Виктор Левашов - Третья половина жизни

– Тараканов, вы не в эфире. Читайте, а не играйте.

Чтение продолжалось минут сорок. Слушали с напряженным вниманием, иногда раздавался гул возмущения. Наконец, Тараканов прочитал подпись: «В.Леонтьев, писатель», положил докладную на начальственный стол и вернулся на своё место.

– Кто хочет выступить? – спросил Карпов.

Выступить рвались все. Будто прорвало канализацию.

Никогда раньше на Леонтьева не выливалось столько помоев.

– Я не знаю писателя Леонтьева, – гремел Тараканов. – Знаю писателя Толстого, знаю писателя Чехова. А писателя Леонтьева не существует!

– У Дмитрия Кузьмича странная кадровая политика, – горячо поддержала его главбух. – Он подбирает всех, кто не прижился в Москве, все отбросы. Кто такой Леонтьев? Алиментщик и алкоголик. Мы помнил, в каком состоянии он появлялся в эфире!

Игоря Шадхана обвиняли в том, что он ворует чужие идеи и выдаёт за свои. Причём обвиняли самые бездарные режиссёры, у которых никаких идей никогда не было. Инна Назарова не способна воспринимать любую критику. Вагунин пьяница и хам. Богданова высокомерна. Недаром Волчков сначала примкнул к этой компании, но понял, что попал не туда, и вернулся в редакцию информации. Валили всё – и что было, и чего не было. Леонтьев понял, что с момента создания «Контура» за каждым их шагом и каждым словом пристально следили десятки глаз, и теперь всё накопленное раздражение яростно обрушивалось на их головы. У кого-то ярость была искренней, у кого-то она диктовалась пониманием ситуации. Не выступить против «Контура» означало проявить нелояльность по отношению к Карпову.

Члены объединения сидели в первом ряду, как пришибленные. Они предполагали, что собрание будет для них нелегким, но такого не ожидали. В их защиту выступила только редактор детских передач Наташа Дроздова.

– Остановитесь, что вы несёте? Ребята хотели делать живое телевидение, а вы клеймите их, как врагов народа!

Говорить ей не дали. Львов отмолчался. Тамара Маслова покаялась:

– Как руководитель «Контура» я была обязана проинформировать дирекцию студии и партийную организацию о нездоровых тенденциях в объединении, но не сделала этого.

Эта казнь египетская длилось восемь часов. Когда поток желающих выступить иссяк, директор студии предложил:

– Хотелось бы послушать членов «Контура». Кто хочет сказать?

– Я скажу, – поднялась Светлана Богданова. – Когда мы решили обратиться в горком партии, я ещё тогда подумала, что это ни к чему не приведёт. Я оказалась права.

– Вы не верите, что партийное руководство города примет правильное решение? – хмуро спросил Савчук.

– Конечно, не верю. Вы пришли не для того, чтобы разобраться в конфликте, а для того, чтобы его приглушить, оставить всё как есть.

– Богданова, вы разговариваете с первым секретарём горкома партии! – одёрнул её Карпов.

– Спасибо, Дмитрий Кузьмич. Теперь я знаю, кем работает наш гость.

– Леонтьев, мы обсуждали вашу докладную записку. Вы что-нибудь поняли?

– Понял главное, – ответил Леонтьев. – Всех устраивает нынешнее телевидение. Что ж, продолжайте. Мы попытались что-то сделать. Не получилось. Но мы всё-таки попытались.

– Какие будут предложения? – продолжил Карпов собрание.

– Предлагаю уволить всех членов «Контура» как противопоставивших себя коллективу, – пророкотал диктор Тараканов. – Это не только моё предложение, многие товарищи так решили.

– Другие предложение есть? Нет. Тогда давайте голосовать. Голосуют только члены партии. Кто «за»? Против? Воздержавшиеся? Единогласно. Решение принято. Вы хотите подвести итог? – обратился Карпов к Савчуку.

– Подведу. Товарищи поторопились. Неправильно, так же само, увольнять профессиональных журналистов. Нужно дать им возможность исправить сделанные ошибки. Я удовлетворён обсуждением. Коллектив проявил, так же само, требовательность и принципиальность. Городской комитет партии верит, что обстановка на телестудии нормализуется и вы будете успешно работать на благо всего Норильска.

С этими словами Савчук тяжело поднялся из-за стола и прихрамывая пошёл к выходу.

– Собрание закончено, – объявил Карпов и поспешил за секретарём горкома.

Павильон быстро опустел. Расходились, пряча глаза. Только пять стульев в первом ряду оставались занятыми.

– Ну что, друзья мои, всё кончилось, – проговорил Шадхан. – Ты, Валерий, хорошо сказал. Ничего не вышло, но мы всё-таки попытались.

Дома Лиза спросила:

– Как прошло собрание?

– Нормально, – ответил Леонтьев. – Как и должно было пройти. Мы уезжаем в Москву.

– Совсем?

– Совсем.

– Что произошло? Так и не расскажешь?

– Расскажу, – пообещал Леонтьев. – Когда-нибудь потом.

Утром раздался телефонный звонок. Звонил Игорь Шадхан.

– Ты ещё ничего не знаешь?

– Чего я не знаю? – не понял Леонтьев.

– Паша Волчков пытался повеситься.

– Но не повесился?

– Успели вынуть из петли. Что ты на это скажешь?

– Больше никто не повесился?

– Больше никто.

Приехав на студию, Леонтьев принёс Карпову заявление об увольнении по собственному желанию. Такие же заявления подали Шадхан, Вагунин и Богданова. Карпов молча их подписал.

Леонтьев с Лизой вернулись в Москву, Шадхан и Вагунин в Ленинград, а Света Богданова осталась в Норильске. Она стала работать учительницей рисования в школе, читала в городе лекции об искусстве по линии общества «Знание». Через несколько лет переехала в Ленинград к родителям. Здесь неожиданно увлеклась тем, что на Западе называется квилт: вручную шьёт одеяла из разноцветных кусочков ткани, они имеют большой успех на выставках прикладного искусства. Сейчас живёт в Великом Новгороде, выпустила две книги стихов, иллюстрировав их своими квилтами.

Игорь Шадхан продолжал заниматься телевидением. Много лет вёл на ЦТ программу «Контрольная для взрослых», снял десятисерийный телефильм о Норильске «Снег, судьба моя», создал и возглавил экспериментальную киностудию.

Валя Вагунин умер вскоре после возвращения из Норильска.

Инна Назарова осталась в городе, некоторое время работала на телестудии, потому что уехать ей было некуда. Приходилось ей очень нелегко в окружении людей, которые не могли простить ей «Контура», а себе – участия в безумном его разгроме. Потом её пригласили на телестудию в Ухте, там она родила сына. Сейчас живёт в Питере, сын вырос, удачно занялся предпринимательством. Каждый год на её день рождения он покупает туры в Испанию, Францию или Венецию.

Паша Волчков тоже некоторое время продолжал работать не студии, потом куда-то уехал. Ничего больше о нём Леонтьев никогда не слышал.

Опыт творческого объединения «Контур» так и остался невостребованным, как все идеи, которые намного опережают время. Только в годы перестройки на ЦТ появился «Взгляд» и программы молодёжной редакции – живое телевидение, похожее на то, что пытался делать «Контур».