Наталия Вико - Шизофрения

Она раскинула руки и начала парить.

«Я могу взлетать и опускаться, как в детских снах, и никто не сможет прервать полет. Я могу лететь, куда хочу, потому что моя свобода скрыта во мне самой! Значит, я сама — свобода! Как я могла забыть?»

Вытянула руки над головой и снова устремилась ввысь.

«Выше, я хочу еще выше! Еще! Еще! Вверх к этому теплому свету, такому манящему и желанному! Я стремлюсь к нему, жаждая получить и подарить любовь! Потому что я сама — любовь! Как я могла забыть?

Прижала руки к телу и устремилась вниз, туда, где виднелась темно-синяя, подобная Млечному Пути, лента Нила и ослепительно-белые, похожие на звезды, ромбики пирамид, со сверкающими в лучах солнца как маяки золотыми пиками пирамидионов.

«Так вот какими они были! Или будут?»

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался изумрудно-зеленый покров с островками пустыни…

«Как же прекрасна Земля! — восторженно думала она. — Это прошлое или будущее? Это будущее прошлое! — поняла она. — Пусть полет не кончается никогда!» — раскинув руки, снова начала парить…

«Надо возвращаться», — увидела, как пирамида раскрывает треугольные лепестки как лотос, навстречу солнечному свету. Чтобы принять обратно ее? Или солнце? Которое и есть Источник жизни! Единый для всех, щедро дарующий жизнь всему без разбора — разумному и не разумному, доброму и злому.

«Смогу ли я, вернувшись, сохранить в себе все то, что нашла здесь? — засомневалась она на мгновение. — Но если вдруг не смогу, тогда зачем жить? Да будет так! Я возвращаюсь. И это мой выбор», — она вытянула руки вдоль тела и нырнула вниз…

…Александра открыла глаза… Камера царя, освещенная изумрудно-зеленым светом, была пуста. Она собралась уже вылезти из саркофага и даже поднялась, но ощутила неожиданное тепло, а потом и легкое жжение между бровями. Недоуменно потерла лоб, но жжение не прошло, а когда отняла ладонь от лица, увидела появившийся в глубине камеры неяркий столб лазоревого света, а в нем словно прорисованную тонким лучом женскую фигуру в накидке, сотканной из множества крошечных звездочек-огоньков. Прозрачный покров обнимал тело, которое светилось сквозь тончайшую ткань, подрагивало и переливалось, а складки легкой накидки слегка колыхались. Женщина беззвучно приблизилась. Александра, все еще не веря происходящему, неотрывно смотрела на фигуру, ожидая, что будет дальше.

«Я есть все, что было, есть и будет…» — тихий голос послышался, а может, возник у нее в голове.

«Исида», — поняла Александра, почувствовав, как из глаз неожиданно и обильно потекли слезы.

Свечение вдруг потемнело до синего цвета.

«Все люди лица скрывают, боятся взглянуть друг на друга… — узнала Александра тревожный голос. — Жадность во всех сердцах, не на кого положиться… Повсюду день начинается со лжи… С кем говорить мне теперь?… говорить мне теперь… мне теперь… теперь…» — звуки заметались, отражаясь от каменных поверхностей и впитались в стены.

«С кем говорить мне теперь? — шепотом повторила она. — Скажи, ты знаешь, как найти истину?»

«Истина непознаваема, — услышала в ответ. — Именно в этом тайна и залог бесконечности ее познания. Истина скрыта в душе, правда — в мыслях, ложь — в словах».

«Зачем я пришла, и зачем нужна моя жизнь?»

«Каждый сам ищет ответ, но узнает перед уходом, когда окидывает мысленным взором прожитую жизнь… Немногие знают сразу… Но помни, я всегда рядом…»

Силуэт на мгновение стал ярче, а потом начал меркнуть и исчез, будто растворившись в пространстве…

…Александра открыла глаза… На душе было так забыто спокойно, будто все внутри, как по мановению волшебной палочки, вмиг пришло в состояние равновесия и гармонии.

«Наверное, у меня сейчас на лице блаженная улыбка», — подумала она и провела тыльной стороной ладони по еще влажным от слез глазам.

Поднялась и огляделась. Камера царя, освещенная изумрудно-зеленым светом была пуста. Немного кружилась голова, в которой, казалось, еще сохранилось воспоминание о полете.

«Надо на свежий воздух», — решила она, вылезла из саркофага и поспешила вниз к выходу. Дорога назад показалась намного короче. Первый коридор, второй… Куда-то подевался деревянный настил, вместо которого к выходу вели каменные ступени. Но она даже не удивилась. Ступени, так ступени. И вот, наконец, последний проход…

Александра вышла из пирамиды и с наслаждением несколько раз глубоко вдохнула воздух, который показался ей наполненным свежестью, как после грозы. Гафира у выхода не было. Онуфриенко и Пал Палыча тоже.

«Где же все?» — она спустилась вниз, посмотрела по сторонам и даже зажмурилась на мгновение, но видение не исчезло. Обернулась… Белоснежная пирамида, устремившаяся к небу отполированными гранями и золотой блеск пирамидиона наверху. Именно такую пирамиду она видела с высоты. Снова повернулась… Храм из белого камня рядом, а за ним, начинающийся прямо у кромки плато — город, утонувший в свежей, словно только что омытой дождем зелени пальм и цветущих деревьев. Да и вокруг пирамиды — зеленая трава, обрамляющая каменные плиты, и цветы — яркие и сочные! И никого вокруг! Ни одного туриста! Она обогнула пирамиду и поспешила вниз к Сфинксу. Уже издали увидела множество людей в разноцветных одеждах, собравшихся перед статуей. Дорога в этот раз показалась короче. Подошла ближе, с изумлением отметив, что лицо Сфинкса не повреждено и что оно… все-таки женское — красивое, одухотворенное, хотя, по-прежнему, таинственное. Приблизилась к первой группе людей — мужчин и женщин. Головы мужчин были непокрыты и гладко выбриты. На головах женщин — легкие накидки. Под дуновением ветерка ткани их просторных одежд слегка колыхались, переливаясь на солнце и непрерывно меняя цвет, и оттого казалось, что и сами люди находятся в непрерывном движении, будто отрываясь от земли и затем снова опускаясь. Александра подошла еще ближе. Несколько человек повернули головы в ее сторону. В их взглядах не было удивления, страха и настороженности — только бесконечное доброжелательное внимание.

— Вы говорите по-английски? — спросила она того, который стоял ближе всех — высокого, худощавого с широко поставленными миндалевидными глазами, делавшими его похожим на жрецов с древних рельефов.

«По-английски?» — беззвучно переспросил мужчина, внимательно глядя ей прямо в глаза, но она его услышала и поняла, нисколько не удивившись этому.

— Английский— один из многих древних языков, которым пользовались наши предки, во времена, когда не было общего языка, и люди не умели читать мысли друг друга, — вслух пояснил ему другой — загорелый и голубоглазый, на неизвестном ей языке, но она и на этот раз все поняла.