Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

Мужчина бежит до дверей комнаты старой татарки, хватает сумку, стоящую на пороге, закрывает комнату своей бабки на ключ и направляется к массивным дверям, ведущим в другую часть здания.

Войдя в залу, внук старой татарки закрывает массивную дверь на два замка и основательный засов. Затем еще задергивает красивую штору, прикрывающую дверь.

На кровати сидит уже одетая девушка и расчесывает волосы. На лице у нее — капризно-недовольная мина.

— Собралась? Уходим, — сухо кинул в ее сторону мачо.

— Если б знала, что ты меня среди ночи разбудишь, лучше б я в общежитие поехала, — сказала явно не довольная гостья.

— Сейчас туда и поедешь, — усмехнулся московский татаромонгол. — И какая ночь… Уже утро.

Мужчина подхватывает свою сумку и быстро идет вглубь отремонтированного и перестроенного помещения.

Длинноволосая блондинка идет вслед за ним.

Ранним утром из подъезда отремонтированной части здания постройки начала прошлого века выходят двое — молодой человек и русоволосая девушка.

Переулок, тихий и днем, сейчас совсем пустынен. Моросит дождик. Небо, затянутое низкими тучами, словно помогает удерживать сумерки.

Молодой мужчина озирается по сторонам, быстро закрывает входную дверь в нежилой, но по парадному красивый подъезд, и прячет ключи в боковой карман сумки.

Затем властно и крепко берет девушку под руку, направляясь вместе с ней в сторону проспекта, несколько раз по пути оглядываясь на дом.

Несмотря на раннее время, на проспекте уже весьма оживленно снуют автомобили.

Двое останавливаются у проезжей части. Мужчина поднимает руку. Подъехавшая «девятка» тормозит. Парочка садится на заднее сиденье.

Усталый водитель, занимающийся ночным извозом, вопросительно смотрит на молодого брюнетистого мужчину.

— Сначала отвезем ее… Говори адрес, — обратился мачо к своей молодой попутчице.

Девушка называет ориентиры.

Мачо по-хозяйски кладет руку ей на плечо, целует в щеку.

На все еще недовольно-капризном лице пассажирки появляется, наконец, самодовольная успокоенность, она прикрывает глаза, облокачиваясь на своего спутника.

«Девятка» тормозит возле ничем не примечательного пятиэтажного здания без балконов, чем, как правило, обычно и отличаются общежития от нормальных жилых домов.

Первым из автомобиля выходит московский татаромонгол. Он озирается по сторонам, как бы запоминая место, и закуривает.

Затем появляется замешкавшаяся в салоне автомашины его девица.

— Да, далековато ты забралась…

Мужчина притягивает к себе подругу за талию, властно целует в губы. Та не противится.

— Созвонимся, — бросает он вслед девушке, исчезающей за дверью общежития.

Из салона автомобиля выходит водитель, разминает спину, закуривает.

— Куда теперь?

— На Ярославку, ближе к окружной, — выбрасывая сигарету, говорит брюнетистый мужчина.

Алена доходит до дверей своей комнаты. Дергает ее за ручку. Дверь закрыта. Она лезет в сумочку, достает ключ и осторожно открывает дверь.

Стараясь не шуметь, тихо входит в комнату. Еще очень раннее утро.

Ее соседки крепко спят, убаюканные полумраком темных плотных штор, которыми занавешены окна.

Девушка раздевается и ложится в постель. Затем, спохватываясь, берет голубую кофточку, которую она только что сняла с себя, тихо подходит к стулу, на котором висят Катины вещи, и подсовывает ее под самый низ.

К трамвайной остановке утром от общежития направляются две девушки. Это Катя и Куронэко.

— Как странно… Вообще нет звонков. Тишина. Словно, и номера телефона такого не существует, — говорит Катерина, отключая мобильный телефон.

— Может, произошел обрыв на линии? Да что гадать — приедем и все узнаем, — успокаивает ее подруга.

Вот уже девушки идут переулку, приближаясь к дому, где у Клавдии Ивановны останавливалась Катя.

А между тем, уже на расстоянии заметно, что тихая жизнь этого переулка нарушена каким-то неординарным событием.

У дома полно машин различных ведомств: пожарных, «Скорой помощи», милиции, телевизионщиков…

У подъезда, толпятся встревоженные жильцы дома, в основном пожилые люди, которые прислушиваются к тому, что говорит в камеру молодой парень, очевидно, репортер криминальной хроники.

— Сегодня ночью в этом доме произошла трагедия. В квартире номер двенадцать была убита пожилая женщина, и совершен поджог. Причем, следственная группа обращает внимание на довольно специфический, избирательный поджог, в результате которого практически пострадала всего одна комната, в которой и жила потерпевшая… А вот что говорят жильцы этого дома…

От группы жильцов отделяется седовласый, пожилой мужчина. Ему дают микрофон.

— Я прожил в этом доме более полувека и никуда не собираюсь из него уезжать, — сказал мужчина. — Последнее время нам, немногочисленным жильцам, прохода не дают представители фирмы «Агат», которые всяческими способами пытаются выселить нас отсюда….

Катя и Куронэко, остановившиеся неподалеку от группы жильцов, слушают то, что говорится в телевизионную камеру.

В какой-то момент двери подъезда распахиваются.

Оттуда выходят два санитара с носилками, на которых под накидкой угадывается щуплое женское тело.

Часть накидки задирается, и Катя видит лицо Клавдии Ивановны. Она в ужасе закрывает лицо руками.

— Ну, все… Уходим, — Куронэко берет Катю под руку. — Здесь уже ничем не поможешь.

Девушки тихо бредут по переулку, направляясь в сторону шумного проспекта, временами оглядываясь назад.

— Зачем же она моим родителям домой звонила среди ночи? — недоумевает сникшая Катерина.

— Теперь уже не узнаем, — вздохнула подруга.

— Ой, так я же маме должна позвонить. Не знаю, как ей весь этот ужас рассказать…

— Как-нибудь потом… Не сейчас, — посоветовала Куронэко.

— Ты сны умеешь разгадывать? — потеряно спросила Катя. — Я вот как приехала в Москву, так мне тут один и тот же сон стал сниться. Какая-то большая птица с огромными крыльями меня преследует. То ли пугает, то ли прикрыть меня хочет этими крыльями. И глаза у нее — человеческие. И какие-то очень знакомые. Я их точно где-то видела.

— Она тебе снится перед неприятностями? — спросила «девушка в черном».

— Пожалуй…

— Кто-то хочет тебя предостеречь…

— И сегодня под утро опять приснилась. Она сказала какие-то странные слова… Но так отчетливо, будто это было наяву…

— И что она сказала?

— Бойся тумана…

Куронэко задумывается, молча пожимает плечами и, желая поддержать подругу, сочувственно берет ее за руку.

Прошло несколько дней.

Во дворике Гуманитарной академии возле стендов, на которых вывешены списки поступивших, толпятся юноши и девушки.