Антон Тарасов - Подводные камни

— Я боюсь жены? Нет, это совсем не так. Это сложная и старая история, мне не хочется об этом рассказывать, потому что все это уже в прошлом. У нас был безумно красивый роман, я ухаживал за ней довольно долго. Мы ссорились, снова сходились. Было все. Потом решили пожениться. Потом наступили не лучшие времена, и мы поняли, что мешаем друг другу чего-то добиться. Катя мечтала о карьере, но, сколько ни пыталась ее устроить, всегда что-то мешало. У меня перестало хватать времени на сына, это тоже вызывало определенные проблемы. Мы разошлись и даже не общались какое-то время. Потом встретились и решили, что нам никто не запрещает быть вместе. Я начал свой бизнес, все стало клеиться. Впрочем, Америку я вам не открыл.

Волков задумался и даже выключил в машине музыку.

— Интересно получается, — заключил он. — Я спросил у вас разрешения задать вам же один вопрос. А вместо этого получил от вас целую гору не ответов на них, а новых вопросов, на которые тут же сам принялся отвечать. У вас талант. Как это называется? Вспомнил, нейролингвистическое программирование. Вы владеете приемами воздействия на сознание просто прекрасно, мастерски, от вас не спрятаться.

— Да вы и не пытаетесь от меня спрятаться, — улыбнулась Марина и поправила ремень безопасности, который как-то странно оттопыривал лямку ее платья. — Все сами рассказали, а я сидела и слушала. Даже не знаю, что ответить. Я не нравлюсь вашей жене, но я не осуждаю ее. Если совсем честно, то мне на это просто плевать. Пусть думает обо мне, что хочет. А я работала, и буду работать, мне ее мысли не мешают.

— Это правильно, — согласился Волков. — И все же спрошу у вас, уж очень распирает любопытство меня, можно даже сказать, что не дает покоя. Все думаю и думаю. Даже сейчас мы едем, вы сидите рядом со мной, а я думаю.

— Спрашивайте. Да давно надо было спросить. Итак, я вся во внимании!

Конечно, это был стратегический ход со стороны Марины. Она повернула все таким образом, что сейчас Волков просто вынужден был спросить о том, что его беспокоит и не дает ему покоя. А в том, что это касается ее намерений, Марина нисколько не сомневалась.

— Так вот, Марина, скажите мне честно, вы ведь устроились не просто так к нам домработницей? Вы ведь во многом из-за меня это сделали?

По спине Марины побежали мурашки. Волков съехал на обочину и остановил машину. Нужно было срочно придумать, что ответить.

«Что если сказать правду? Разве это так страшно? Нет. Я же не про деньги ему скажу, а про него. Ему это только польстит. И правда, и неправда одновременно. Ладно, была — не была».

Марина спокойно отстегнула ремень, повернулась и поцеловала Волкова.

— Разве это так плохо, если из-за вас? — растягивая слова и не отводя глаз, спросила Марина.

— Нет, не плохо, а хорошо, — столь же вкрадчиво ответил Михаил. — Я же не возражаю, мне приятно, что вы обратили на меня внимание. Быть в компании такой красивой девушки, как вы, Марина, для любого мужчины большое счастье. И спасибо за то, что не убили меня тем рулоном в гараже, никогда не забуду этот случай. Да я сам виноват, не надо извиняться!

Они от души рассмеялись — в этот момент о лобовое стекло машины что-то ударило и по нему растеклось пятно птичьего помета.

— Вот, сволочи! Говорят же не кормить ворон и голубей в городе! Сердобольные старушки, сам видел, ходят и рассыпают бедным птичкам еду целыми кастрюлями, — возмутился Волков. — И вот к чему это приводит. Только машину вчера помыл!

— Не расстраивайтесь, Михаил, это всего лишь птицы, — Марина погладила его руку. — Не волнуйтесь, волноваться вредно для здоровья.

Волков просто растаял. Знаки внимания со стороны Марины он воспринимал как что-то сверхъестественное, дар богов. Еще тогда, когда он осмелился пригласить ее в сауну, он понял, что Марина — женщина с большой буквы. Он так ей об этом и заявил. Екатерина хоть и была недурна собой, но разница в возрасте делала свое дело. И еще у Марины была одна способность: все свои недостатки она легко превращала в достоинства. Волков наверняка подумывал о том, что спроси он Марину о его отношении к нему напрямую — и она смутится, будет оправдываться. А она лишь подтвердила его догадки.

Мужчины любят, когда они выглядят умными и смекалистыми, и не терпят обратного. Марина, несмотря на отсутствие всякого образования, была умнее Михаила. Но этого заметно не было и опять-таки потому, что она была умнее его и не выставляла свои способности напоказ, не давала им ходу. Только в самых ответственных случаях она действовала по уму и говорила так, как будто давно все предвидела и просчитывала, хотя это далеко не так.

Марина и Волков сидели в машине впереди и просто смотрели друг на друга. Увидев их, многие посчитали бы, что это влюбленные, за разницу в возрасте нынче не принято осуждать. Но у него были свои мотивы к отношениям, у нее свои. И это давало им возможность делать то, что они делали.

— Кстати, мы приехали, если вы не заметили, — Волков вытащил ключи из замка зажигания. — Это хорошее место, вам должно здесь понравиться. Если нет, то предлагайте свое, поедем туда.

Но даже если бы Марине действительно не нравился тот ресторан, куда ее привез Волков, она вряд ли бы об этом даже заикнулась. Это не Виталик, которого она пилила за то, что блинчики с икрой в «Астории» какие-то не такие, хотя в действительности на вкус они были просто отменными. Марина улыбалась, поддерживала разговор, и за всем этим к ней приходило осознание причастности. Причастности к Волкову, к его настроению, его идеям, суждениям, взглядам, наконец, к его невозмутимому и позитивному взгляду на вещи.

«Неужели я действительно влюбляюсь? — внутренне Марина почти ругала себя, терзала расспросами, мучилась сомнениями. — Нет, этого я не планировала, этого просто не может быть. У меня никогда этого не было и сейчас не должно. Все слишком далеко зашло. Иначе из этой истории я никогда не выпутаюсь и не смогу жить без оглядки на всех и в свое удовольствие. Нет, я не влюбляюсь, это все Вика, она подкинула мне эту идею. Спасибо, подруга, за головную боль. Не удивляйся, если тебе сейчас икается».

Вике нисколько не искалась. Она взяла в тот день выходной и проводила его за чтением дешевого любовного романа, растянувшись на старом покрывале на траве в сквере у дома. Ребенок был на даче у бабушки, и Вика могла за баночкой джин-тоника вдоволь помечтать о сладкой жизни и прекрасном принце.

А Марина больше не мечтала о сладкой жизни. С этой самой минуты и секунды она ею жила. Жила вместе с Волковым, который был от нее без ума. Это было похоже на помешательство, они даже вышли потанцевать — аккордеонист в ресторане наигрывал какой-то простенький приставучий вальс.