Станислав Сенькин - Тайны Храмовой горы. Иерусалимские воспоминания

В Эфиопии долгое время хранились традиции иудеохристианства. Выполнение многих обрядов Ветхого завета — обрезания, соблюдения субботы и даже побивания камнями — эфиопы веками совмещали с заповедями Христовыми. В соответствии с этой древней традицией считалось, что Христос был черным по цвету кожи и что истинный Сион находится не в Израиле, а в Африке, на пустынной земле Эфиопии. Церковь наследуют чернокожие, как написано в Песне Песней:

Дщери Иерусалимские! Черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы.

Эфиоп помнил, как пастор Джейк с Ямайки привел в молитвенный дом одного белого пастора из Флориды. Джейк, улыбаясь своей ослепительной улыбкой, представил пастве гостя:

— Вы не смотрите, что этот пастор белый, как демон преисподней, уверяю вас — его душа такая же черная, как и у нас.

Землю наследуют черные, Лалибела был совершенно в этом уверен: скоро в величайшей стране мира Соединенных Штатах Америки будет первый чернокожий президент. Это будет знак, провозвестие наступления новой веры. Маркус Гарви знал многое. Ему приписывалось пророчество, что с постройкой Третьего храма человечество перейдет в новую эру, в которой черные будут иметь лидирующее положение в религии, экономике и политике цивилизации. Поэтому ученые эфиопы не очень-то уважали Харам-эш-Шериф, потому что, построив Третий храм, иудеи остановят тысячелетние споры. Вслед за его постройкой начнется всеобщее вселенское разочарование. Семиты и Йафетяне наконец успокоятся. И на волне религиозного спада белых знамя истинной веры перехватят чернокожие. Так что Харам-эш-Шериф в будущем мире — дело десятое.

Но ведь были в стране и такие богословы, которые считали Харам-эш-Шериф самым святым местом из-за того, что на нем когда-то стоял первый Храм Соломона, который осенило облако божественной благодати. Второй храм, построенный Зоровавелем, уже не осенила благодать, поэтому он впоследствии и был разрушен императором Титом. По пророчеству Иезекииля, Третий храм спустится с небес на Священный двор и благодать будет обитать там во веки и веки.

И слава Господа вошла в храм путем ворот, обращенных лицом к востоку. И поднял меня дух, и ввел меня во внутренний двор, и вот, слава Господа наполнила весь храм (Иез 43-4,5).

Поэтому священный двор был воистину священен для Лалибелы. Можно спорить о Третьем храме — что именно это значит, что имел в виду пророк Иезекииль. Но нельзя отрицать очевидного: нет другого такого места на земле, священного для всех трех авраамических религий.

Также эфиопы верили в существование так называемого Краеугольного камня, с которого Господь начал сотворение земли. По иудейским и мусульманским преданиям, этот камень есть вершина скалы Мориа, где сейчас стоит знаменитая мечеть Куббат ас-Сахра (Купол в Скале). Многие христиане также верили в существование Краеугольного камня. Ведь это предание старше христианства и не может быть отвергнутым — по той причине, что в это верили и сами апостолы. Правда, противники этой версии учили, что Краеугольный камень — это сам Христос, отвергнутый строителями-иудеями, а вершина горы Мориа — лишь символ и некое предзнаменование, которое, с приходом в мир Спасителя, утратило свою силу и значение. Может быть, это и так, но ведь по древним преданиям на вершине горы Мориа Авраам хотел принести в жертву Богу своего сына Исаака. Этот библейский отрывок считается древнейшим пророчеством о голгофской жертве Спасителя. Даже из-за этого гора Мориа может считаться святой не только иудеями и мусульманами, но и христианами. Можно ли отрицать святость места только из-за того, что оно находится в чужих руках?

Лалибелу смущало такое двусмысленное понимание священной территории эфиопскими богословами. Он изучал вопрос довольно хорошо и детально, найдя в нем некоторые странные противоречия.

Сейчас, стоя в очереди рядом с гомонящими туристами, он вспоминал все, что только знал на эту тему.

В библейский период Храмовой горы было все понятно — это было самое святое место на земле. Христиане, за исключением некоторых сект, признают Ветхий Завет и богоизбранность евреев. Затем, после пришествия Спасителя, все стало гораздо сложней. христиане и иудеи старались полностью отложиться друг от друга. Христиане долго доказывали, что они не просто иудейская секта, а сыны нового откровения. Иудеи начали собирать талмудический кодекс — своеобразный «новый завет» для евреев, в котором крещеный еврей был объявлен предателем народа. Талмудисты пытались сохранить букву Торы, обвиняя христиан, что они соблазнились недостижимой мечтой и богохульствуют, отрицая закон Моисеев. А христиане обвиняли иудеев в том, что они прельстились буквой и отвергли дух писания, отрицая пришедшего мессию. Христиане стали считать евреев не богоизбранным народом, а богоотвергнутым.

После жестокого подавления восстания Бар-Кохбы, который объявил себя мошиахом, Иерусалим был переименован римскими властями в Элия Капитолина, в честь императора Адриана. На месте Святая святых была установлена его конная статуя, а на месте Второго храма, в котором проповедовал Христос, Адриан воздвиг огромный храм Юпитера Капитолийского.

Сам храм был разобран на камни, и из них язычники построили множество храмов своих богов. Языческое название Иерусалима продержалось вплоть до захвата города калифом Омаром, когда ему было дано арабское название Аль-Кудс (святой город).

Язычество, отжившее свой век, постепенно сходило на нет, а христиан, несмотря на многочисленные гонения, становилось все больше. Наконец император Константин Великий превратил христианство в государственную религию. Но это почти не изменило государственную политику Рима относительно евреев и Иерусалима. Ведь считается, что любой христианский храм по благодати равен великому Храму Соломона. В византийский период в Элии Капитолийской существовала лишь небольшая митрополия, подчиненная Константинополю. Борьба молодого христианства с иудейством наложила большой отпечаток на понимание священного двора как места, которое оставила благодать Божья, как она оставила и сам иудейский народ. Поэтому «мерзость запустения» воцарилась на святом месте.

Когда воздвигался Храм Гроба Господня, местом его строительства был выбран не Харам-эш-Шериф, а предполагаемое место распятия Иисуса Христа, где в то время находился языческий храм Венеры. Святой двор на тот момент был превращен в хранилище городских отходов. Христиане и язычники были единодушны в своем отношении к Харам-эш-Шерифу. Язычники видели в этом запустении месть за противодействие империи, христиане — выполнение пророчества Спасителя о том, что «мерзость и запустение водворятся на святом месте».