Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

После балкона он смог дойти только до дивана. Сел, ослабив галстук и расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке.

— Тебе плохо? — как будто из тумана выплыло перед ним лицо Милы.

Виктору показалось, что он громко выкрикнул ей в лицо эти слова: «Ты сволочь, Мила»…

Но на самом деле он произнес их еле слышным шепотом.

Но, тем не менее, Мила их разобрала. Она присела на пол возле дивана. Ее била мелкая дрожь, а на лице и теле выступил отвратительный липкий пот, руки были ледяными. Она дотронулась до Виктора, пощупала пульс и ощутила его тепло. Он был бледен и спал сидя каким-то неестественным сном.

Милу вдруг жутко затошнило. Тяжело и неуклюже поднявшись с пола, она побежала в ванную. А затем, придя в комнату и не глядя на Виктора, все еще пребывая в каком-то ступоре, автоматически, стала прибирать стол в комнате, а затем мыть посуду. Она быстро заварила себе очень крепко индийский чай и выпила его без сахара. После тонизирующего напитка ей стало лучше. И она вошла в комнату. Подойдя к дивану, уже почти спокойно сняла туфли с Виктора и рубашку. А уложив его на диван, расстегнула и стала стаскивать с него джинсы, что было намного труднее.

«Так, на тахту мне его не перетащить, — подумала она, — диван тоже не раздвинешь, раз он тут разлегся…Да и нельзя мне сейчас сильно напрягаться».

Справившись с джинсами Виктора, она на мгновение задержала взгляд на его импортных плавках. Ее всю брезгливо передернуло.

— Ладно, не будем устраивать стриптиз. Можно и по-другому…

Она быстро подошла к тумбочке, взяла французские духи в аэрозоле и рубашку Виктора. Уже почти нажала на кнопку, но спохватившись, выскочила на балкон, опасаясь тошноты от стойкого цветочного аромата. Вернувшись в комнату, решила, что можно еще кое-чего добавить… Мила полезла в шкаф, достала оттуда абсолютно новое женское белье и подкинула его на диван. Затем придвинула небольшое мягкое кресло к дивану, села в него, скрестив руки на груди и стала смотреть на спящего Виктора, как удав на кролика.

— Вот и все, — наконец выдохнула она.

Виктор спал насильственным сном. Такой близкий (на расстоянии вытянутой руки) и — такой далекий… Ее прошлое, ускользающее настоящее и уж никак не будущее. Обидно… А может, и ей прилечь? Да разве она уснет, хотя чувствует себя такой уставшей и опустошенной. «Прошла любовь, погасли свечи», — всплыли сами по себе в ее памяти слова.

— Вот именно: прошла любовь, погасли свечи, так что же я здесь тогда караулю? — спросила она у себя. — И сама себе ответила, — не думала, что так обидно терять то, что давно считала своей собственностью.

«Как пролетели эти двадцать лет… Уже и Вика — невеста. И паренек у нее хороший. Да из такого веревки вить можно», — судорожно проносились мысли в голове Милы, сменяясь картинами воспоминаний…

Вот она в белом платье и фате рядом с Виктором. Вот они — молодожены в свадебном путешествии по Чехословакии. И вот… Она у разбитого корыта все в той же квартире, в которой она начинала вить свое гнездышко… Мила усмехнулась, вспомнив, как перешла дорогу своему «любимому» братцу. Квартирка-то предназначалась ему по старшинству и по благорасположению родителей. И как молодому холостяку, нуждавшемуся в месте для свиданий. А тут у Милы все завертелось с Виктором. И мать, надо отдать ей должное, настояла на том, чтобы квартира досталась Миле. В тот момент для нее это было очень важно… Впрочем, Ирина Михайловна успокоила сына, тем, что, возможно, ему достанется невеста с квартирой (как в воду глядела).

Когда же у них начались первые разногласия? Еще до рождения Вики. Но потом, когда она родилась, все вроде начало налаживаться опять. А через некоторое время разногласия возникли вновь, и примирения каждый раз давались труднее. Мила сделалась нервной и невыносимой от неизбежной бессонницы с маленьким ребенком. Виктор тоже не высыпался, но ему надо было утром идти еще на службу. Впрочем, бессонные ночи — еще не повод для ссор. Ведь все родители проходят через это. Мила вдруг поняла, что молода и недогуляла, и что ребенка надо было бы заводить попозже, а не в целях укрепления семьи. Червь досады и сожаления грыз ее… К тому же, ей хотелось поскорее уехать жить за границу в какую-нибудь приличную страну. Но Виктора туда не посылали. Он, правда, ездил постоянно в непродолжительные командировки с делегациями за рубеж. Иногда сопровождал иностранных гостей в поездках по Союзу. Ее злило, что Виктор стал часто по пятницам отправляться с коллегами по работе на «уик-энды». Она знала, что с ними «уикэндятся» хорошенькие секретарши-референтки и разные смазливые девицы со стороны… Незаметно пролетели четыре года совместной жизни.

Уже «сарафанное радио» донесло до Милы через Ирину Михайловну, что одноклассница Светка вернулась из Венгрии, а теперь, довольная и счастливая, с мужем и сыном уезжают в Канаду. А вот они все сидят и сидят в Москве… Зря она, что ли, выходила замуж за дипломата? Откуда ей было знать, что Виктор скрыл от нее, что отказался от поездки в Индию — страну, о которой так мечтал. На самом деле, он просто не представлял, как в замкнутом пространстве посольства они смогут жить вместе с Милой. В Москве была хотя бы возможность от всех личных неприятностей слинять на службу или в командировку, а летом — поехать в отпуск к родителям в Минск. И ничего не подозревающая о том, что она, облаченная в сари и увешанная индийскими драгоценностями, могла бы уже сейчас омывать свои ноги где-то в водах Ганга, Мила продолжала упрекать своего мужа в непрактичности и отсутствии карьерных устремлений.

Заполучив Виктора в мужья и родив ребенка, она абсолютно уверовала в непогрешимость своего статуса замужней женщины. «Да куда он денется? — рассуждала Мила. — Ведь разведенного дипломата из советской страны не выпустят. Не будет же ставить он крест на своей карьере».

Вероятности (хотя бы теоретической), что Виктору можно развестись, а потом еще жениться, Мила, очевидно, не допускала.

А у самого Виктора продолжалась не самая лучшая полоса в жизни. Да что-то она затянулась. Проблемы были не только в личной жизни. Что-то не клеилось у него с начальством. Новые заведующие подразделением Министерства, где он работал одним из замов, приходили и уходили. А точнее, уезжали: кто на три, а кто и на пять лет в загранкомандировки. И каждый раз, когда уходил очередной «зав», Виктор надеялся, что уж его-то, наконец, назначат заведующим. Но так не получалось. Приходили другие люди из других отделов, многие из них были чьими-то протеже. Блат, связи — многое зависело именно от этого. И Виктор все прекрасно понимал. Он метил на место заведующего отделом, надеясь на то, что хотя бы это ускорит получение квартиры. Но все застыло на какой-то мертвой точке. А годы шли, и ничего не менялось. Ну, а дома…Виктор хватался за голову: как разрубить этот узел? Уже Вика, которую он очень любил, ходила в школу. Конечно, в небольшой однокомнатной квартирке было тесно. Но все бы это можно было стерпеть, если бы были нормальные отношения с женой…Почва уходила из-под ног, когда он переступал порог квартиры. Спасали пьянки с друзьями да частые, хоть и непродолжительные командировки.