Лариса Васильева - Три менялы

— Глупости, они здесь ставили самострелы, когда тут никто не жил. Нет, это не они. Кто-то хотел его убить…

— Скорее Матильду…

— Меня?!

— Ты же все время сюда ходишь, а Николай случайно оказался здесь.

— Может, это все же деревенские? За то что ты не хочешь выходить за Степана? — предположил Саша.

— Какая ерунда…

— Покажи ружье, Саша. Так это не наше, — сказала Матильда.

— Значит, это все-таки кто-то из деревенских, — подвел итог Саша. — Все засыпано снегом, следов нет.

— Кому из них я мешаю? Или вам?

— Мне нет, — быстро сказал Сергей.

Все настороженно смотрели друг на друга.

— Кому ты можешь мешать? Я так совсем наоборот к тебе отношусь, — пожал плечами Саша.

— Сперва выключатель был сломан, потом кто-то столкнул меня в яму, вот Николая убили, а Сергею ставили ловушку — колокольчик в окне… Это такая благодарность за то, что я не дала вам замерзнуть около вертолета? Или за то, что ухаживала за тобой, Саша, когда ты не мог двигаться? — подвела итог Матильда.

— Да ты что, Матильда?! Почему я?! Николай, ясное дело, убит по случайности, но это не я. А по поводу колокольчика… Это еще вопрос… Неизвестно, сколько времени он там висел, ждал, пока ты заглянешь в комнату.

— Ты что, на меня намекаешь? — вскинулся Сергей.

— А что тут намекать? Тут все ясно, думаю, тебе пора признаться. Если бы я был убийцей, я бы тоже сделал что-нибудь вроде бубенчика, чтобы отвести подозрения от себя… Только и всего… На это у любого недоумка ума хватило бы.

Они стояли друг против друга, готовые кинуться в драку. А Матильда вспомнила, что однажды видела, как Сергей осторожно простукивал стены. Он тогда засмеялся и сказал, что не поймет, из какого материала сделан дом… Да и Саша как-то, не видя ее, открыл дверцу шкафа и внимательно разглядывал его заднюю стенку, пока она не скрипнула дверью.

— Хватит, может, вы все заодно? Что с Николаем-то делать? Милицию надо вызывать… — остановила их Матильда.

Юра тайком сделал ей знак молчать, приложил палец к губам. Матильда поняла, что он не хочет пока, чтобы другие знали о том, что у него есть радиопередатчик.

— Давайте сначала перенесем его в сарай, а потом каждый напишет все, что видел и слышал, — это будут наши показания для милиции, — предложил Саша.

— Подождите, не трогайте его, там есть фотоаппарат, надо все заснять, — вспомнила Матильда. — Я сейчас принесу.

— Черт… Вот, черт, я думал этот Николай всех переживет, такой энергичный был, жизнерадостный…Может, проще его похоронить, и все? Милиция нас затаскает, и неизвестно еще, кого обвинят, убийцу или невинного человека, — Сергей уныло разглядывал покойника.

— А что мы скажем Петровичу? Он не дурак, сразу заинтересуется, куда пропал Николай.

Николая сфотографировали в разных ракурсах, перенесли в сарай со стройматериалами, а потом каждый записал свои наблюдения. Сложили все в один конверт, туда же — шнур от самострела, и Матильда спрятала его в своей комнате.

Вот черт, не вышло. А как все хорошо сложилось: снег закрыл все следы, никто бы ничего не доказал. Все можно было бы свалить на охотников-браконьеров из Сосновки. И пусть милиция трясла бы их. Да нет, никто не стал бы особенно разбираться: кому надо торчать в лесу из-за какой-то тетки? Так поди ж ты, опять улизнула… Надо же, какая везучая, четвертый раз ускользает, нет, пятый, она должна была взорваться еще в самолете. Но то была не моя работа. А интересная задачка — убрать с шестой попытки и при этом чтобы все выглядело как случайность… Н-да… Пожалуй, никто уже не поверит в случайность. Плохо, что я засветился перед деревенскими. Надо было сразу действовать решительнее. Чертов Гамлет со своими яйцами… В смысле, Фаберже… Степана-то, конечно, в расчет вообще можно не брать, полный недоумок, а вот Петрович опаснее, этот может описать всех, приметлив. И что это милиции даст? Ничего, внешность у меня стандартная, под мое описание подойдет половина русских мужиков. Что же придумать? Дом поджечь? А что, это идея, вот это будет случайность. Гамлет только останется недоволен, что яйцо не нашел…И с этими двумя что делать? Хотя, народ тут какой-то несерьезный, — вечные холостяки, скитальцы. Клоун этот, полный придурок — серьга, бровь проколота. Дурацкие башмаки, подошва в три сантиметра, как их, гриндеры, что ли, называются, красные к тому же… Ладно пацаны их носят, а тут взрослый мужик. Одет, как идиот. Такого никто искать не будет. Откуда только его принесло? Так и кружит рядом. Да, поджечь, и все, никаких свидетелей не останется. Не будь здесь двух лишних мужиков, я уговорил бы ее, сама бы принесла яичко на подносике… Черт, однако же какая соблазнительная женщина… Никого я так не хотел, как ее…

На следующий день появился Петрович со Степкой, им рассказали о случившемся. Отец только покряхтел, недоверчиво покачал головой, но своих соображений не высказывал. Матильда обратила внимание, как они со Степкой переглядываются, словно что-то скрывают. Петрович попросил показать, где и как был установлен самострел.

— А ружье-то где?

— Я его спрятала, — ответила Матильда.

Гости быстро уехали, а вскоре вернулись с трехлитровой бутылью самогона — надо же Николая помянуть… Выпив по стаканчику, мужики очистили от снега участок траншеи и похоронили Николая рядом с братом. Юра отговаривался тем, что он не пьет, но его убедили чуть-чуть пригубить, потом еще… Так он и остался в теплой компании.

К вечеру разделались со всей бутылью. Матильда посмотрела на их разгоряченные лица, послушала пьяный хвастливый бред, пересыпанный матом, и ушла с Верой подальше, наверх. Выглянула, только когда услышала, что деревенские засобирались домой.

— Ты, это, того… Э-э… Матильда, ружье у нас пропало… Ты нам верни то ружье…

— Так это ваше?

— Наше, только мы не ставили, его кто-то украл у нас…

— А что же вы сразу не говорили? Как-то это подозрительно… Кто у вас мог украсть? Из наших никто надолго не уезжал, в вашу деревню не успели бы сьездить.

— Зачем ездить? Оно всегда в санях лежало, без него не выезжаем.

— А когда украли?

— А шут его знает… Шо нам его проверять кажный день? Лежит и лежит в заду, под сеном. А вот как домой давеча поехали, так словно шо толкнуло проверить, на месте ли оно, либо нет. А его и правда нет. Так что, это наше.

— Потому-то вы и вернулись…

— Ну да… Да и Николая помянуть надо было, хороший был мужик.

Правды у них не добьешься: то ли в самом деле ружье у них украли, то ли это они поставили самострел.

— Нет, ваше ружье я отдам милиции.

Степана совсем развезло, прислонился к стене, того и гляди упадет. Да и Петрович выглядел сильно пьяным. Матильда попыталась уговорить их остаться на ночь в усадьбе, опасно ведь пьяными ехать в такой мороз да к тому же на ночь глядя. Но они категорически отказались: «Лошадь сама дорогу знает», — заявил Петрович. Они смогли дойти до саней — помогая друг другу, попадали туда, лошадь тронулась, и отец с сыном тут же дружно захрапели. Так и поехали, лошадка сама, без понуканий, не спеша, побежала по знакомой дороге.