Валерий Ламзов - Золотое сечение Иуды

– Этот Исмаилов зациклен на видеозаписях. У него в доме везде стоят камеры. У охраны к ним доступа нет. А в доме он все смотрит сам. Включает через дистанционный пульт и выводит на экран своего компьютера в рабочем кабинете.

– И что ты хочешь этим сказать? Что ты подключился к его личной системе наблюдения, не побывав у него дома? – спросил Сергей Арнольдович. – Если это так, то ты, Жора, очень опасный человек, – заключил он, – не только для людей, но и для государства.

– Шеф, Вы меня специально пугаете или у Вас сегодня настроение плохое? – слегка огрызнулся хакер с улыбочкой и продолжил. – Просто человек, который настраивал Исмаилову эту аппаратуру, оказался моим хорошим приятелем. А эти ребята – большие шутники. Он оставил у себя коды доступа, чтобы иногда посмотреть веселые картинки.

Жорик неловко смутился.

– На этого старого аксакала смотреть смешно, но вот Аллочка… Вы видели? Это что-то. Мне пришлось ребят припугнуть и все у них отобрать. И коды, и компьютер, и носители, даже вирус свой запустил.

Ванин слушал и молчал. Он думал. Думал, что это бомба ужасной разрушительной силы. Надо только грамотно выбрать время, место и цель.

– Надеюсь, Жора, ты понимаешь, что если, не дай бог, где-нибудь эта информация появится, я даже крышки гроба твоего не найду, чтобы хлопнуть по ней на прощание. Это очень серьезные люди.

– Сергей Арнольдович, не беспокойтесь. Вы, наверное, забыли, чей я ученик?

– Ты и вправду, неплохой ученик, – похвалил его Ванин, – Ну, а кто же к нему пришел после Огурцова?

– Не знаю, – ответил Сургучев. – Сразу все было выключено самим Исмаиловым.

«Странно, – подумал Сергей Арнольдович. – Казалось бы, если ты такой любитель делать записи, в том числе и постельные, почему тогда столь важную встречу ты, дорогой Исмаилов, не захотел запечатлеть? Здесь что-то не так». У Ванина даже заболела голова от напряжения. Так ему хотелось разобраться в этой таинственной встрече, но он не стал досаждать своими вопросами Жорику, понимая, что больше ничего нового тот ему не выдаст.

– А как ты думаешь? – все же спросил он снова Сургучева. – Не могли ли они со своим гостем знать, что их будут слушать и писать? Я имею в виду, нет ли какой утечки информации?

– Это невозможно, – уверенно ответил Жорик. – С технической точки зрения это выглядит так, будто запись осуществляет он сам. Вы же видели, он сразу щелкнул пультом. И этот Трешкин. Заметили, как он засуетился, даже на ноги этой Аллы пялиться перестал.

– Аргумент серьезный, – полушутя согласился с ним Ванин. – А с человеческой точки зрения? – продолжал он давить на Жорика.

– С человеческой может быть что угодно. Я не специалист, – отвечал Сургучев, явно желающий уже закрыть эту тему, так как она показала, что абсолютная уверенность у него улетучивается, как воздух из пробитой покрышки, и это его пугало.

Ванин понимал, что разговор надо заканчивать, а то энтузиазм, с которым Жорик взялся за дело, может приказать долго жить.

– Ну, хорошо, – успокоил он своего помощника, – работа отличная и полезная. Получишь премию в обычном порядке. А что касается сомнений, то они должны быть всегда. Особенно, когда действия не вписываются в логику здравого смысла. Но это, как ты говоришь, уже моя вахта.

На этой оптимистической ноте они закончили свое интернет-общение.

Но Сергей Арнольдович еще долго не ложился спать. Ему было необходимо проанализировать всю полученную информацию. В первую очередь, понять роль и место Тенгиза Исмаилова в делах Трешкина для чего им понадобился он, Ванин?

– Мне кажется, брат мой, ты думаешь не в том направлении, – услышал он знакомый голос Иуды.

Сергей Арнольдович обернулся: на его любимом диване, удобно развалившись, сидел Иуда из Кариот, закинув ногу на ногу, обнажив свои трофейные сандалии.

– Ну, здравствуй, дорогой, – поприветствовал его Ванин. – Ты, как нельзя, кстати.

– К тебе, брат мой, я всегда прихожу кстати.

– Ты хочешь сказать, что ходишь еще к кому-то? – обиженно спросил Сергей Арнольдович.

– Я уже отвечал на этот вопрос. Ты что, забыл?

– Забыл, – признался Ванин.

– Тогда я тебе напомню. Я всегда есть, когда я с кем-то. То ли с тобой, то ли с другим человеком, но обязательно должен быть тот, в ком я живу или могу жить. Запомни, наконец. В данном случае я с тобой. И никого в этом мире, кроме нас, нет. Я – ангел души твоей и помощник твой и друг. Не так ли, брат мой?

– Извини, Иуда, я, наверное, переутомился, – тихо сознался Ванин. – Работы много и, главным образом, бестолковая. И вообще, куда ни посмотришь, все не так. Ни в чем не вижу радости и смысла.

– А как же Анна, детишки? Ты же так их всех любишь.

– Конечно, люблю, – заулыбался Сергей Арнольдович. – Сейчас они в Лондоне, решили там пожить. Юлечка, она же учится в английском Королевском колледже, языки изучает. На днях собираюсь полететь к ним.

– Ну и правильно, – согласился с ним Иуда. – Нечего одному куковать. Так с ума сойти немудрено.

– Я не сойду, – заверил его Сергей Арнольдович. – Работа не позволит.

– О, ты не прав, – возразил Иуда. – Работа для того и существует, чтобы человек вложил себя в ничто и получил что-то конкретное. И чем больше вы, люди, создаете это конкретное вокруг себя: дом, квартира, машина и прочее, тем меньше вас самих остается. Я говорю о душе, – заключил он.

– Интересная точка зрения, – сказал ему Ванин. – Я никогда об этом не думал. Если это так, то мне на этом свете не так уж много и осталось.

– Хм, а ты как думал, брат мой. Тебе уже седьмой десяток, а ты все еще в опасные игры играешь. Пора и прекратить.

– Ты про что это? – насторожился Ванин.

– Я про твои предстоящие дела с Трешкиным и Исмаиловым.

– Ты в курсе?

– Да.

– И что мне делать? Я никогда не сталкивался с такой ситуацией. По-моему здесь замешана политика, а мне бы очень не хотелось туда влезать. Что скажешь?

И Ванин, подойдя к дивану, сел рядом с Иудой.

– Политика – опасная вещь. Мы с тобой об этом уже говорили. Тебя там ждут. В твоем возрасте от политики, как правило, многих тошнит, но вот деньги делать на политике, вернее на тех, кто туда рвется или занимается политикой, можно и нужно. Так было всегда.

– Ты считаешь, что на этом можно делать большие деньги? – Ванин был удивлен таким умозаключением Иуды.

– Да, считаю и знаю. И могу, – ответил тот.

– Это как?

– Вот давай рассуждать, – предложил ему Иуда и стал развивать идею. – Чтобы добраться до вершины власти, люди проходят весьма непростой путь в своей жизни. Сейчас все надо делать самому и своими руками. Для многих храм это не то, о чем мы с тобой говорили, а другое – власть, например. Дойдя до своего храма, человек стремится прочно занять свою нишу и сидеть там до конца дней своих. У одного храм огромный, один на всю страну. У других – у подножия большого храма, главного храма, стоят маленькие храмы, ну, чуть поменьше. Владельцы этих храмов стоят за них насмерть. Видал, как храм какой ковырнут, сколько дерьма из-под него выходит. И эту грязь по всем каналам телевизионным сотни раз повторяют, обсасывают, раздувают. Проходит время, и все тихо. А в храме сидит уже новый человек. Ты меня хочешь спросить, почему так происходит?