Виктор Левашов - Третья половина жизни

– У меня такое ощущение, Мартыныч, что вы меня всё время экзаменуете. Никак я не намереваюсь поступить. Пока никак.

– Что ж, не пороть горячку тоже решение не из худших.

– И не из лучших. Время дорого. Если Хазанов прав насчёт запасов Имангды – очень дорого. Начнут строить рудник «Октябрьский» – не остановишь.

– Ну-ну, подумайте… Пойду пошарю пока в эфире, а там пора и на связь.

– Одну минутку, Мартыныч… Вот возьмите. Передайте эту радиограмму с пометкой «срочно»…

Дом затих, только в передней комнате потрескивали дрова в буржуйке. Егоров неподвижно лежал в спальном мешке, а перед глазами всё тянулась и тянулась лыжня, как у водителя после долгого дня перед глазами разворачивается бесконечная лента дороги. Маячила спина Саулиса, чередовались распадки с чёрным тальником. Три дня, проведенные на Макусе, оставили какое-то смутное чувство. Словно он не сделал того, что должен был сделать, и не понял того, что нужно было понять. Но сколько Егоров ни думал, не до чего додуматься так и не смог.

Рядом в спальнике ворочался Леонтьев, скрипел раскладушкой. Негромко спросил:

– Николай Тихонович, спите?

– Нет.

– Я так и понял, что вы не тот, за кого себя выдавали. Прилетели провести ревизию Имангды, а в посёлок сходили только раз. Кто такой этот Неверов?

– Обыкновенный человек.

– Не очень-то обыкновенный, если через год сюда прилетает старший следователь прокуратуры. Почему он застрелился?

– Это я и хочу выяснить.

– Когда разберётесь, расскажете?

– Зачем вам?

– Ну как? Всё жизнь. Когда-нибудь напишу книгу.

– Хотите стать писателем?

– Все журналисты хотят. Не у всех получается.

– Думаете, у вас получится?

– Одну книгу уже написал. И даже издал.

– Дадите почитать?

– Нет. Не стоит она того. Слишком правильная.

– Почему это плохо? – не понял Егоров.

– Потому что враньё. Не про реальную жизнь, а про ту, что должна быть.

– Какая, по-вашему, реальная жизнь?

– Да вот такая. Мёртвый посёлок и самые разные люди в нём. Чем не сюжет?

– Я тоже буду в этом сюжете?

– А куда же вы денетесь? Вы уже обречены на бессмертие. В книге, которую я напишу. Если напишу.

– Что за девушка вас провожала в Норильске? – полюбопытствовал Егоров. – Жена?

– Знакомая. Жена осталась в Москве.

– Приедет к вам?

– Нет. Проехали.

– Вы сказали, что были в Москве корреспондентом журнала. А как оказались в Норильске?

– Да так, занесло.

– Мало зарабатывали?

– Нет, много. Трудно стало работать. Столетие со дня рождения Ленина, все эти дела.

– При чём тут Ленин?

– Это вам не при чём. А нам очень даже при чём. Однажды понял: ещё немного и окончательно скурвлюсь или сопьюсь.

– Много пили?

– Не так много, как часто. Решил: пора менять воду в аквариуме. Знакомый сказал, что в Норильской экспедиции хотят организовать отдел по связям с прессой. Так я и оказался здесь. Сюда многих сносит, пытаются начать новую жизнь.

– И как вам новая жизнь?

– Пока интересно…

В глубокую тишину дома ворвался треск рации, шум атмосферных помех. Мартыныч вышел на связь.

НАЧАЛЬНИКУ ЭКСПЕДИЦИИ ШУБИНУ. СРОЧНО. В СВЯЗИ С ОСЛОЖНЕНИЯМИ В ХОДЕ РАБОТ НЕОБХОДИМ ВАШ ПРИЕЗД ДЛЯ КОНСУЛЬТАЦИИ НА МЕСТНОСТИ. НАЧАЛЬНИК ГИДРОГЕОХИМИЧЕСКОГО ОТРЯДА ЩУКИН.

– Без двадцати час… Чёрт, прождёшь!.. Мартыныч, когда они обещали прилететь?

– Передали – с утра. Авиация, это дело такое. Тебе бы, Игорь Константинович, пора и привыкнуть, не первый день в геологии. Мы однажды восемнадцать дней вертолёта ждали. Сидели на гречке и постном масле, даже соли не осталось. И ничего, живы… А ты, девка, не отвлекайся, считай хорошо, нам с этих бутылок зарплату начислять будут.

– А вы не отвлекайте посторонними разговорами!.. Триста шестьдесят восемь… триста семьдесят… триста семьдесят две… Андрей Павлович, зачем отправлять пробы в город? Вы же сделали анализы.

– Они неточные, в самом первом приближении. В лаборатории определят содержание микроэлементов с точностью до четвёртого знака.

– Триста семьдесят четыре… Куда это Задонский подевался? Лыж его нет, ружья тоже.

– Я так полагаю, олешков увидел. Или свежие следы. Вернётся, куда ему тут деваться. А мяса – это бы нам неплохо…

– Пойду, не могу я терять день!.. Андрей, по инструкции я должен получить у вас разрешение на отлучку из лагеря. У вас есть возражения?

– Транспортный отдел дал интервал от десяти до четырнадцати часов, время ещё не вышло. Впрочем, как хотите. Пробы мы сможем погрузить и без вас. Но мне казалось, что вы в первую очередь должны быть заинтересованы во встрече с Шубиным. Почему бы вам не попытаться разрешить свои сомнения без помощи прокуратуры?

– Триста семьдесят восемь… триста восемьдесят. Всё, девятнадцатый ящик. Забирайте.

– Таскали не гуляли!.. Беритесь, Андрей Павлович, отволокём на вертолетную площадку. А вы, Николай Тихонович, тащите с Леонтьевым. Аккуратнее, не побейте!..

– Послушай, Игорь… Ты всё-таки собираешься? Между прочим, Андрей прав. Можно подумать, что ты просто боишься встречи с Шубиным… Что там за грохот? Вертолёт. Что это за машина?

– Обыкновенный «Ми-8».

– Пойдём встретим?

– Присутствовать при визите Шубина – куда ни шло. А выстраиваться перед ним в почётный караул – увольте!..

– Прошу, Владимир Семенович, проходите.

– Десять лет я здесь не был. Стоит посёлок. И долго ещё простоит. Лиственница – дерево крепкое! Здравствуйте, Игорь Константинович… Да, три года этот дом был для нас домом в самом полном смысле слова. И казался даже уютным. Вот, Андрей Павлович, всё это – оборотная сторона геологии. Бросовый ход. Поиск, давший отрицательный результат…

– Чаю, Владимир Семёнович?

– Спасибо, Ольга, не откажусь. Всё-таки холодно в вертолёте. Зато всего сорок минут. Раньше, бывало, вездеходами и тракторами добирались сутки, а то и двое. Как проходит ваша практика?

– Очень содержательно. Каждый день я узнаю что-то новое. Особенно в последние дни.

– Вы уже и отчёт начали? Ого, сколько уже написали!.. Откуда у вас эти газеты?

– Случайно нашлись, в углу. Тут много про Имангду. Приложу к отчёту, в раздел истории поискового района.

– Что ж, это оживит материал. Как себя проявляет практикантка, Андрей Павлович?

– Трудолюбива. И любознательна.

– А как ваши успехи, Игорь Константинович?

– Я должен поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность поработать в этом районе.

– Да, это очень интересный район. И не только с точки зрения геологии. Эти тундры – дикие, нехоженые! По-иному здесь всё воспринимается. Особенно на первых порах. Соразмеряется это, Андрей Павлович, с вашими впечатлениями? Вы ведь впервые на таком Севере.