Юко Цусима - Смеющийся волк

Оба они молча выпили своё лекарство, потом сели, обхватив колени, и стали дремать, покачиваясь в такт мерному колебанию вагона. Спать они могли сколько угодно. Тем временем поезд, делая частые остановки и шумно громыхая колёсами, всё мчался вперёд. Время было дневное, люди входили и выходили на остановках. На какой-то большой станции с гомоном ввалилась целая орава новых пассажиров. Выходящие особенно громко гомонили и толкались.

У Капи по-прежнему не унимались рези в животе. Однако, наверное благодаря лекарству, острых позывов больше не было. В полудрёме ему привиделось, что он вернулся домой. Спит, как всегда на футоне, постеленном в комнатке площадью шесть татами. На соседнем футоне лежит Реми, а мама вытирает ему лоб полотенцем и что-то приговаривает. На это Реми что-то отвечает сонным голосом. Капи хочется расхохотаться — такой у Реми сюсюкающий, совсем детский голосок. Со двора в комнату проникают лучи солнца, с шелестом полощется на ветру листва. Вдруг Капи замечает, что мама обняла Реми и зарыдала. Капи тоже захотелось расплакаться — он подумал, что Реми умер. Голова Реми безжизненно болтается, выскользнув из маминых рук. Коридор, выходящий во двор, весь в тени. Вдали бесшумно исчезают чёрные силуэты — мальчик и отец Реми. В комнате становится темно. Постель вся пропитывается влагой. Вода всё льётся и льётся откуда-то, всё прибывает и прибывает. Мама на это не обращает никакого внимания и всё сжимает в объятиях труп Реми. И так их всех уносит поток. А футон , отяжелев, погружается на дно.

Реми во сне во что бы то ни стало хочет догнать Капи, который ищет спасения на Фудзи. Но Капи ведь пёс, а значит, бегает очень быстро и по дороге кое-где ныряет. В сознании Реми гора Фудзи предстаёт вытянутой конической вершиной, отливающей белым, — будто она сделана из целлулоида. Ближе к вершине ноги у Реми скользят, и дальше он уже бежать не может. Он смотрит вверх и видит на склоне кое-где трещины и расселины, а также зелёные участки, будто покрытые плесенью. Там, наверное, прячутся разные маленькие животные. Капи по дороге заглядывает в трещину, перепрыгивает её и, радостно виляя хвостом, устремляется к траве, начиная её обнюхивать. Реми эти повадки совсем не нравятся. Вот поймает — возьмёт на поводок. Будет Капи урок! Реми вкалывает как проклятый с апреля в мастерской у электрика. Его просто с головой завалили все эти тяжеленные грузы, которые надо ворочать, иглы, которые впиваются в пальцы, осколки стеклянных вакуумных трубок. И возвращаться в свою каморку он больше не хочет. А Капи тут ещё удирает, будто ему никакого дела нет… Пока-то ещё Капи малыш, но ведь когда-нибудь он станет взрослым. Надо, пока не поздно, ещё учить и учить Капи. Чтобы после Закона джунглей усвоил Закон странствующего комедианта. «В этом мире одной добротой не проживёшь». Или «Посмотришь на собаку — и поймёшь, каков её хозяин». Или ещё вот: «Надо довериться ногам и просто идти вперёд» — как нищий монах Ганди. Он всё шёл и шёл вперёд босиком. До самого последнего момента, когда его остановила пуля.

В Хамамацу они ещё раз купили бэнто и поели.

Понос у Капи почти прошёл, но зато теперь начался понос у Реми. К тому же у него, видимо, поднялась температура. Он решил, чтобы не поддаваться болезни, хорошо есть и побольше спать. Этот способ лечения первым пришёл ему в голову. Если в теле будет достаточно силы, даже тяжёлая болезнь должна отступить. А если будешь плохо питаться — ослабеешь, и тогда даже лёгкая болезнь может оказаться смертельной. Когда Реми забрали в детский дом, он почти сразу попал оттуда в больницу с воспалением лёгких. Через некоторое время у него начался плеврит. В больнице он провёл много времени. Возможно, болезнь у него открылась от плохого питания. Трахома, глисты, отит, парша, трахеит, грыжа, обморожение там и за настоящие болезни не считались. Врач на обходе иногда назначал какие-нибудь горькие пилюли — вот и всё. На грязном, измученном теле то тут, то там всё чесалось, зудело и болело, так что по ночам и спать было невозможно. Это сейчас у него даже простуда бывает редко. Не иначе, оттого что питание улучшилось.

Аппетита у него совсем не было, но Реми за такими раздумьями съел весь бэнто до крошки, после чего отправился в уборную. Его сразу же пронесло, а съеденный только что бэнто вылился изо рта со рвотой. Реми совсем пал духом: дело было плохо — всё смахивало на начало какой-то серьёзной болезни. Не на шутку встревожившись, он вернулся к Капи, принял лекарство от поноса и от простуды. Того и другого — двойную дозу. Ободранные в кровь ладони тоже сильно болели.

— Ну, ты как? — шёпотом спросил Капи.

— Похоже, я от тебя заразился — понос начался. А ты, вроде, поправился? С виду совсем здоровенький, — шутливо ответил Реми.

У Капи и впрямь щёки пылали румянцем, губы блестели, глаза лучились. У Реми же губы пересохли и на ощупь напоминали сухую кожуру мандарина.

— Понос?

Капи озабоченно потрогал лоб Реми.

— У тебя жар. Это простуда опять разыгралась, точно!

Однако при этих словах Капи не мог скрыть ужасного опасения, которое отразилось на его лице: уж не холера ли?! У Реми, когда он взглянул на Капи, на лице была написана та же мысль.

— Ну, ничего. Буду пить побольше лекарства и спать хорошенько — скоро поправлюсь, как ты!

— Ага! Ты положи голову мне на колени и спи.

«Не хватало ещё, чтобы этот малыш за мной ухаживал!» — подумал про себя Реми, но, решив, что ото сна ему может полегчать, послушно положил голову Капи на колени, подогнув ноги и свернувшись клубком. Капи положил ему одну руку на голову, а другую на грудь. У Реми был озноб, дышал он тяжело. Он закрыл глаза и постарался заснуть. Если поспать, должно стать полегче. Ухо его прижималось к тощей ляжке Капи, отчего вскоре стала болеть мочка. От такой худющей костлявой ляжки ему даже стало как-то неприятно. К тому же уху передавалось тепло тела Капи, и даже запах его доходил, примешиваясь к запаху старого тряпья. Хотя тело у Капи должно было быть очень грязным, пахло от него свежей клубникой. Затылком Реми иногда касался живота Капи, ощущая его мягкость. Этот живот напоминал маленькую лягушку. «А ведь совсем ещё детский живот!» — подумал Реми с неожиданным для себя интересом. Ему много раз приходилось укачивать у себя на коленях малышей, но самому спать у малыша на коленях не доводилось. Реми знал, что Капи от такого вопроса рассердился бы, но очень хотелось знать, так ли чувствует себя ребёнок, когда его убаюкивает родная мама. А может быть, такое ощущение было бы, если положить голову на колени Ганди… Дурацкие, конечно, ассоциации.

Спустя двадцать минут после того, как он, казалось, уже уснул, Реми снова проснулся и поспешил в туалет. После этого он бегал ещё много раз. Наконец, когда в кишках уже было совершенно пусто и понос как будто бы унялся, он ненадолго задремал. Тем временем поезд миновал Гифу. Капи тоже дремал, свесив голову.