Виктор Левашов - Третья половина жизни

И все бы получилось, если бы не история с автомобильными крагами за 180 форинтов.

Долгих попал. И на помощь со стороны было рассчитывать нечего. Никто не мог ему помочь. И менее всех – начальник главка Дроздов.

Очень причудливо складывались их отношения. Еще в бытность директором Дроздов сделал Долгих главным инженером комбината. Но почему-то сразу его невзлюбил, обращался как с мальчишкой, материл при всех по малейшему поводу и без повода. Долгих не прекословил, вникал в производство, в сложную структуру комбината. Когда Дроздов вернулся в Москву, а директором комбината стал Долгих, потому что некому больше было передать дела, травля не прекратилась. На селекторных совещаниях все сидели, опустив глаза, и старательно делали вид, что не слышат густого начальственного мата.

Потом произошел один случай. У Дроздова в Норильске остался сын, Гоша, работал на телестудии оператором. Однажды с приятелем и двумя девушками он поехал на Валёк, в пригород Норильска, где рядом с профилакторием стояли балки норильчан, типа утепленных вагончиков – туда приезжали на шашлыки, на рыбалку. Напились, сожгли балок, девушка погибла. Гоше светила тюрьма. Дроздов прилетел в Норильск и, как говорили, стоял на коленях перед Долгих, просил за сына. Дело замяли. После этого Дроздов возненавидел Долгих уже прямо-таки лютой ненавистью. И докладная Пенькова была для него царским подарком.

Из Москвы прилетела комиссия человек из пятнадцати во главе с заместителем председателя Совета Министров. Проверка сигнала не заняла много времени. Все изложенное в докладной Пенька подтверждалось до запятой. Комиссия съездила в Дудинку, посмотрела на пустые пакгаузы, в которым никакой медью и не пахло, и вернулась в город. В горкоме партии состоялось расширенное бюро с присутствием членов комиссии. На повестке дня был только один вопрос: персональное дело коммуниста Долгих.

Норильск замер.

Через два часа бюро закончилось. В решении было: коммунисту Долгих поставить на вид. Не исключить из партии, снять с работы и отдать под суд, не строгий выговор с занесением в учетную карточку, не просто выговор. Поставить на вид. Всё.

Позже Леонтьев познакомился с чиновником из Минцветмета, который прилетал в Норильск в составе комиссии, и спросил, почему так кончилось персональное дело Долгих. Ведь снять его было проще простого. И желающих заменить его на посту директора Норильского комбината наверняка было немало. Флагман отрасли, место престижное. В чем же дело?

– Да, снять его было легко, – согласился он. – И заменить легко. Мы вели переговоры со многими. Но все сразу спрашивали: а приписки спишете? Нет? Тогда нет. Кому же охота вешать на себя двадцать с лишним миллионов приписок? Так и получилось, что в той ситуации руководить комбинатом мог только один человек. Сам Долгих.

Всё вышло так, как и планировал Долгих: новый завод был построен, начал переработку талнахской руды и к открытию навигации дудинские пакгаузы уже ломились от меди.

Летом в Норильск прилетел Председатель Совета Министров Косыгин. Неизвестно, о чем он говорил с Долгих, но через некоторое время по Би-Би-Си передали: «Председатель советского правительства Косыгин встретился с министром цветной металлургии Ломако и просил его об отставке в пользу директора Норильского комбината Долгих. Ломако отклонил просьбу премьер-министра».

Осенью на партийной конференции коммунисты Красноярского края избрали Долгих Владимира Ивановича первым секретарем краевого комитета партии. Говорят, что свою первую речь на партхозактиве он начал так:

– Главное для нас сейчас, товарищи, снег. То есть хлеб.

Красноярским краем Долгих руководил недолго. Вскоре он пошел на повышение – стал Секретарем ЦК КПСС по промышленности и транспорту. Все, кто знал о его отношениях с начальником главка Минцветмета Дроздовым, руки потирали от предвкушения: ну, теперь он ему покажет, расплатится за все унижения.

Однажды в главк позвонили со Старой площади: к вам выезжает секретарь ЦК КПСС Долгих. Дроздов встречал его у подъезда. От волнения он с трудом стоял на ногах. Но встреча прошла удивительно мирно, даже душевно. Долгих подробно расспрашивал о делах, интересовался, какая нужна помощь, на прощанье пожелал больших успехов.

Проводив высокого гостя, начальник главка обессилено упал в кресло: пронесло.

На следующий день вышло Постановление Секретариата ЦК КПСС: в целях совершенствования структуры управления промышленностью все главки в составе министерств ликвидировать.

При воспоминании об этой истории Леонтьеву всегда приходил в голову анекдот. Во время войны Сталин проходит через приемную и говорит своему секретарю Поскребышеву:

– Решили мы вас, товарищ Поскребышев, расстрелять.

И уходит.

Через некоторое время снова:

– Нет, все-таки придется вас, товарищ Поскребышев, расстрелять.

И снова уходит.

На приеме по случаю победы Сталин поднимает тост:

– Я пью, друзья, за моих верных помощников. В трудные годы войны мы умели не только работать, но находили время и пошутить. Вот товарищ Поскребышев не даст соврать.

Бытует мнение, что Советский Союз рухнул, потому что в руководстве его были плохо образованные люди, карьеристы, ничего не понимающие в народном хозяйстве. Да нет, люди там были образованные, решительные, умеющие рисковать и брать на себя ответственность. А Советский Союз все-таки развалился. Почему? Все причины будут правильными и все неправильными. Не приживается дерево, если воткнуть его в землю силой. Не прижился нацизм в Германии, не прижился социализм в России. И демократия не очень-то приживается. А что приживется? То, что вырастает из земли само, из семени. Как демократия в Америке или парламентаризм в Англии. Знать бы, что за семя выпускает в российскую почву свои ростки!

Но это было уже много позже. А тогда, в начале 1970 года, Долгих, не зная того, сыграл в судьбе творческого объединения «Контур» роковую роль. Он был ещё первым секретарём Красноярского крайкома и прилетел в Норильск на партхозактив. В прениях выступали руководители комбината и все как один жаловались на телестудию. Особенно эмоциональным было выступление директора завода – того самого, которого поранил пэтэушник:

– Не дают работать! Когда появляется надпись «Контур», я заранее знаю, что скажут какую-нибудь гадость. Рабочих специально настраивают против нас. Это форменное вредительство!

Долгих из президиума строго оглядел зал.

– Карпов Дмитрий Кузьмич! Он здесь?

– Здесь, Владимир Иванович, – вскочил директор студии.

– Вы это дело прекращайте! Телестудия должна помогать работать, а не мешать! Вы поняли?

– Всё понял, Владимир Иванович. Немедленно приму меры!