Фред Стюарт - Век

Она любила читать и проглатывала книги одну за другой. Она любила «Алису в стране чудес» и «Страну Оз» и выделяла среди героев Алису и Дороти, которые, как и она, отличались от других и казались потерянными в этом мире. Габриэлла любила музыку, но, к несчастью для нее, не унаследовала музыкального таланта отца. После двух лет занятий на фортепьяно она могла с трудом играть простейшие вещи Моцарта, еще хуже ей удавались всякие «чижики-пыжики». Собственная неуклюжесть приводила ее в такое отчаяние, что она заливалась слезами и колотила с яростью по клавишам. Поэтому родители мудро решили отступиться от нее и прекратили уроки музыки. Однако у Габриэллы был все-таки один талант. Она прекрасно рисовала. Она любила рисовать эскизы и акварели, а ее чувство цвета было настолько ярким и образным, что мать вставила ее лучшие работы в рамки и развесила по всему дому, чтобы хвастать ими перед гостями.

Когда Карл Мария и Лорна бывали дома, особняк наполнялся гостями. Но шесть месяцев в году он гастролировал, а так как Лорна всегда сопровождала его, Габриэлла оставалась с домоправительницей фрау Грюнвальд, дородной и добродушной венской вдовой, жившей на верхнем этаже. Габриэлла любила фрау Грюнвальд, которая увеличивала количество калорий, потребляемых девочкой, постоянно выпекая вкуснейшие торты и печенье (включая еженедельный торт «Сахарный», приводивший Габриэллу в восторг). Но она скучала по родителям, когда они были в отъезде, и проводила еще больше времени в своей комнате. Там она читала, рисовала, играла со своими куклами и фантазировала. Ее любимицей была красивая французская кукла, которую она назвала Адель. Эту куклу подарил ей на день рождения дедушка Виктор, поэтому она особенно дорожила ею. Она могла часами играть с Адель, ставшей для нее чем-то вроде «второго я». Ведь Адель никогда не толстела, все платья сидели на ней прекрасно в отличие от Габриэллы, чья одежда по размерам напоминала шатер.

Чтобы Адель выглядела еще красивее, Габриэлла начала рисовать для нее платья. Потом, естественно, она решила попробовать сама сшить одно платье. Она взяла коробочку для шитья у фрау Грюнвальд и стала искать по дому подходящий материал. Она задумала платье для коктейлей песочного цвета. Случилось так, что одно из кресел в библиотеке было покрыто бархатной накидкой такого цвета, который был нужен Габриэлле. Трясясь от страха при мысли о том, что будет, когда родители вернутся домой, она схватила один из подлокотников и начала орудовать ножницами. В результате появилось кукольное платье, выглядевшее ужасным, но эксперимент заинтересовал ее. Если она научится, то сможет сшить целый гардероб для Адель!

Габриэлла попросила домоправительницу научить ее шить. Она оказалась способной ученицей и быстро освоила различные виды швов и даже основы шитья, так как фрау Грюнвальд со старомодной бережливостью сама сшила большинство своих платьев.

После уроков шитья Габриэлла вернулась в спальню и принялась за осуществление своего грандиозного проекта.

Она открыла воображаемый парижский салон «бутик» под названием «У Габриэллы» и нарисовала целую коллекцию для Адель, включая и обязательное свадебное платье. У Адель была всего лишь одна пара обуви, поэтому коллекции не хватало определенного блеска; а так как Габриэлле приходилось еще делать домашнюю работу для школы, составление коллекции заняло несколько недель. Но она отдалась этому занятию со всей энергией, и было что-то трогательное в этой толстой мешковатой девочке, сидящей в спальне на полу и рисующей одно за другим великолепные платья для вечно прекрасной куклы Адель, которые та будет носить на воображаемых балах и празднествах, где ей, конечно, встретится прекрасный принц.

Но когда настало время шить платья, Габриэлла поняла, что не сможет использовать подлокотники от кресел. Она подсчитала, что ей, чтобы купить материал для шитья, понадобится по крайней мере двадцать долларов. Был январь 1929 года, ее родители уехали на гастроли в Южную Америку. Еженедельное содержание Габриэллы составляло пять долларов, которые ей выдавала фрау Грюнвальд (которой, в свою очередь, платил менеджер Карла Мария, занимавшийся домашними расходами, когда пианист бывал на гастролях). Габриэлле, однако, не нравилась идея скопить деньги за счет месячного содержания. Она хотела сшить платья сейчас. Поэтому холодным субботним утром она отправилась за шесть кварталов на Пятую авеню, где жил ее дед. У дедушки Виктора, она знала, было доброе сердце.

Виктору был всего шестьдесят один год. Но предыдущей осенью у него случился сердечный приступ, который его врач счел настолько серьезным, что настоял на том, чтобы Виктор ушел в отставку. Мысль об отставке поразила Виктора, однако Джулия поддержала врача, и Виктор с большой неохотой и грустью ушел с поста президента банка, на котором находился четверть века, и занял пост председателя правления. У него были серьезные сомнения относительно того, чтобы сделать Дрю своим преемником, — в его памяти все еще было свежо участие сына в махинациях Сержа Виттгенштайна. Кроме того, в банке были достойные претенденты на президентский пост. Но Дрю был его сыном, и он был Декстер. Дрю и Милли казались счастливой семейной парой, сейчас Милли ждала ребенка. Люсиль, все еще бывшая женой графа де Бомон, решительно поддержала кандидатуру сына. Виктор подумал, что как председатель правления он сможет контролировать Дрю: так в возрасте двадцати восьми лет Дрю Декстер стал президентом банка и трастовой компании «Декстер». Кроме того, он стал одним из самых влиятельных молодых банкиров на Уолл-стрит.

Когда Виктор объявил об этом своем решении, за один лишь день акции банка упали на четыре пункта.

Дворецкий проводил Габриэллу в апартаменты ее деда и сообщил ей, что мистер Виктор сейчас беседует с мистером Дрю и что она может подождать его в гостиной. Габриэлла удивилась, так как знала, что дядя Дрю обязательно уезжает на уик-энды в Коннектикут, даже в зимнее время, но послушно отправилась в гостиную, чтобы посмотреть, как падает снег в Центральном парке. Парк и город казались волшебными, она засмотрелась на двух малышей, бросавших друг в друга снежками, как вдруг услышала крик деда, что было тоже необычно:

— Черт побери, Дрю, ты — банкир, а не биржевой маклер! Поймешь ли ты когда-нибудь эту разницу?

Заинтригованная, она подошла к двери в библиотеку и прислушалась. Виктор снова заговорил спокойным тоном, поэтому она не могла услышать все, но было ясно, что дедушка и дядя ссорятся. Она только поняла, что ее дядя хочет создать что-то, называемое инвестиционным фондом, и уверен, что банку это под силу, а дедушка яростно выступает против этого. Дядя Дрю продолжал настаивать, что банк сможет получить миллионную прибыль; дедушка продолжал возражать, что это пахнет спекуляцией, что игра на повышение биржевых цен, что бы ни говорили, не может продолжаться вечно и что инвестиционный фонд — вещь опасная. Габриэлла ничего не знала о банках и бирже, и это ее мало волновало. Но то, что дедушка все время повторял слова «опасный» и «возможная катастрофа», заинтриговало ее. Она подумала: что же это такое — «катастрофа»? Однако вскоре этот спор ей надоел, и она вернулась к окну наблюдать за игрой в снежки, что было гораздо интереснее.