Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

— А ты решай, Мария, решай… Не отвлекайся, — приторно-ласковым тоном обратился он к школьнице.

Помидор мнется.

— Это моя новая авторучка, — сказал, наконец, он.

— А можно посмотреть?

Помидор неохотно выходит к столу учителя.

Преподаватель на виду у всего притихшего класса открывает красивую коробочку.

Весь класс наблюдает за происходящим, кроме Маши, которая без конца что-то пишет на доске, а потом стирает…

— Вроде бы просто авторучка, но какое красивое и изящное исполнение… Это дорогая ручка. Такую ручку заслужить надо. — И вдруг неожиданно спрашивает у школьника, — а сколько детей в семье твоих родителей?

— Пятеро… Со мною, — растерянно ответил ученик.

— Это что ж, — теперь в многодетных семьях пишут ручками с золотыми перьями? — насмешливо спросил учитель.

По классу пронесся смешок.

Маша, наконец, чуть оборачивается от доски к классу. Она видит потупившего нос Помидора, на парту которого она сама положила красивую коробочку, и отвратительную руку учителя, пальцы которого нервно барабанят по новой обложке ее дневника…

— Скажи, где ты ее взял? — допытывался учитель.

— Я сегодня, когда в класс зашел, она уже лежала на моей парте, признался ученик.

— Ну, вот и разобрались, — назидательно сказал учитель. — Если эта вещь лежала на твоей парте, то это вовсе не означает, что она принадлежит именно тебе… Садись. Скорее всего, что авторучка принадлежит кому-то из старшеклассников, которые занимаются в этом кабинете на второй смене. Я с этим делом разберусь…

Учитель убирает коробочку в черную папку, с которой он обычно приходит в класс. Затем разворачивается к Маше Синицыной, которая уже пол-урока стоит у доски.

— Ну, как тут у нас с решением? — в его голосе появляются бархатистые нотки. — Так… Так… А вот тут ты напутала. Нужна помощь…

Учитель встает со своего школьного трона, подходит ближе к доске и протягивает руку к Машиной руке, чтобы взять мел…

Но Маша, как бы не замечая протянутой руки учителя, ждет помощи от класса. Она с надеждой смотрит на Иванова и Катьку Карнаухову, которые изо всех сил тянут руки вверх.

— Иванов, к доске, — говорит учитель, забирая, тем не менее, мел из Машиных рук.

Иванов выходит к доске, и из своих рук учитель передает ему мелок.

— Решай…

В следующий момент раздается стук в дверь и появляется школьная медсестра.

— Извините, — говорит женщина, обращаясь к учителю. — Я хотела только предупредить, что вместо четвертого урока в этом классе будет медосмотр.

Среди учеников — сразу радостное оживление. Так приятно увильнуть от урока, да еще на законных основаниях.

— Интересно, а почему это медосмотр нужно проводить именно за счет моего урока? — недовольно спросил преподаватель.

— Я всего лишь передаю распоряжение завуча, — сухо ответила школьный медработник. — Мы ведь вчера всех учителей предупреждали, что сегодня к нам приезжает врач из районной поликлиники. Осмотр других классов уже идет. А за счет каких уроков, меня это, знаете, как-то не касается…

Медсестра быстро вышла из класса.

В коридоре возле «Медкабинета» толпится «6-А».

Из двери кабинета высовывается голова медсестры.

— Первыми осмотр проходят все мальчики. После них — девочки. Заходить — по пять человек, — строго проинформировала школьная медсестра.

— Ведите себя тихо, — глядя на наручные часы и подавляя зевоту, сказал учитель. — В других классах уроки идут… Я отлучусь на несколько минут в столовую.

Девчонки, тихонько болтая, стоят у стены. Мальчишки дурачатся.

Маша Синицына понуро смотрит на дверь «Медкабинета». Ее детскому сознанию не дает покоя одна мысль: «Он вернется как раз к тому времени, когда девчонки в кабинет начнут заходить. И обязательно придумает какой-нибудь повод, чтобы зайти, когда в кабинете буду я… Потому что он хочет увидеть меня раздетой и сравнить с этой… ну… Суламифью… Что же мне делать? Куда деваться? С уроков сбежать? Нельзя».

На лице Маши — страдание, которое ей надо, к тому же, скрыть от стоящей рядом Катьки Карнауховой, которая беззаботно в это время мурлычет какую-то песенку.

Выходят мальчишки, начинают дурачиться возле «Медкабинета».

Туда заходят первая группа девочек из пяти человек. И следом в дверь за ними заглядывает два одноклассника.

Девчонки пищат.

За столом в школьном медкабинете сидит и пишет приглашенная врач из детской поликлиники — толстая пожилая женщина в очках с широкими черными бровями и темной полоской усиков над верхней губой. Она усмехается, отрываясь от бумаг.

— Да не верещите вы так, — говорит она, обращаясь в сторону девчонок. — Никто вашей красоты не увидит… Лучше защелкните задвижку на двери. И добавила, обращаясь к медсестре, — сто лет хожу по школам на медосмотры и везде одна и та же история: всегда мальчишки в кабинет рвутся… Девочки — никогда.

— Понятно: будущие орлы, — улыбнулась медсестра.

Тем временем в школьном коридоре появляется сытый и довольный учитель с традиционной спичкой в зубах и тут же начинает раздавать подзатыльники тем мальчишкам, которые шумно себя ведут.

В кабинет заходит очередная партия девочек. В коридоре остаются последние пять человек, в число которых входят Маша и Катька.

В тускловатом свете длинного коридора Машино лицо — как бледное пятно. Для нее время замерло. Она уже давно находится в полушоковом состоянии, автоматически повторяя одно и то же: «На дворе — трава, на траве — дрова»…

Наконец, доходит очередь и до последних.

Ватными ногами вместе с другими девочками Маша входит в кабинет. Начинает быстро раздеваться, оставаясь лишь в розовой майке и беленьких трусиках.

— Девочки, и майки снимайте тоже, — говорит медсестра, вставая, чтобы закрыть дверь на задвижку.

Раздевшись быстро, Маша первой торопится подойти к врачу, чтобы как можно скорее снова одеться в форму.

— Да что ж ты ледяная такая… — дотронувшись до Машиной руки, удивилась врач. — Замерзла или давление упало? Как фамилия?

— Синицына… — еле слышно ответила девочка.

— Чего ты вся, как перепуганная птица… Зажата как. Меня стесняться не надо. Я врач. А ну-ка расслабься… Распрями плечи. Повернись вокруг. Достань руками до пола. Замечательно. Вон ты ладненькая какая… Спортом, наверное, каким-то занимаешься?

— Я танцами занимаюсь, — тихо сказала Маша.

— Еще даже лучше для девочки, чем спорт… Давно? — поинтересовалась доктор.

— Три года уже…

— Ну, и молодец. Тот-то я смотрю, грациозная какая… Можешь одеваться.

Маша почти бегом направляется к топчану, на котором лежит одежда девчонок. Судорожно натягивает майку, путается в горловине и рукавах формы, при этом, не спускает глаз с закрытой на задвижку двери кабинета. Вздох облегчения вырывается из ее груди только тогда, когда застегнуты две верхние пуговицы на форме. Ей становится жарко: на лбу и над верхней губой проступает испарина.