ответственность огромная, но она взвалит ее на свои плечи.

Кит освоилась в колледже Святой Екатерины удивительно легко.

В первую же неделю она познакомилась с девушкой по имени Фрэнки Барри, бунтовщицей с насмешливыми глазами. Фрэнки собиралась со временем уехать в Америку и исколесить всю страну, работая в разных гостиницах.

— Думаешь, нам это удастся? — с сомнением спросила Кит.

— Конечно, удастся. Мы же станем членами дублинской гильдии работников гостиниц и ресторанов, а более высокой квалификации на свете нет, — уверенно ответила Фрэнки.

Ее слова обрадовали Кит. Теперь можно было не бояться остаться без работы после двух с половиной лет учебы, не возвращаться безропотно в гостиницу «Центральная» к ужасным родителям Филипа и даже не выходить за него замуж для всеобщего спокойствия.

Филипу тоже нравилось в колледже. Он с гордостью показывал Кит ленточки, на которых вышил собственное имя.

— Можно подумать, что ты маленькое сокровище, — поддразнивала его Кит. — Желанная цель для любой девушки.

Филип покраснел, и она почувствовала угрызения совести. Вот было бы здорово, если бы он влюбился во Фрэнки! Она попыталась свести их, но ничего не вышло. Фрэнки снимала квартиру вместе с двумя девушками, Филип жил у дяди, а Кит — в общежитии.

Работы в Дублине хватало, так что проблема заключалась в выборе. Кит собралась навестить Риту. Филип терпеливо ждал ее после лекций, и она прекрасно знала, что так и будет.

— Нет, Филип. Я должна кое с кем встретиться. Честное слово.

— С кем?

— Прости, не поняла.

— Может, я знаю этого человека? — Филип понял, что перешел границу.

— Да, знаешь. Это Рита Мур.

— Рита? Ваша служанка из Лох-Гласса?

— Да. — Кит не понравился его высокомерный тон. Филип говорил так же, как его мать.

— Ты встречаешься с ней в кафе? — спросил Филип, потрясенный фамильярностью отношений с бывшей прислугой.

— Конечно, нет. Сначала я попрошу Риту прислуживать мне за столом, а только потом позволю ей поесть самой.

— Я только спросил.

— А я ответила, — отрезала Кит.

Рите не терпелось узнать новости и подробности того, как справляется с работой Пегги — девушка, которая приходила на несколько часов выполнять ее прежние обязанности.

— Как ты думаешь, мисс Хейз что-нибудь изменит?

— Надеюсь, да… — ответила Кит. — Понимаешь, мне хочется, чтобы она не просто переехала в наш дом, а сделала его своим.

— Она пригласила меня на свадьбу, — сказала Рита.

— Я знаю… Что ты наденешь?

— Я видела один костюм у Клери. Очень подходящий. И туфли в тон. Светло-зеленые. А что ты наденешь?

— Не знаю. Папа дал мне деньги, но я еще не нашла ничего подходящего.

На следующее утро Кит сказали в колледже, что ей пришла посылка.

Увидев, что посылка из Лондона, Кит отнесла коробку в туалет и открыла; при этом ее сердце колотилось, как паровой молот. Что в очередной раз придумала Лена Грей? Какая страшная тайна, способная уничтожить их всех, лежит внутри?

Она с изумлением достала платье из серо-белого шелка и прочитала записку. Платье не очень понравилось ей, но это не имело значения. Значение имела только записка.

Надеюсь, ты с удовольствием наденешь это платье на свадьбу. Л.

Кит перечитывала ее снова и снова.

Записка означала, что Элен Макмагон дает благословение на этот брак Что она знает про предстоящее венчание и не собирается ему мешать. По лицу Кит покатились слезы. Она почувствовала неимоверное облегчение.

Девушка снова посмотрела на платье. Оно было сшито из шелка. Может быть, даже чистого шелка. Если так, то платье стоило целое состояние. Нужно будет примерить его вечером и подумать, что написать в ответ.

Если она вообще решит написать.

Но за такие подарки принято благодарить. Возможно, именно на это Лена и рассчитывала.

Общежитие Клио было неподалеку от университета. Там жили девушки со всей Ирландии, в том числе из самых аристократических семей. Большинство из них никогда не слышали о Лох-Глассе. Многие учились в закрытых школах и знали друг друга. Обзавестись подругами оказалось не так легко, как думала Клио. В аудиториях было то же самое. Создавалось впечатление, что все остальные студенты каким-то таинственным образом знакомы между собой.

Первые дни учебы в Дублинском университете оказались совсем не такими веселыми, как она надеялась. Впервые в жизни она чувствовала себя одинокой. И впервые в жизни поняла, что она — маленькая рыбка в огромном море, берегов которого не видно.

Клио подбадривала мысль, что если ей так скверно, то Кит еще хуже. Живет с какими-то ужасными будущими гостиничными работниками, приехавшими неизвестно откуда, да еще на другом конце О’Коннелл-стрит, в нескольких милях от центра.

Кит собралась поужинать с Филипом О’Брайеном. Сама пригласила его и сказала, что угощает.

— С чего это вдруг? — подозрительно спросил Филип.

— Я приглашаю тебя по всем правилам. Ты сделал бы так же, если бы я была твоей гостьей и мы пошли бы куда-нибудь.

— Ты приглашаешь меня, так какая разница?

— Разница есть, — решительно ответила Кит.

Филип был высоким, веснушки ему шли, волосы перестали торчать вихрами, а лицо утратило слегка растерянное выражение, свойственное ему в подростковом возрасте. Кроме того, у него было чувство юмора. В большинстве случаев он вел себя как отличный друг. Если не считать одного обстоятельства, о котором Кит и хотела с ним поговорить.

— Пожалуй, я закажу спагетти, — сказала она, изучив меню.

— Они могут оказаться консервированными, — предупредил Филип.

— Вот и хорошо. Я люблю консервированные спагетти. Их намного удобнее есть.

— Только не брякни этого в колледже. Нас с тобой примут за деревенщин.

— О том и речь, — сказала Кит.

— О чем? О спагетти?

— Нет. О нас с тобой, деревенщинах.

— Многие студенты родом из Дублина и других больших городов. Они считают деревенщиной любого, кто приехал из мест, подобных Лох-Глассу.

— Я имею в виду не слово «деревенщина», а слова «мы с тобой».

— Так говорят о двух людях, — обиделся Филип.

— Я не о том. У меня своя жизнь и свои заботы. Я не могу вступить с тобой в отношения, о которых ты мечтаешь…

— Не понимаю, что в этом ужасного… — начал он.