Уинстон Черчилль - Саврола

Тиро без особого труда пробрался сквозь толпу, но его путь преградили часовые, стоявшие у ворот. Они отказались пропустить его, и в какой-то момент он опасался, что напрасно взял на себя риск. К счастью, один из муниципальных служащих, слонявшихся по двору, узнал его как адъютанта Молары. Он написал свою фамилию на листке бумаги и попросил этого человека передать его Савроле, или, как теперь его называли, президенту Совета общественной безопасности. Служащий удалился, и через десять минут он вернулся с офицером, одетым в мундир, который украшала красная лента революционной партии. Он пригласил младшего офицера немедленно следовать за ним.

В вестибюле здания мэрии толпились взволнованные патриоты, блиставшие красноречием. Они страстно желали служить великому делу борьбы за Свободу, если только это не было связано с риском для жизни. Все они носили красные ленты и громко говорили, обсуждая депеши с поля боя, которые часто доставлялись посыльными и вывешивались на стенах. Тиро и его сопровождающий направились через вестибюль и, поспешно пройдя по коридору, оказались у входа в небольшое помещение штаба революционного комитета. Повсюду сновали вооруженные люди. Офицер, стоящий на посту у двери кабинета, объявил о прибытии Тиро.

«Конечно, — послышался хорошо знакомый голос, — пригласите!» И Тиро вошел. Это было небольшое помещение со стенами, обшитыми панелями. Два высоких и встроенных глубоко в стену застекленных окна были занавешены тяжелыми выцветшими шторами красноватого цвета. Саврола писал за столом, расположенным посередине комнаты. Годой и Рено разговаривали, стоя у окна. Другой человек, которого он не узнал в этот момент, что-то быстро записывал, сидя в углу. Великий демократ почтительно посмотрел на него.

— Доброе утро, Тиро, — приветливо сказал он. Однако, увидев мрачное и взволнованное лицо юноши, он спросил его, что случилось. Тиро немедленно сообщил ему о желании президента сдать дворец.

— Ну, и в чем проблема? — недоуменно поинтересовался Саврола. — Там ведь находится Море, а он обладает всеми полномочиями.

— Он мертв.

— Каким образом? — спросил Саврола низким надломленным голосом.

— Пуля попала ему в горло, — лаконично ответил младший офицер.

Саврола страшно побледнел. Он любил Море, и они уже давно дружили. Его охватило чувство глубокого отвращения ко всей этой бойне, но он преодолел его. Это было не время для сожалений.

— Вы хотите сказать, что осажденные не согласятся на капитуляцию?

— Я хочу сказать, что, возможно, к настоящему времени все они уже зверски уничтожены.

— В какое время был убит Море?

— В четверть первого.

Саврола взял в руки телеграмму, которая лежала у него на столе.

— Взгляните, эта телеграмма была отправлена в половине первого.

Тиро пробежал ее глазами. Депеша была подписана Море, и в ней говорилось: «Готовлюсь к окончательному наступлению. Все в порядке».

— Это фальшивка, — уверенно заявил младший офицер. — Когда я отправился сюда, еще не было половины первого, а сеньор Море уже был мертв в течение десяти минут. Кто-то другой отдал команду.

— Бог ты мой! — Саврола, вскочив из-за стола, схватил шляпу и трость. — Кройтце, — крикнул он адъютанту, — поспешим! Вероятнее всего, он убьет Молару и, возможно, всех остальных, если его не остановить. Я должен пойти туда сам.

— Что, вы в своем уме?! — закричал Рено. — Это ошибочное решение. Ваше место — здесь.

— Лучше пошлите туда офицера, — предложил Годой.

— У меня нет никого, кто умеет управлять людьми, и мне некого послать. Вы можете отправиться сами.

— Я! Ни в коем случае! Об этом даже нечего думать! — быстро ответил Годой. — Это было бы бесполезно. У меня нет власти над толпой.

— Вы говорите неподобающим тоном в течение всего утра, — презрительно сказал ему Саврола, — или по крайней мере после того, как была отбита атака правительственных войск.

Затем он повернулся к Тиро и сказал:

— Давайте, мой друг, поспешим.

Они уже выходили, когда младший офицер увидел, как человек, который что-то записывал в углу, вдруг посмотрел на него. С изумлением он узнал Мигуэля.

Секретарь с насмешкой поклонился и язвительно произнес:

— Ну вот мы и встретились. Вы поступили благоразумно.

— Вы оскорбляете меня, — сказал Тиро с глубоким презрением, — хотя сами больше напоминаете крысу, бегущую с тонущего корабля.

— Крыса — довольно мудрое существо, — ответил секретарь, — и чем она мудрее, тем лучше понимает, когда оставаться бесполезно. Зато я лишний раз убедился в правоте слухов о том, что адъютанты первыми убегают с поля сражений.

— Вы подлая, грязная скотина! — воскликнул младший офицер, обращаясь к элементарному жаргону, который был для него более привычен.

— Я не могу больше ждать, — произнес Саврола тоном, в котором звучали стальные командные ноты. Тиро повиновался, и они вышли из комнаты.

Пройдя по коридору и через вестибюль, где Савролу радостно и громко приветствовали, они вышли из здания, где их ожидал экипаж. Дюжина кавалеристов с красными лентами и винтовками сопровождали их в качестве эскорта. Толпа, собравшаяся за воротами, увидев великого лидера и услышав аплодисменты внутри здания, встретила его возгласами. Саврола обратился к командующему эскортом:

— Мне не нужна охрана, — сказал он, — она необходима только тиранам. Я поеду один.

Эскорт отступил. Два человека вошли в экипаж, и, подгоняемый крепкими лошадьми, он проехал по улицам.

— Вам неприятен Мигуэль? — через некоторое время спросил Саврола.

— Он — предатель.

— Их полно в городе! Вероятно, вы и меня считаете предателем.

— Ах, перестаньте! Вы им были всегда, — дерзко ответил Тиро.

Саврола язвительно засмеялся.

— Я подразумеваю, — продолжал Тиро, — что вы всегда старались что-то разрушить.

— Я всегда был верен своему предательству, — ответил Саврола.

— Да, с вами мы всегда воевали, но этот гад…

— Да ладно, прекратите! — сказал Саврола. — Вы должны принимать людей такими, какие они есть. Лишь немногие из них бескорыстны. Этот гад, как вы называете его, на самом деле — несчастный человек. Но он спас мою жизнь и просил меня спасти его жизнь в ответ на это. Что же я мог сделать? Кроме того, он полезен для меня. Ему точно известно состояние государственных финансов, и он знает подробности внешней политики. Почему мы останавливаемся?

Тиро выглянул из экипажа. Улица была заблокирована баррикадой, и они застряли в тупике.

— Попытайтесь завернуть в следующий переулок, — приказал он кучеру, — и проезжайте быстро.

Теперь был отчетливо слышен шум отдаленной стрельбы.

— Мы почти разгромили сегодня утром эту баррикаду, — похвалился Тиро.