Федор Московцев - Под разными именами (сборник)

Как бы мне этого ни не хотелось, но пришлось звонить Алексею Ивановичу. Я дал ему вводную (прощаясь с милиционером, я узнал от него, из какого РОВД прибыл наряд и куда повезли Толика) и стал ждать.

Какое-то время ОМОНовцы потратили на то, чтобы заставить ужратых тёлок разойтись в разные стороны. Когда оппонентки скрылись за углом, милицейские машины тронулись с места. Оля с Мариной стояли под деревьями напротив входа в «Ромео» и курили. Я счёл момент подходящим, чтобы пойти домой, но они меня заметили и окликнули. Я крикнул в ответ, чтобы шли ко мне, потому что не*уй оставаться в этом месте. С явной неохотой Оля стала переходить дорогу, её нервировало то, что всё закончилось так быстро и без кровопролитного побоища.

— Чо за *уйня!? Они получат **зды! Умоются кровью! Ты позвонил Алексею Ивановичу? — орала она на всю улицу.

Мне стоило огромных трудов заставить её двинуться в сторону моего дома вместо того, чтобы бежать в погоню за оппонентками, которые, к великому её сожалению, так и не «умылись кровью».

…Мы шли по Площади Павших Борцов мимо мединститута, когда нас догнал Толик. Магический телефонный звонок Алексея Ивановича решил его судьбу, и милиционеры его не просто выпустили, а, развернувшись на полпути к РОВД, привезли обратно к тому месту, где забрали. Догадавшись, куда мы пошли, он рванул вслед за нами. Свою мобилку он про**ал во всей этой кутерьме, поэтому не смог нам позвонить. Звонок Алексея Ивановича настроил Толика на мирный лад и ему уже не хотелось «умывать кровью» ни принявших его милиционеров, ни оппоненток. В данный момент им завладела другая доминанта — половая. Обняв необъятную Марину, а точнее пол-Марины, он семенил рядом с ней, как голодная дворняга.

Придя ко мне, мы устроились на кухне и стали догоняться приобретенным в круглосуточном магазине бухлом. Наше общее застолье было недолгим: залив в себя две стопки, Толик повёл Марину в зальную комнату, откуда вскоре раздался скрип дивана и монотонное пыхтенье. Под такой аккомпанемент было довольно глупо сидеть с девушкой на кухне и беседовать на возвышенные темы… но Оля так не считала. Ещё минут 30–40 моя голова разрывалась надвое: одно ухо воспринимало доносящиеся из зала блядские стоны, а другое — живительный Олин бред. Уже не помню, чего она там мне втирала, помню лишь её дикий взгляд и ощущение того, что я попал в дурдом, — такую дичь она несла.

Наконец, когда Толя с Мариной угомонились и прекратилась их непорядочная возня, мы с Олей проследовали в спальню. Разделись и легли в кроватку. Я приступил к предварительным ласкам… но не тут-то было. Оля мне не дала. Она дразнилась, хохотала, позволяла себя целовать и трогать во всех местах, но войти так и не разрешила.

…Это случилось следующей ночью. И хорошо, что по трезвяку, потому как по пьяной лавочке получилось бы совсем не то.

И всё бы прекрасно, но ведь гармонии на свете не бывает. Неоднократно замечал, что вместе с симпатичной мордашкой, длинными ногами и хорошей фигурой натуральным блондинкам передаётся по наследству пуля в голове. В случае с Олей то был целый снаряд. Дело не в той околесице, что она несла, — это бы я стерпел ради её прелестей. Но она требовала, чтобы я развлекал её не только вечерами, но также в своё рабочее время водил бы её завтракать куда-нибудь в «Гранд-Кафе», «Кайфэ» и прочие модные места, далее ланч плавно перетекал в обед и ужин. Возвращаясь с работы домой, я неизменно обнаруживал её в клубах сигаретного дыма с компании подружек, и всё там у них было ништяк: дым сигарет с ментолом, пьяный угар и далее по списку. Это была какая-то ходячая катастрофа, куда бы мы ни пошли, она везде устраивала разборки: с официантами, продавцами, водителями такси, просто со случайными людьми. Уже молчу про то, как она меня за*бывала звонками и СМС-ками, не давая мне сосредоточиться на работе. У самой-то установок на труд не было никаких, она, как и вся наша современная молодёжь, любила только 2 вещи: ходить по магазинам и трахаться… положа руку на сердце, замечу, что мне тоже жутко нравятся эти вещи, но вместе с тем мне привита потребность результативно работать и зарабатывать деньги, чтобы обеспечить себе хождение по магазинам и качественный трах.

…В конечном счёте мне пришлось с Олей расстаться. Что касается Толика, я был вынужден его уволить в связи с банкротством моей фирмы.

PS. А почему я вдруг вспомнил эту тему, потому что на этих выходных случайно встретил Толика в гадюшнике под названием «Робинзон» (это типа ночной клуб на Красных Казармах). Он был, как обычно, упорот в хлам. Мы с ним накатили, отправились на танцпол… и неприятности не заставили себя долго ждать. Увидев рядом с собой ЛКН (лица кавказской национальности), Толик заорал: «Россия — для русских! Чурки горят в печурке!», и через несколько секунд катался по полу, сцепившись с одним из означенных граждан. Его друзья сошлись в рукопашной схватке с оппонентами, сие действо не обошло стороной и мою мирную персону, ибо оппоненты пытались замесить и меня. Каким-то чудом мне удалось выбраться из этого дурдома без повреждений… но в порванной майке.

PSS. И я подумал: ну их нахрен, всех этих интересных креативных людей из прошлого, которые делают мою жизнь такой непредсказуемой!

Адвокат рассказал за своего давешнего клиента — просто прекрасная история. Дело было где-то в областном центре. Три дамы (одна из которых замужем и с малолетним ребёнком) зажигали в грязном гадюшнике грязного уездного городка под Новый Год, 30.12. поздно вечером. Очень скоро они, выражаясь художественным языком, достигли пункта назначения — набрали градус и обратили на себя внимание представителей мужского пола. И совершенно неизбежно до дамочек до. копались соответствующие кавалеры с соответствующими намерениями. Одна из баб (не та, что замужем) тут же свалила, решив, что достойна гораздо лучшего.

Две других не стали томить кавалеров и отправились на ихнюю хазу. Время проводили отнюдь не за чтением томика Осипа Мандельштама и разговорами о России и о судьбах. Всё больше выпивали и играли в старую добрую игру «спрячь колбаску»… проще говоря, бухали и еблись во все дыхательные и пихательные (позже в милицейском протоколе появятся такие выражения, как «оральный и анальный секс»… это помимо «обычного»). Наутро замужняя дама, которую ждал дома малолетний ребёнок, получила по жбану табуреткой (чем-то не угодила йобырю, может, плохо сосала) и ТУТ ВДРУГ ПОНЯЛА, что была изнасилована.

Дальнейшие события вы можете досказать сами, классика жанра: корпулентная дамочка, которая сама кого хошь изнасилует, подорвалась в милицию, бухого в говно «насильника» менты заластали и «установили», что несчастную женщину насильно вывели из бара, силком волокли через селение (где видят и слышат даже стены, и чтобы ты ни делал, через час об этом знает всё село, это вам не город), а потом всю ночь сильничали.