Питер Абрахамс - Живущие в ночи. Чрезвычайное положение

Нкоси прибавил было шагу, но Дики Наяккар тронул его за руку.

— Осторожно, сэр! Видите, один из шпиков смотрит в подзорную трубу. Не надо торопиться.

Нкоси принудил себя идти ровным шагом, как и Дики. Люди двигались медленно, однако догнать их было не так-то легко.

Растущее беспокойство Дики передалось Нкоси. Тут кто-то из шедших впереди оглянулся и с таким видом, будто узнал знакомых, принялся махать им, он окликал своих спутников и показывал на Дики и Нкоси.

— И вы им помашите, сэр, — оказал Дики Наяккар и помахал сам. Группа остановилась. Облаченные во все белое двое мужчин и женщин принялись обнимать Нкоси, обрушивая на него потоки бессмысленных слов. И вдруг он отчетливо услышал: «Улыбайтесь и делайте вид, будто говорите с нами». Он оказался в самом центре небольшой группы.

Нкоси таи и не заметил, в какой миг они прошли мимо одетых в гражданское индийских сыщиков, стоявших возле машины, зато хорошо почувствовал, в какой миг миновала опасность, потому что плотно окружавшее его кольцо неожиданно разомкнулось.

Короче говоря, общая опасность, общий противник и общая цель — перехитрить его сплотили и сблизили их. Но миновала опасность, и их уже ничто не сближало. Женщина слева, которая изо всех сил прижималась к нему, проявляла явное стремление скрыться куда-нибудь. Мужчины, хотя и не так заметно, тоже стали удаляться, так что в конце концов он оказался в центре круга, рядом с этими людьми и в то же время далеко от них. Он понимал, что возникшее отчуждение было инстинктивным, что в тот момент, когда они окружили его и взяли под свою защиту, они действовали сознательно, руководствуясь разумом, и это позволило надеяться на лучшее будущее. И все же их инстинктивное отчуждение огорчило Нкоси, и ему захотелось очутиться далеко-далеко от этой страны.

Но появился Дики Наяккар, и ощущение одиночества прошло. Еще немного — и они поравняются с процессией, он отчетливо слышал сотни голосов, говоривших одновременно, и непривычную для его слуха индийскую музыку. Она казалась ему резкой, диссонирующей и не мелодичной. Дики Наяккар что-то сказал, но из-за шума ничего нельзя было разобрать. Нкоси жестом показал, что не слышит. Дики вроде бы понял. Он усмехнулся, и Нкоси снова отметил про себя, какой Дики симпатичный парень. Женщина по-прежнему оставалась на самом крайнем фланге маленькой группы, но мужчины больше не сторонились Нкоси, и он уже не был изолирован ни физически, пи духовно, хотя подозревал, что тут не обошлось без вмешательства юного Дики Наяккар а.

Поравнявшись с процессией, они пробрались в самую гущу толпы. Теперь они были частью огромной массы темнокожих людей в белых одеяниях, массы, двигавшейся, как это повелось испокон веков, к реке, чтобы уже в который раз утвердить вечную и неизменную потребность поклоняться какой-нибудь облагораживающей дух силе.

Нкоси услышал голос Дики Наяккара:

— Пока все идет нормально. Здесь мы пробудем целый день, а потом двинемся в другом направлении. Только вот что, сэр. Не беспокойтесь, если не будете меня видеть. Рядом свои люди, которые все время начеку и заботятся о вашей безопасности. Ничего плохого с вами не случится. Договорились?

— Договорились, Дики.

Молодой индиец так и засиял, когда Нкоси назвал его по имени.

— Ну, тогда я пошел, сэр. Не волнуйтесь. Перекусим у реки. Жаль только, что выпить нечего. Но это опасно. Здесь не все свои, шпики могут подослать к нам агентов.

— Я и без выпивки обойдусь, — сказал Нкоси.

— Мы с ребятами любим немного выпить, когда бываем здесь, у реки, если, конечно, не предстоит работа, как вот сейчас.

— Ясно, — ответил Нкоси. — А скажите, по какому случаю это шествие?

— Какой-то религиозный праздник, — небрежно бросил Дики.

— Понимаю, но какой именно?

— Их вождь, худощавый маленький старикан, видите, вон он идет во главе процессии, произнесет чертовски длинную речь, сэр. — Внезапно Дики указал вниз, в сторону реки, откуда навстречу им двигалась другая процессия, почти такая же многолюдная. — Так вот, сэр, как только процессии поравняются, мы присоединимся к той, другой. Мы проведем здесь весь день, а когда настанет время расходиться по домам, мы пойдем уже с теми.

Тень улыбки скользнула по лицу Нкоси. Реакция Дики была мгновенной.

— Видите там справа верзилу, рядом с девушками, — только смотрите так, чтобы не было заметно. Видите, сэр?

— Вижу.

— Это капрал Сингх, сэр, из политического отделения Натальского уголовного розыска. Успокойтесь, сэр. Не надо волноваться. Я не хотел говорить, а сейчас сказал, потому что уж очень вы расхрабрились.

— Понимаю, — задумчиво произнес Нкоси. — Я вижу, тебе трудно со мной. Извини.

— О, с вами совсем не трудно, сэр. Однажды мне пришлось вести белого профессора от Йоханнесбурга до границы. Чертовски был умный, сэр. Только посмотришь на него — сразу видно. Вот с ним было действительно трудно! Ничего не боялся и не имел понятия, что значит вести себя тихо. Ох, и намучился же я! А потом взял проклятый да написал плохую книгу, говорит, будто мы, индийцы, никогда не поладим с черными!

— А ты читал эту книгу?

— Нет. Но Сэмми — мистер Найду — рассказывал мне… Так что с вами, сэр, не трудно, нет! А капрал Сингх из политического отделения Натальского уголовного розыска тоже член нашей организации. Но здесь много шпиков, вот он и следит, чтобы они нам не навредили. Поэтому не беспокойтесь, но помните, что я вам сказал. Хорошо, сэр?

— Да, Дики. Я все понял.

— Ну и прекрасно.

Дики отошел. Капрал Сингх из политического отдаления Натальского уголовного розыска мельком взглянул на Нкоси и тотчас же исчез из поля зрения. Одна из молодых женщин отделилась от своих подруг и, казалось, совершенно случайно очутилась рядом с Нкоси. Она сложила ладони и склонилась перед ним в традиционном индийском поклоне. Затем сняла с себя гирлянду из белых цветов и надела ее ему на шею.

— Скажите Дики, что у переправы опасно, — быстро прошептала она и незаметно удалилась. И сразу же мир и спокойствие, владевшие процессией и им самим, были нарушены. И все же… И все же… Он взглянул на спокойное, как бы преображенное религиозным экстазом лицо какой-то женщины, которая шла в нескольких шагах от него… И все же…

Они добрались до фермы на рассвете. После дня, проведенного у реки, и длинного перехода они утомились и стали неразговорчивыми. Хорошо еще, что вторую половину пути они проделали на полуразвалившемся стареньком «лендровере», которому, казалось, впору быть на свалке, а он еще довольно исправно бегал по дорогам. Не то они вконец измотались бы, да и на ферму попали бы гораздо позже.

«Лендровер» поджидал их у последнего селения в поместье Нанды, и до тех пор, пока не миновала опасность, машину вел юноша, житель селения, худой, высокий и гибкий, с каким-то пепельным оттенком кожи. Его непрестанно мучили приступы сухого кашля, с которым он никак не мог справиться. Рядом с юношей на переднем сиденье ехал здоровенный парень, почти такой же высокий и крупный, как Сэмми Найду, только не плотный и мускулистый, а рыхлый и толстый, хотя и был моложе Сэмми. Толстяк сидел с таким видом, словно готов был в любую минуту сменить за рулем тщедушного водителя, если того доконает кашель. И в самом деле, как только у водителя начинался приступ, Нкоси был уверен, что на сей раз он ни за что не выкарабкается, но тот, задыхаясь, брызгая слюной и отчаянно глотая воздух, как-то превозмогал себя. За все время пути никто не проронил ни слова.