Лариса Васильева - Три менялы

— Так шо, дом твой?

— А шо? — передразнила Матильда, ишь, соизволил заговорить с ней…

— Да я вот думаю, ты баба ишшо молодая, хозяин нужен, дитю опять же отец требуется.

— Ну и что? — не поняла Матильда.

— Степану моему пора жениться.

— Так пусть женится, если пора. То говорили, что еще рано по девкам стрелять, а тут уже и созрел…

— Да он на тебе хочет жениться…

— Что?! — она рассмеялась. — А, дом мой понравился?

— Дом хорош, только и мы не нищие, — обиделся Петрович. — Степка по любви хочет.

— По какой еще любви? Да это ты, Петрович, небось додумался, решил усадьбу к рукам прибрать.

— Тьфу, ну что вот с бабой говорить!

Петрович раздосадованно отвернулся. А сам жених, лишь терпеливо смотрел на Матильду, хлопая белесыми ресницами. Матильда рассмеялась, уж больно он не подходил на роль мужа.

Вечером, ложась спать, Верочка вдруг спросила:

— А где кошка?

— У нас нет кошки.

— Есть, мяукала…

Значит, не приснилось, ночью на самом деле под окнами мяукала кошка. Стоп, в голове у нее что-то забрезжило.

— А кильку ты раскладывала?

— Я киску хотела покормить, чтобы она ко мне пришла.

— И ты открывала дверь?

— Да, — уже засыпая, пробормотала девочка.

Как все просто объясняется… Только откуда взялась здесь кошка? И куда делись бочки? В принципе, вариант может быть только один… За окном тихо падал снег.

В следующий приезд Петровича Матильда поинтересовалась у него:

— А вы зачем ночью приезжали?

— Когда? — глазки у него забегали.

— Да вот пару дней назад. Я все забываю спросить.

— Видела? Дак мы кошку девчонке твоей привозили.

— Кошку? И где же она?

— Назад, домой увезли у вас тут уже темно было, и не стали будить.

— И бочки прихватили…

Они прошли в дом. Петровича не так легко было смутить, он только вначале растерялся, но быстро пришел в себя и теперь здоровался с мужчинами как ни в чем не бывало. Матильда не стала продолжать щекотливую тему, Бог с ними, с пустыми бочками — только лишний хлам. А Петрович поспешил продолжить разговор начатый в прошлый раз:

— Ну так шо, Вика, пойдешь за моего Степку?

Они беседовали уже в присутствии всех заинтересованных лиц.

— Так дом все равно не ее, — вмешался Николай — он глядел в корень.

— А чей же? — заинтересовался Саша.

— Мой.

— Интересно, а на каком основании? — переглянулись Сергей и Александр.

— А я брат Игоря, выходит, его наследник.

— Это что-то новенькое… — протянул Саша.

— С каких пор это ты вдруг братом стал? Кроме того, если даже ты и брат, все равно наследницей будет жена… — возразил Сергей.

— А жены тут нет, это не Вика.

Все замолчали и повернулись к Матильде.

— Это правда? — Саша смотрел на нее в упор.

— Правда, я гостья Игоря и Вики, а сейчас такая же пленница здесь, как и вы. А вот вы кто такие? Пусть Николай — брат, а вы кто? Случайные люди не будут обыскивать дом хозяев.

Сергей и Саша лишь переглянулись и одновременно отрицательно покачали головами.

— Я не обыскивал, — почти хором произнесли оба.

— Шо тут у вас творится! Чудны дела твои, Господи! Только приехал — уже и братом стал… — первым справился с удивлением Петрович, потом повернулся к женщине: — А как теперь тебя называть?

— Матильда.

— Ну и ну! Я так и думал, шо дом не твой. Ну шо, Степка, поехали до дому?

— Батя, а свататься?

— Так чего же свататься, коли дом не ее?

Петрович, обескураженно мотая головой, пошел прочь, Степан — за ним.

Гости уехали, постояльцы разошлись по своим комнатам, им всем хотелось обдумать новости в одиночестве.

«Ну вот и все, все поклонники разбежались…» — подумала Матильда. Всего-то и надо было — объявить, что дом не ее.

Наутро весь двор был заново покрыт чистым снежным покрывалом. Матильда стояла на крыльце и не могла надышаться свежим морозным воздухом. Как все же здесь хорошо. Навсегда она запомнит эти снежные просторы, эту темную кайму леса… Незаконченная стройка под снегом тоже выглядела сказочно красиво. А что это там, у ворот, снег розоватый? Странно…

Матильда, как была, без шапки, в накинутой на плечи куртке пошла к воротам. По свежему снегу кто-то протоптал тропу и посыпал ее красным порошком. Она пошла по тропинке за угол недостроенного корпуса, там все стало ясно: часть кирпичного штабеля исчезла.

— Ты что там ходишь? — окликнул ее Николай.

— Кто-то ночью воровал кирпич…

Николай подбежал к ней.

— Вот, гады! Это Петрович, сука…

— А почему ты решил, что это он?

— А кто же еще? Да вот по следу можно дойти прямо к нему. Была бы лошадь, я бы сейчас поехал в деревню, припер гада к стенке…

— Бери лыжи, езжай…Только нечего ездить, и так ясно. Или потребуешь вернуть?

— Черт с ним, с кирпичом… Сволочь, хотя бы подождал, пока снег притопчут, не так бы заметно было.

— И как он разглядел их под снегом! Все ходит тут, высматривает, чем бы поживиться…

— Гад, ну я с ним разберусь… — злился Николай, но идти на лыжах сорок километров ему явно не хотелось.

Матильда пошла в коровник. Так, понятно, еще двух бочек нет… Николай вошел следом.

— Глянь, Николай, и бочки опять пропали… А кто открыл коровник? Он ведь изнутри закрывается.

Николай замялся.

— Да это я вчера выходил покурить, забыл, наверно, закрыть…

— Тогда ты сам виноват, который раз бросаешь открытыми двери…

— Стой, не уходи!

— Что такое?

— Погоди…Что ты все время убегаешь от меня? Ты же так и не ответила, поедешь со мной? — он обнял ее.

Матильда пыталась выскользнуть, но не тут-то было. Не обращая внимания на ее сопротивление, Николай целовал ее мокрыми губами. Матильда ожесточенно вырывалась.

— Да что же ты вертишься? — не выдержал он.

— Денег у меня нет, и ты знаешь, что дом не мой! Пусти!

— Да я же не из-за денег… Ты мне нужна. Вон дом какой нам останется, будем здесь жить с тобой.

— Нет, усадьба Верина. Пусти, говорю!

— Пока еще она вырастет…

Матильда не успевала отбрасывать его руки, хватающие ее за грудь, уворачиваться от мокрых поцелуев. Ей хотелось побыстрее сбежать, умыться и почистить зубы после его поцелуев — измусолил всю.

— Хрен с ними, с деньгами, ты меня завела… Сперва-то я и правда из-за денег к тебе подваливал, думал, может, знаешь, где Игорь все спрятал. А сейчас тебя хочу, мочи нет. Может, ты подлила мне чего? Опоила? Так чего тогда брыкаешься?

— Совсем спятил? Зачем мне тебя опаивать?

— Что, я баб не знаю? Вам только одно нужно, и побольше… Не сомневайся, у меня этого много, аж в штанах не помещается… Да хватит тебе кобениться…

Она все же вывернулась и, тяжело дыша, схватила вилы:

— Не подходи, проткну…

— Вот дура… Ну брось вилы, неужели не видишь, совсем я голову потерял из-за тебя. Тебе чего, нужно сначала штамп в паспорт поставить, что ли? Так готов я, хоть десять штампов.