Мередит Милети - Послевкусие: Роман в пяти блюдах

— Я знаю, знаю, — говорю я.

Повесив трубку, я вновь пытаюсь представить себе разговор с Джейком. Только после нескольких попыток мне удается не расплакаться и убрать с лица жалкое выражение. Но, начав говорить, я понимаю, что способна только лгать. Я говорю Джейку, что открыла свой ресторан. Возможно, он читал отзывы о нем в последнем выпуске «Food & Wine»? А в Нью-Йорк я приехала за тем, чтобы получить премию Джеймса Бирда за свою последнюю книгу, сборник статей по вопросам кулинарии. Я даже название придумала: «С вилкой в руке и фигой в кармане: кухня народов мира. Заметки шеф-повара». Я также говорю Джейку, что Хлоя потрясающий ребенок и никогда не вспоминает о своем отце.

Когда звонит Рената, я лежу в постели и пытаюсь переделать статью, которую приготовила для Энид Максвелл.

— Клянусь, я хотела тебе сказать, но меня Майкл отговорил, — сообщает Рената.

— Отлично. Просто замечательно. Теперь мне гораздо легче.

— У тебя был такой расстроенный голос.

— Я была удивлена, только и всего.

— Понимаю. Прости.

— Да ладно, просто у меня было плохое настроение.

— Как ты поживаешь? Как Хлоя? Она получила наш подарок?

Рената и Майкл прислали Хлое бутылку портвейна, которую она должна будет открыть в день своего совершеннолетия.

— Да, спасибо. Хлоя была в восторге.

Мне хочется засыпать Ренату вопросами, но я молчу, потому что не знаю, стоит ли их задавать. Во-первых, мне не хочется производить впечатление психопатки, и, кроме того, я просто не хочу знать, когда родится ребенок Джейка.

— Ну как, у Джейка уже кто-нибудь родился? — внезапно срывается у меня с языка.

Рената секунду колеблется.

— У нее был выкидыш. Так, во всяком случае, они всем говорят. Вернее, не всем, а очень немногим. Такие вещи, как понимаешь, на публике не обсуждают.

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит «они так говорят»?

Рената отвечает не сразу; по-видимому, она обдумывает свой ответ. Решает, как я могу его воспринять.

— Понимаешь, все это как-то не имеет смысла. Она решила стать сомелье. Проучилась четыре недели на курсах в Лас-Вегасе. Это особые курсы, закрытые; чтобы туда попасть, нужно записываться в очередь. Я проверяла. А теперь скажи, как можно записываться на курсы сомелье, если ты ждешь ребенка? Только если ты законченная идиотка — ведь сомелье пробуют черт знает сколько вина! — или если ты вовсе не беременна.

— Думаешь, она сделала аборт? — спрашиваю я.

— Не знаю, Мира. Я знаю только то, что она побывала в Лас-Вегасе и они просто помешались на этой энотеке. Сейчас неподходящее время, чтобы открывать новый ресторан. А они приобрели маленькую испанскую закусочную на Фултон-стрит. Та уже практически прогорела, вот они ее и купили, быстро отремонтировали и открыли. За рекордно короткое время.

— А где они взяли деньги? Джейк уверял, что после выкупа «Граппы» они остались практически без гроша.

Рената тихонько вздыхает.

— Ну когда ты наконец поймешь, что мужчины не всегда говорят только правду? Ладно, раз уж ты об этом заговорила, я тебе скажу. Ходят слухи, что Джейк связался с какими-то серьезными инвесторами из Лас-Вегаса. У них там какая-то корпорация, что ли.

— Из Вегаса? А Джейк-то им зачем?

— Не знаю, но Тони сказал, что Джейк теперь будет работать в «Иль винайо», а для «Граппы» Николь наняла нового шеф-повара, из Вегаса.

— Что? Это невозможно! Джейк что, с ума сошел? — ору я. — Он будет работать в закусочной? С каких это пор простенькие испанские закуски стали высокой кухней? Я же говорила, что они угробят «Граппу», помнишь?

Рената молчит.

— Говорила или нет? — не унимаюсь я.

Рената тихонько кашляет.

— Слушай, cara, забудь все, что я тебе говорила. Давай лучше поговорим о тебе. Как ты живешь?

Я мгновенно ощущаю себя перед зеркалом: вот я разговариваю с Джейком и придумываю разные небылицы. Я едва узнаю ту шикарную жизнь, которую расписываю Ренате, я даже не забываю упомянуть о своей атаке на мир журналистики и называю Энид Максвелл «мой редактор».

Рената восхищена.

— А как насчет новых романов, Мира? — спрашивает она. — Ты готова к новой любви? Уже пора.

Я отвечаю, что была слишком занята, чтобы думать о любви. Потом мы обе вешаем трубки, но только после того, как я даю сбивчивые обещания как-нибудь приехать в Нью-Йорк — как только у меня выдастся свободное время.

Я швыряю телефон на кровать, иду в ванную и плещу себе в лицо несколько пригоршней холодной воды. Неужели это правда? Нет, не то, что контроль над «Граппой» Джейк передал совершенно незнакомому человеку, а то, что у них не будет ребенка. Если Джейк вновь отказался стать отцом, то и на этот раз он выбрал далеко не самое подходящее время (впрочем, это как посмотреть). С какой-то болью я вспоминаю, как гордо он гладил живот Николь несколько месяцев назад. Как можно — как может Джейк — быть таким непоследовательным? И как могла Николь согласиться на аборт? Да если бы Джейк сказал мне, когда еще не вышло время, что он, пожалуй, передумал, я бы и тогда ни за что не согласилась на аборт.

Или согласилась бы? Если бы я знала, что мне придется выбирать между «Граппой» и Джейком, с одной стороны, и безымянным, безликим ребенком — с другой, хватило бы у меня смелости сделать выбор в пользу ребенка? Интересно, а как поступила бы на моем месте Сара?

Это как приступ боли, внезапный и непроизвольный. Я подхожу к кроватке, где спит Хлоя. Постепенно меня охватывает паника, мне кажется, что мои невольные мысли начинают обретать форму и становятся явью — вот они крадутся во тьме, готовые забрать у меня Хлою, стоит закрыть глаза. Я опускаю голову на подушку рядом с ней, чувствуя на своей щеке теплое и сладкое дыхание ребенка, и тихонько провожу рукой по лобику Хлои. Я никогда не пожалею о своем выборе.

Возможно, это вовсе не совпадение, что они открыли «Иль винайо» сразу после того, как потеряли ребенка. Неужели Джейк решил, что необходимо выбирать между отцовством и карьерой шеф-повара? Неужели в его сердце не нашлось места и для того, и для другого?

Наверное, чтобы достичь высот в каком-нибудь деле, нужно от чего-то отказаться. В конце концов, я же отказалась. И Джейк. Каждый из нас сделал свой выбор, после чего каждый пошел своей дорогой.

Звонит телефон, и Хлоя слегка вздрагивает. Я бросаюсь через всю комнату к постели и успеваю схватить телефон до того, как раздается второй звонок. На экране высвечивается незнакомый номер.

— Алло? — тихо говорю я.

Уже почти одиннадцать вечера. Никто из моих знакомых не станет звонить так поздно.

— Мира, вы чего там, уже спите? Надеюсь, я Хлою не разбудил?

— Кто это? — шепотом спрашиваю я, чтобы не беспокоить Хлою, которая зашевелилась во сне.

— Это Бен, Бен Стемплер. Простите, что я так поздно, но у меня кое-какие проблемы, и мне нужно…